Assassins Creed. Тайный крестовый поход - Оливер Боуден

Послышался короткий, сдавленный крик. Аббас смотрел на свою грудь, где расплывалось кровавое пятно. Он выпучил глаза и пытался что-то сказать, но слова не выговаривались.

Ассасины, верные Аббасу, замерли. Открыв рты, они смотрели на Альтаира. Он повернул руку, и теперь трубка огнестрельного устройства, прикрепленного к наручу, была направлена на них.

Устройство могло сделать только один выстрел, но ассасины Аббаса этого не знали. Никто из них прежде не видел такого оружия. До этого момента они и представить себе не могли трубку, стреляющую огнем и металлом. Последние сторонники Аббаса побросали свои мечи. С поднятыми руками они прошли мимо Альтаира и влились в толпу. Аббас качнулся. Не удержавшись, он упал и покатился внутрь башни.

Альтаир опустился на корточки рядом с ним. Аббас тяжело дышал. Одна рука была неестественно вывернута. Плащ на груди был мокрым от крови. Он умирал.

– Хочешь, чтобы я попросил у тебя прощения? – спросил Аббас. Он усмехнулся и вдруг стал похожим на призрак. – За то, что отнял у тебя жену и сына?

– Аббас, это твои последние слова. Не пропитывай злобой и их.

Аббас нашел в себе силы презрительно фыркнуть:

– Надо же! Ты продолжаешь играть в благородство. – Он приподнял голову. – А ведь первый удар нанес ты, Альтаир. Я отнял у тебя жену и сына, но после того, как твоя ложь отняла у меня гораздо больше.

– Я сказал тебе правду. Неужели за все годы ты ни разу не усомнился в своем упрямом отрицании этой истины?

Аббас вздрогнул. Его глаза тяжело закрылись. Потом с трудом открылись. Помолчав, он спросил:

– Надеюсь, за этой жизнью придет следующая. Я увижу отца и узнаю правду о его последнем дне. Когда же придет твой час, мы найдем тебя и рассеем все сомнения.

Он закашлялся. Внутри что-то булькнуло. Между сомкнутых губ надувался кровавый пузырь. Альтаир смотрел в глаза Аббаса. Там ничего не осталось от осиротевшего мальчишки, каким он его знал когда-то. Не осталось ничего от лучшего друга, каким он прежде был. Альтаир видел лишь изломанного, озлобленного человека, принесшего ему столько бед.

Когда Аббас умер, Альтаир понял, что не испытывает к покойному ни ненависти, ни жалости. Только облегчение. Наконец-то Аббас покинул этот мир.

Через два дня в Масиаф прискакал главарь разбойничьей шайки Фахад и с ним еще семеро головорезов. У ворот деревни их встретил отряд ассасинов под предводительством Альтаира.

Разбойникам дали въехать в деревню, но возле базара они были вынуждены остановиться. Там стояла цепь ассасинов в белых плащах. Кто просто стоял, скрестив руки на груди, а кто выразительно сжимал пальцами эфес меча или лук.

– Значит, это правда. Великий Альтаир ибн Ла-Ахад вернул себе власть над Масиафом, – сказал Фахад.

Вид у него был усталый.

Альтаир молча наклонил голову.

Фахад кивнул, словно размышляя над случившимся.

– Мы с твоим предшественником друг друга понимали, – наконец сказал Фахад. – Я достаточно ему заплатил за право въезда в Масиаф.

– Ты уже в Масиафе, – учтивым тоном произнес Альтаир.

– Да. Но меня сюда привело особое дело, – мрачно улыбнулся Фахад, чуть склонившись вбок. – Я приехал найти убийцу моего сына.

– Ты уже его нашел, – все с той же учтивостью сказал Альтаир.

Улыбка сползла с лица Фахада.

– Понятно. – Он подался вперед. – И кто же из вас это сделал? – спросил главарь разбойников, оглядывая цепь ассасинов.

– А разве с тобой нет свидетеля? – удивился Альтаир. – Что же ты не его взял с собой? Он бы сразу указал тебе на виновного.

– Свидетель-то есть, – вздохнул Фахад. – Да только моя жена выцарапала ему глаза.

– Вот оно что. Он и с глазами никуда не годился. Возможно, тебя утешит, что он почти не пытался защищать твоего сына, а когда того не стало, он даже не подумал отомстить за убийство. Едва увидел, что вместо одного старика ему противостоят два, сразу поджал хвост и дал деру.

Фахад помрачнел:

– Ты?

Альтаир кивнул:

– Увы, Фахад. Твой сын умер так же, как и жил. Он наслаждался, издеваясь над другими.

– Это к нему перешло от матери.

– Понимаю.

– А она требует, чтобы за него отомстили.

– Тогда мне больше нечего сказать. Если ты не намерен дать нам бой прямо сейчас, я буду тебя ждать снова. Приводи свою армию.

Фахад насторожился:

– Ты что же, позволишь мне уехать? И твои лучники не будут стрелять нам в спину? Ты отпускаешь меня, зная, что я вернусь и сокрушу тебя?

