Титан - Фред Стюарт

Ник редко обсуждал свои дела с женой, и Эдвине никогда даже в голову не приходило побывать на заводе. А теперь то, что Честер Хилл с таким воодушевлением зовет ее туда, волновало ее.

Когда Честер припарковал свой «бьюик» с закрытым кузовом на стоянке перед огромными уродливыми корпусами из красного кирпича, она почти физически ощутила ту власть, которую они олицетворяли: власть над жизнью и смертью.

— Интересно, сколько людей погибло по вине той продукции, которая здесь выпускается? — спросила она, следуя за Хиллом в административное крыло здания.

— Как я и думал, у вас насчет военного бизнеса имеются сентиментальные либеральные представления. Что ж, могу понять. Поверьте, я мог бы проектировать автомобили, холодильники или даже тару для кока-колы вместо гаубиц. И если бы в один прекрасный день все военные компании мира прекратили свое производство, я был бы счастлив! Но это «если» никогда не наступит. Во всяком случае, в обозримом будущем. Критики утверждают, что короли вооружений, такие, как мистер Флеминг, подталкивают мировые правительства к войнам ради получения своих прибылей. Но лично я считаю, что во всех этих утверждениях весьма мало правды. А она состоит в том, что войны затеваются самими правительствами, и если бы частные компании не вооружали правительства, последние вооружались бы сами. И потом, самое печальное, на мой взгляд, заключается в том, что людям нравится воевать. Это, конечно, бессмыслица, но люди любят быть патриотами. Нужен только повод! И тогда человек выходит из себя, заводится и наконец доказывает свою человеческую природу на поле брани, убивая себе подобных.

— Подождите, — прервала его Эдвина. — Вы говорите: люди. Скажите: мужчины — и я с вами полностью соглашусь. Именно мужчинам нужно постоянно доказывать свое геройство. У женщин чуть больше здравого смысла.

— Хорошо, согласен.

— Если бы мужчины хоть немного подросли и перестали походить на мальчишек, играющих в солдатики, мир был бы гораздо лучше. Жить стало бы спокойнее.

— Но пока кто-то все равно должен производить оружие. Вот мы и пришли. Добро пожаловать в Царство тьмы.

Он открыл дверь, провел ее в холл мимо двух охранников, открыл другую дверь, и они вступили на территорию завода. С гордостью Хилл показал Эдвине громадный — мощностью в пятнадцать тысяч тонн и высотой в двадцать пять футов — пресс. Здесь делались стволы пушек. Он показал ей топки и продувные горны, станки для нарезки стволов, конвейеры, предназначенные для массового производства боеприпасов. Тысячи гильз и готовых пуль ползли по ленте. Хилл проводил Эдвину в цех, где изготовлялись взрывчатые вещества, порох, тол. Потом отвел ее в свое собственное маленькое царство — проектно-конструкторское бюро, где на десятках чертежных столов творились усовершенствования уже и без того смертоносных видов оружия.

Экскурсия заняла у них больше часа, и, когда она подошла к концу, Эдвина пребывала в состоянии ликования, но одновременно была явно подавлена увиденным. Это место оказалось именно таким уродливым, вонючим и жарким, как она и предполагала. Всюду здесь пахло смертью. И все же он в чем-то был прав. Кто-то должен выпускать оружие. А вид огромных стволов просто не мог не взволновать ее. Да, часть его воодушевления передалась и ей.

— Ну как? — спросил он, провожая ее обратно в административный корпус. — Что вы обо всем этом думаете?

— Я все еще считаю, что лучше бы моему мужу делать велосипеды, но должна признать — впечатляет! Спасибо за экскурсию.

— Мне до сих пор не верится, что вы здесь раньше не бывали. Если бы я был женой Ника Флеминга, я умолял бы его дать мне здесь какую-нибудь работу.

— Если бы вы были женой Ника Флеминга, думаю, никто бы вас не нанял на работу.

Выражение его лица было столь смущенным, что она не удержалась от смеха.

— Вы забавный человек, мистер Хилл. Но, наверное, это хорошо, что вы так одержимы своей работой. А теперь, если вы пожелаете показать мне дорогу в кабинет мужа, я попрошу его отвезти меня домой.

— Я и сам мог бы…

— Нет, это было бы глупо. Слишком далеко. А вы живете, очевидно, где-нибудь поблизости?

— Да, в Олд-Лайме.

Он повел ее вверх по лестнице мимо вырезанных из «Гарперс уикли» репродукций с изображениями батальных эпизодов времен Гражданской войны.

— Вы женаты?

— Был женат. Я развелся в прошлом году.

— Сожалею.

— А я нет.

Он сказал это таким тоном, что она поняла: развод был горькой страницей в его жизни.

