Одинокий голос в темноте - Л. Лилич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В глазах Доминика неуверенность и страх боролись с отчаянным желанием поступить правильно. И тогда он, скрипя зубами и смотря в напряженное лицо Эми, принял решение. Ей тоже следовало поддержать его. Эми засунула руку в карман и вытащила пистолет. Не успело лицо детектива исказиться от удивления, как она продемонстрировала абсолютно пустой барабан. Грустная улыбка растянула дрогнувшие губы Эми, будто извиняясь за бесполезность. Доминик принял пистолет и, не имея возможно сказать «спасибо» вслух, ограничился кивком головы.
Пора приступать. Пока не стало слишком поздно.
Она поняла, чего добивается детектив по тому, как Доминик отошел назад на несколько шагов. Не успела Эми отговорить или образумить его, как тот уже разбежался и, развернувшись боком, понесся к двери.
— Опрометчиво, — недовольно произнес Итан. — Следовало дождаться подкрепления.
«И ждать, пока Льюис убьет Ноа?» — подумала Эми. Уж она-то понимала причину поспешных действий.
Эми вжала голову в плечи, когда дверь с шумом распахнулась, ударилась о стену. Толстая ветка, просунутая через дверные ручки, из-за детектива раскололась на несколько частей, разлетелась во все стороны. Доминик ввалился на крышу и, конечно же, не удержавшись, распластался на земле. Однако он тут же умудрился вскочить на ноги, а после быстро повернул за угол и… Эми потеряла его из виду. Что ей теперь делать?
Доминик не смог застать убийцу врасплох. Напротив, тот спокойно стоял на месте почти у края крыши, не выказывая и капли страха ни перед гостем, ни перед высотой. Даже когда на него направился пусть и пустой, но все же настоящий револьвер, и бровью не повел. Доминик всего на секунду позволил себе отвести глаза от убийцы и оценить состояние жертвы. Ноа вроде бы еще дышал — грудь тяжело, но заметно поднималась и опускалась, правда лицо стало сплошной красной маской. Кровь изрядно попортила весьма дорогой деловой костюм.
А на улице было все также солнечно. Слишком солнечно для того кошмара, который происходил на крыше. Лучи солнца, отражающиеся в крови адвоката, казались нереальными. Внизу проносился гул машин. Постепенно где-то поблизости образовывалась пробка — послышались длинные автомобильные гудки.
Льюис сильно изменился с того момента, когда его в последний раз показывали по телевизору. Сегодня он выглядел куда хуже, чем по всех репортажах. Замызганная отросшая борода, откуда-то взявшаяся дырявая шапка, огромная ветровка, скрывающая силу его мышц, да потертые штаны. Со стороны Льюиса подул ветер, и Доминик поморщился.
— Ха, и в каком же бомжатнике ты скрывался?
Льюис пригвоздил его к месту своим обманчиво спокойным взглядом. Его лицо было измазано грязью и выглядело гораздо более состарившимся, чем есть на самом деле. Все в его виде — обман. Если чему и верить, то подобранной как у гончей, позе, да массивным кулакам, готовым вот-вот обрушиться тебе на голову.
— Твое лицо кажется знакомым, — вдруг заинтересованно произнес он. — У тебя ко мне какое-то дело?
Доминик постарался замаскировать свою нервозность за натянутой полубезумной ухмылкой.
— Есть одно, но для начала отвали от Ноа.
Как только произнесли его имя, мужчина всхлипнул, а потом попытался отползти подальше от Льюиса. Однако стоило убийце просто посмотреть на жертву, как та передумала шевелиться.
— Да, так я и думал. Ты не случайный прохожий. Значит, мы действительно знакомы, — несмотря на свои слова в сторону Доминика и напускное спокойствие, Льюис поднял ногу и со всей силы наступил на голень Ноа, тот замычал сквозь кляп, по его лицу покатились крупные слезы. — Но если ты прекрасно знаешь, кто я, то действуешь опрометчиво. Почему я должен отпустить Ноа? — он больше не обращал внимания на пистолет в руках Доминика. — И какое отношение ты вообще к нему имеешь? Хм… кого же ты мне напоминаешь? — Льюис снова поднял ногу и ударил израненную конечность еще раз.
Блеф не действовал. И, очевидно, адвокат уже не имел для Льюиса той ценности, что раньше. Но если бы только можно было протянуть еще немного времени…
— Чего ты добиваешься? — спросил Доминик.
— Если ты здесь, то должен знать. Скажи, ты от него? Это он тебя послал? — голос Льюиса изменил интонацию, стал куда более напряженным, будто сама мысль о ком-то конкретном задевала его за живое, выводила из себя.
Доминик же растерялся. Его рука, слишком долго выпрямленная, слегка затряслась.
— О ком ты? — нашел в себе силы произнести Доминик, испуганно сглотнув, когда на каменном лице Льюиса вдруг возникла неуместная искренняя улыбка.
— Об Итане.
Доминик услышал пока еще тихий, но подбирающийся все ближе, вой полицейской сирены.
— Ты все еще веришь в Итана? Спустя столько лет?
— Знаешь, я тебя так и не вспомнил… — произнес Льюис, — но я тут подумал, что мне твоя личность и не интересна.
Секунда, и Льюис бросил быстрый взгляд в сторону весьма красноречивых звуков. Но если Доминик планировал увидеть отчаяние или хотя бы панику на лице убийцы, то этому не суждено было произойти. Потому что в следующую секунду Льюис засунул руку в карман своей грязной куртки и вытащил оттуда черный блестящий пистолет. В отличие от того, что в руках Доминика, точно опасный.
Дуло было нацелено точно в лицо Доминика. Детектив не мог и пальцем пошевелить, да он бы и не успел. Но прежде чем Льюис нажал на курок, мимо пролетела тень. Эми обхватила Льюиса руками, врезалась головой в грудь и инерцией собственного тела заставила убийцу оступиться, полететь вниз. А там снизу — такое же здание, разве что меньше на этаж, еще одна крыша. Над головой Доминика просвистела пуля, и он закрыл глаза. А когда открыл, ни Льюиса, ни Эми уже не было перед ним.
Итан сдержал данное недавно слово. Эми почувствовала удар, но не почувствовала боли. С каким-то затаенным ликованием и ничем не перебивающимся отвращением она так же отчетливо услышала, как что-то хрустнуло в теле Льюиса. Кажется, звук шел со стороны головы. Льюис упал спиной вниз и, похоже, сильно приложился затылком.
Как только тело под ней перестало двигаться, Эми с максимально возможной ей скоростью поднялась на ноги. Ощущения были странными — будто конечности управлялись электронным пультом, встроенным в мозг. Она не чувствовала даже