– Убей я тебя сейчас, это не принесет мне ничего, кроме гнева и проклятий твоей жены, – улыбнулся Альтаир. – А еще мне кажется, что, когда ты вернешься к себе, у тебя пропадет желание воевать с Масиафом.

– С чего это ты так решил?

Альтаир снова улыбнулся:

– Фахад, если бы мы затеяли войну, никто из нас не стал бы отступать. И ставки были бы куда выше, чем месть за твоего сына. Масиафу был бы нанесен громадный урон. Возможно, непоправимый. Но то же стало бы и с твоим гнездом.

Похоже, Фахад задумался.

– Мне решать, какую цену заплатить за Байхаса, – буркнул он.

– В свое время я тоже потерял сына, – сказал Альтаир, – а из-за желания отомстить едва не потерял своих людей. Не сразу, но я понял: такая плата слишком высока. Если ты выступишь против нас, то можешь повторить мою ошибку. У нас с тобой разный уклад жизни, и твои ценности сильно отличаются от моих, но они так же дороги тебе, как мои – мне, и ты не захочешь с ними расставаться.

Фахад кивнул:

– А твоя голова, Альтаир, мудрее, чем у твоего предшественника. Многое из сказанного тобой имеет смысл. Мне будет о чем подумать на обратном пути. И я обязательно попытаюсь втолковать это своей жене.

Он натянул поводья и развернул лошадь.

– Удачи тебе, ассасин.

– Судя по тому, что я от тебя услышал, удача понадобится не мне.

Главарь разбойников опять хмуро улыбнулся и молча уехал. Альтаир лишь усмехнулся и запрокинул голову, глядя на цитадель.

Его ждал непочатый край работы.

58

12 августа 1257 г.

Итак, мы не успели покинуть Масиаф до появления монголов и потому через считаные часы уезжаем в Константинополь. Я тороплюсь сделать эту запись, пока добровольные помощники грузят в повозки наши вещи. Если Маттео думает, что суровые взгляды, которые он постоянно бросает в мою сторону, заставят меня отложить перо и принять участие в сборах, он ошибается. Строки, которые я сейчас пишу, будут жизненно важными для будущего ассасинов. И потому они должны быть написаны.

Нам сказали, что это лишь небольшой разведывательный отряд, а главные силы на подходе. Монголы предпочитают разведку боем. Они явно хотят прославиться и потому предпринимают дерзкие набеги, взбираясь на стены и ведя сражения на стенах. Потом отступают. Слава богу, я мало знаю об искусстве ведения войны, но мне думается, эти короткие вылазки имеют своей целью проверить нашу силу или ее отсутствие. Не придется ли потом Наставнику жалеть, что роспуском ассасинов он ослабил крепость? А ведь каких-нибудь два года назад любой неприятельский отряд, осмелившийся приблизиться к стенам крепости, был бы немедленно сметен градом стрел и атакован мечами защитников.

Свергнув Аббаса и восстановив свое главенствующее положение в братстве, Альтаир сразу же распорядился перевезти в крепость все свои дневники. Они должны были стать движущей силой для возрождения братства. Масиаф обветшал не только внешне. Одержимый властью, Аббас напрочь забыл о принципах и традициях ассасинов. Опытные воины постепенно теряли навыки, а молодежь в большинстве своем ничему не училась. По сути, от братства осталось лишь название. Первейшей задачей Альтаира стало восстановление дисциплины и возрождение ученичества. И вновь площадка для упражнений наполнилась звоном оружия, криками учеников и бранью учителей. В те годы монголы не отважились бы послать отряд к стенам крепости.

Восстановив доброе имя и репутацию братства, Альтаир задумался о дальнейшей его судьбе. Наставник решил, что Масиаф сыграл свою роль, а потому распорядился снять с флагштока герб ассасинов. Братство должно выйти в мир. Отныне ассасинам надлежит жить и действовать среди людей, а не замыкаться в крепостях. Вернувшись в Масиаф, Дарим, сын Альтаира, нашел крепость опустевшей. Немногие оставшиеся ассасины занимались постройкой библиотеки Наставника. Когда строительство было закончено, Альтаир послал Дарима в Константинополь на поиски нас с Маттео.

Вот так мы с братом стали причастны к истории, начавшейся восемьдесят лет назад.

– Сдается мне, она еще не закончена, – сказал Маттео.

Он ждал меня, чтобы вместе отправиться на встречу с Наставником в главном дворе цитадели. Нас сопровождал верный Альтаиру Мухлис. Я чувствовал, что мы идем по земле крепости в последний раз.

«Сколько всего видел этот двор», – подумалось мне. Здесь Альтаир впервые увидел Аббаса, когда тот, застыв в ночной темноте, переживал за своего несчастного отца. Здесь они с Аббасом играли, как лучшие друзья, а потом стали злейшими врагами. Здесь Аль-Муалим опозорил Альтаира перед братством. Здесь же умерла Мария, а через двадцать лет окончил свою жизнь Аббас.