Поднявшись по лестнице, она последовала за Хиллом по длинному коридору, по обеим сторонам которого тянулись двери из узорчатого стекла с табличками: «Мистер P. М. Уэллис, вице-президент по торговле», «Мистер Артур Тэн Эк, вице-президент по кадрам»… В самом конце коридора была современная и массивная дверь из ореха с латунной табличкой: «Мистер Н. Флеминг, президент».

Эдвине вдруг страшно захотелось увидеть офис мужа, сердце его разветвленной империи. Ей пришло в голову, что она поступала неправильно, ни разу не заглянув к нему сюда. Может быть, оттого он до сих пор и казался ей загадочным и непредсказуемым, что она никогда не видела его в родной стихии. А что-то подсказывало ей, что именно здесь ему было хорошо. Лучше, чем в гринвичском особняке, или в квартире на Парк-авеню, или в «Каса энкантада». Бизнес занимал очень большое место в жизни ее мужа.

Честер Хилл открыл дверь приемной, а ею в ту секунду овладела даже легкая ревность. Вдруг ей вспомнилось детство, английская церковь и строчка из красивого гимна Уильяма Блейка «Иерусалим»: «И был построен здесь Иерусалим / Средь этих черных сатанинских мельниц!»

Этот завод был воплощенным образом «сатанинской мельницы». Неужели ее муж построил свой Иерусалим на берегу Коннектикута, на фабрике смерти?

Приемная, полностью переделанная Ником в 1928 году, была теперь просторной комнатой в лощеном стиле арт деко, лишь отдаленно напоминая надуто-напыщенный стиль времен Альфреда Рамсчайлда. Стены были обшиты деревом цвета липового меда с горизонтальной полосой более темного дерева с инкрустацией на уровне пояса. Под самым потолком — мозаичный греческий рисунок. Эдвина встречалась с Фридой Готчелк неоднократно в Гринвич-виллидж и Нью-Йорке и хорошо знала, что грузная Фрида ей не соперница.

Фрида подняла глаза от своего стола и открыла от изумления рот.

— Миссис Флеминг? — воскликнула она. — Что вы здесь делаете? Что-то случилось?

— Вовсе нет, Фрида. Просто мистер Хилл убедил меня в том, что подошло время познакомиться с заводом. Муж у себя?

— Он сейчас разговаривает с Лондоном. Я доложу ему о том, что вы пришли.

Она живо вскочила и заспешила к тяжелой двери в кабинет босса. Эдвина тем временем подошла к окну и стала смотреть на завод сверху вниз. Восьмидесятифутовые трубы распыляли дым над водами Коннектикута. Почти сразу же после вступления во владение компанией Ник поставил в трубах очистительные фильтры.

«Неужели обладание этими закопченными мрачными коробками дает власть?» — размышляла Эдвина.

Ник бесспорно имеет власть. Могущество. Эдвина тоже одно время имела эфемерное могущество: когда снималась в фильмах и была знаменитой кинозвездой. Теперь оно ушло. Так, может, именно могущества не хватает ей в жизни? Нет, нет… Во всяком случае, ее не привлекало могущество Ника. Нет, Эдвина никогда не хотела заниматься бизнесом — это казалось ей скучным. Она была даже возмущена могуществом Ника! Ведь ее независимость юности, все ее «заскоки», одним из которых следовало считать ее карьеру кинозвезды, вся ее жизнь, похоже, ограничились в конце концов исполнением роли жены и матери, которая живет в роскоши, но находится в тени своего мужа. Постоянно в тени. Она всего лишь планета, а он светило, и она существует в сфере его притяжения. Многим женщинам это показалось бы достаточным, но было ли это достаточно для нее? Для Эдвины, которая несколько лет назад, будучи кинозвездой, зарабатывала большие деньги?

А если раскрыть карты? Что важнее для Ника: жена или работа? Это была опасная мысль, но именно в ней крылось существо вопроса. Может, этот красавчик Честер Хилл как раз и нужен ей сейчас? И тут Эдвине стало ясно, как именно ей хочется «взбрыкнуть». Она обернулась к Хиллу и увидела, что он смотрит на не.

— Мистер Хилл, — проговорила она, — мы с мужем затеяли провести пикник 4 июля. Нажарим побольше хотдогов. Устроим фейерверк. Ну и вообще. Будет весело. Приходите.

Он сильно удивился. Ник редко приглашал к себе даже самых высокопоставленных своих подчиненных. Всем было хорошо известно, что Флеминг гостеприимно принимает у себя и всячески развлекает только тех людей, которых он пытается подтолкнуть к заключению сделки. Подчиненных же он держит на приличной дистанции.