Герцог-пират - Джо Беверли

Котята тоже наслаждались вниманием, и Соболя, в частности, часто приходилось возвращать назад в корзину.

Во время их странствий Белла заметила несколько изменений. В большой вяз возле Пиджли ударила молния, а возле Бакстон Троуп кто-то построил красивый дом. Когда они остановились в этой деревне, чтобы навести справки о кошке-кролике, то решили разделиться: Белла направилась к нескольким женщинам, собравшимся посплетничать, а Торн зашел в трактир, чтобы поговорить с мужчинами.

Они были хорошей командой.

Белла невзначай спросила, как давно построили этот красивый дом, отметив, какой он изысканный. Вскоре она узнала о нем все, но это не было основной ее целью. Это был первый шаг к тому, чтобы расспросить о других примечательных домах в округе и о том, можно ли их посетить. Она хотела разузнать все о Карскорте и Огастусе.

Но, услышав упоминание Карскорта, одна крепкая женщина пробормотала:

– Мерзкое место. Мерзкое, как и все его жильцы.

Белла могла бы согласиться, но боялась, что разговор на эту тему может заставить женщину замолчать.

– Дом старый? – спросила Белла.

– Старый, мадам? Нет. Ему не больше ста лет.

– И он всегда принадлежал одной семье?

– Семье Барстоу? Не имею понятия, мадам.

– Они поселились там во времена Кромвеля. Круглоголовые[11], – прошипела пожилая худая женщина, вступив в разговор.

– Раньше там жила семья роялистов, де Брили, но никого не осталось. Или никто не вернулся, так что Барстоу сохранили его в своей семье.

Это однозначно расценивалось как кража.

Белла никогда не подозревала, что неприязнь к ее семье уходит так далеко в прошлое, но провинция хранила эту память. Все события прошлого века – обезглавливание короля, долгая тирания парламента, когда все радостные традиции были запрещены, и возвращение монархии – все это здесь помнили и по сей день.

– Полагаю, что теперь в семье царит роялизм, – сказала она, пытаясь сгладить напряжение в разговоре.

– Возможно, – сказала крепкая женщина, – но у них все еще холодные, круглоголовые сердца. Сэр Огастус выпорол Эллен Перкинс за развратное поведение, а она всего лишь вдова со своими нуждами.

– А что сделали с мужчиной? – спросила Белла.

– Его оштрафовали. – Женщина резко рассмеялась. – У Эллен не было денег, чтобы заплатить штраф. Но в любом случае меру наказания выбирал сэр Огастус.

– А старого Натана Готобеда он посадил в колодки за то, что тот продавал товары в воскресенье, – сказала пожилая женщина. – Хотя он никому не причинял этим вреда.

– Говорят, сэр Огастус был вне себя от ярости, что никто ничего так и не бросил в старика, – сказала молодая женщина с младенцем на руках.

– Вот почему он редко на кого надевает колодки, – сказала пожилая женщина. – Обычно это штраф или порка, если ты каким-то образом перешел дорогу сэру Огастусу Барстоу.

Белла услышала тихое ругательство в конце этих слов, но женщина не решилась сказать это громко и зайти так далеко в разговоре с незнакомкой. Когда Белла снова присоединилась к Торну возле кареты, она чувствовала, каким тяжким грузом легла на нее репутация ее семьи.

– Как найти в себе силы, чтобы убить его? – спросила она.

– Вам тоже рассказали о нем, не так ли?

– А что рассказали вам?

– О его всепоглощающей жестокости. Особенно по отношению к тем, кто выпивает, играет в азартные игры или ведет себя развратно. Интересно, все судьи настолько же суровы к тем, кто повторяет их собственные грехи или даже те грехи, которые они хотели бы совершить?

– Я бы предпочла, чтобы они занялись самобичеванием, – сказала Белла.

– Аминь. У него здесь явно нет друзей, но никто не упоминал о его лицемерии. Что насчет женщин?

– Ничего.

– Плохо постарались. Вас кто-нибудь узнал?

– Не похоже. Я не думаю, что это в принципе возможно, только если я столкнусь с кем-то, кто хорошо меня знал. И даже в этом случае, кроме как для моей семьи и слуг Карскорта, любые воспоминания обо мне давно остались в прошлом.

– Тогда нам следует избегать местности вблизи Карскорта, – сказал Торн, усаживая ее в кресло.

– Там нам все равно не удастся что-то выведать об Огастусе. Люди полностью зависят от него, бедные души.

Они продолжали продвигаться по окраинам владения семьи Барстоу, расспрашивая о кошках-кроликах, но при любой возможности упоминая семью Барстоу и Карскорт. Неприязнь выказывали иногда явно, иногда едва уловимо, но выказывали всегда. Она была связана с Огастусом, но брала свое начала еще от ее отца. Неприязнь была направлена также и на ее сестру Люсинду, чья благотворительность, очевидно, заключалась лишь в том, чтобы посещать самых бедных людей и читать им лекции об их никчемности. Белла же надеялась, что благотворительные визиты Люсинды включали в себя суп и теплую одежду.

– Я чувствую себя запятнанной, – сказала она, когда они ехали в другую деревню. – Возможно, я такая же, как и они. А моя жажда мести – доказательство этого…

Он приложил палец в перчатке к ее губам и дернул за поводья, показывая лошади, что необходима остановка.

– В этом нет ничего порочного.

– Отмщение – Мое, и Я воздам?

– Бог помогает только тем, кто помогает себе сам. Кстати, о помощи себе…

Он прикоснулся своими ладонями к ее лицу, а затем наклонился и поцеловал.

Это был очень нежный поцелуй – не робкий, а уважительный. Даже не столько нежный, сколько ласковый, и это растопило сердце Беллы. Ее веки опустились, и она почувствовала его теплые губы. Услышала пение птиц и уловила дуновение ветерка, которые, казалось, добавляли волшебства этому моменту.

Торн отстранился, и Белла открыла глаза.

– Спасибо, – сказала она, не задумываясь.

– Спасибо, – ответил он с милой улыбкой.

До этого момента она не представляла, что капитан Роуз может так мило улыбаться.

– Изменчив, как море, – пробормотала она.

– Что?

– Вы сказали так о себе. Той ночью, в «Компасе», когда мы оба были пьяны.

Казалось, он не понимает, о чем идет речь.

– Возможно, вы были пьянее, чем казались. – Белла хихикнула, чувствуя себя невероятно счастливой.

– По всей видимости, да. И да, я такой. Изменчивый. Я предпочитаю думать об этом как о многогранности, но, возможно, лишь обманываю себя.

– Многогранность – это как камень. А он твердый. Я предпочитаю изменчивость, она как море.

– Вы явно не сталкивались с морским ураганом. – Он рассмеялся, затем взял вожжи, и они поехали дальше.

«Может быть, раньше и не сталкивалась, – подумала Белла, – но прямо сейчас – определенно».

Торн старался сохранять спокойствие, но он был зол на Калеба за то, что тот придумал определение «изменчивый», не сказав ему об этом.

Это просто смешно. На