Еда и патроны - Артем Мичурин

Природные инстинкты возобладали над правилами этикета, и Стас, забыв о ноже и вилке, с немытыми руками набросился на это гастрономическое великолепие, быстро поглощая внушительные куски растительной и животной клетчатки, чередуя их вливанием стограммовых порций ледяной водки. Не прошло и пяти минут, как обед был уничтожен. После яростного штурма уцелели лишь остатки надкусанного хлеба да грамм двести пшеничной в графине, измазанном капустой.

Ванна к этому времени уже наполнилась. Стас сыто рыгнул, вытер руки о штаны, встал и закрутил вентиль. Мыла в номере, разумеется, не оказалось, пришлось лезть в рюкзак за своим куском. Камуфляж отправился на стул, грязное белье — на пол, а бренное тело — в воду. Вода… Теплая, обволакивающая, расслабляющая, погружающая в сладкую негу. Он задержал дыхание и окунулся с головой, полежал на дне с полминуты, медленно поднялся, стер капли с глаз, счастливо вздохнул и взял мыло.

«Чистота — залог здоровья» — вспомнил старую пословицу Стас, обтираясь полотенцем. Однако только чистоты для поддержания здоровья было недостаточно. Срок службы бинтов, наложенных лесным хирургом, уже истек, это было видно и без медицинского образования, а доводить дело до нагноения желания не было никакого. Стас достал нож и, распоров перевязь, снял грязные тряпки, намокшие и слежавшиеся единым пластом.

Рана выглядела не особо симпатично, но уже начала зарубцовываться, да и признаков осложнений заметно не было. Он налил в стакан водки и, прислонив его край к ребрам чуть повыше раны, медленно наклонил. Сорокаградусная жидкость потекла вниз, заливая шов и обжигая, не закрывшуюся еще, живую плоть. Стас скрипнул зубами и ухватился за край покрывала, скрутив его в тугой комок.

— С-с-с-сука!

Вытер кулаком брызнувшие слезы, поставил стакан, бросил покрывало на стул и, развернув на кровати простынь, аккуратно сложил ее по длине вшестеро. Один конец получившейся широкой многослойной полоски ткани он перекинул через плечо, второй дважды обмотал вокруг груди, затянув поплотнее, и пришил крупными стежками к нижнему слою, пару раз едва не захватив иглой кожу, так, чтобы перевязь не съезжала и не расползалась.

Подвигав плачами и убедившись, что все в порядке, Стас удовлетворенно хмыкнул, надел чистый комплект белья, спустил воду в ванной, набрал свежей, постругал туда ножом мыла, кинул замачиваться грязное исподнее, задернул шторы, упал на койку и практически моментально заснул, провалившись в пустое всепоглощающее забытье без переживаний, без мыслей, без сновидений.

— Обслуживание номеров! — родился в черной пустоте инородный звук, сопровождаемый громким и настойчивым стуком. — Обслуживание номеров!

Стас продрал глаза, сел и посмотрел на часы — семнадцать тридцать две.

— Какого хуя? — пробубнил он себе под нос и уже громче добавил: — Чего надо?

— Мне посуду нужно забрать, — ответили из-за двери.

— Сейчас, — Стас встал, подтянул трусы и открыл.

Бульдозерообразная тетка на пороге, подняла брови, смерила его взглядом, и пухлые губы с зажатой промеж них спичкой медленно поползли в стороны.

— Что?

Тетка кокетливо пожала плечами и, крутя на пальце тряпку, вплыла в номер.

— Стирку затеяли? — кивнула она в сторону ванны.

— Да.

— М-м…, - тетка составила посуду на поднос, вытерла стол и опять нескромно воззрилась на Стаса, не торопясь покидать апартаменты.

— Вы закончили? — спросил он.

— Хм… Я заканчиваю в восемь. Если у тебя вечер свободен, могу заглянуть после работы.

Стаса начал всерьез раздражать этот цирк. Чертова баба не дала выспаться, а теперь еще решила, что может домогаться с шансами на успех.

— Простите, — ответил он нарочито вежливо, — но я не имею привычки сношаться с тяжелой строительной техникой.

Эффект был потрясающий. Блядская улыбка сползла с покрасневшей физиономии и трансформировалась в отвратительную гримасу ненависти, смешанной с жалостью к себе. Это было настолько ярко и экспрессивно, что Стас невольно сделал шаг назад от отвергнутой женщины и приготовился защищаться.

— Ах ты тварь помойная! — прошипела тетка, брызжа слюной сквозь зубы, и замахнулась на обидчика грязной дурно пахнущей тряпкой. — Ты кем себя возомнил?! Отребье! Красавчиком себя считаешь? Да ты… ты…

— Ну-ка пошла вон, пока я этой дерюгой тебе по роже не надавал. И чтоб больше тут не появлялась.

Матрона, оскорбленная в лучших чувствах, фыркнула, развернулась, щелкнув каблуками, и удалилась, так и не выместив неожиданно возникшие чувства. Лишь хлопок двери, сотрясший воздух и осыпавший штукатурку, разнесся по коридору эхом слабого отголоска страстей, бушевавших под необъятными грудями.

— Вот зараза какая!

Стас закрыл дверь на щеколду и бухнулся в кровать, но спать уже не хотелось. Повалявшись немного, взбивая периодически подушку и стараясь устроиться поудобнее, он так и не заснул, встал, оделся, убрал сорок монет с тумбочки в подсумок и вышел на улицу.

Надевать грязный, заляпанный черт знает чем камуфляж на чистое тело было крайне неприятно, разгуливать в нем по городу — так и вовсе небезопасно. Народу на улице в этот час было немного, и все, кого Стас успел заметить, выглядели вполне культурно, а если и не культурно, то, по крайней мере, чисто. И каждый из этих чистых муромских обывателей норовил бросить на Стаса косой и, как тому казалось, презрительный взгляд. Ему сразу пришли на ум слова зализанного типа из проходной о патрулях, проверках, а так же пунктик о личной гигиене из свода правил, отпечатанного красивым шрифтом на бланке пропуска. Стас, поморщившись, взглянул на свои рваные штаны с налипшими остатками тюремной похлебки и, сильно пожалев, что не догадался накинуть плащ-палатку, решил прошвырнуться до ближайшего магазина одежды.

— Приветствую вас! — расплылся в отработанной до автоматизма улыбке хозяин «Фасона». — Могу помочь?

Стас подошел ближе, чем незамедлительно спровоцировал ухудшение настроения жизнерадостного мужичка за прилавком. Румяная грушевидная мордочка у того сразу как-то осунулась и погрустнела.

— Здравствуйте, — ответил Стас, пересыпая из руки в руку горсть монет. — Мне бы гардероб обновить.

Настроение торговца колыхнулось и, стимулированное мелодичным звоном, поползло в гору.

— Ну конечно же! Прошу вас, смотрите, — он обвел рукой вывешенные на стенах рубашки, пиджаки, брюки, плащи, куртки и несколько шерстяных пальто строгого покроя. — Вас что конкретно интересует? Есть прекрасный костюм-тройка как раз вашего размера, теплый, удобный. Очень практичная вещь, сидеть будет отлично. Не желаете примерить?