Титан - Фред Стюарт

— Но…

— Одевайся!!! — заорал Гитлер. — Или я пристрелю тебя на месте, как бешеную собаку.

— А затем все сотрудники СА, находившиеся в то время в пансионе, были окружены и взяты на мушку, — рассказывал граф Алекс фон Винтерфельдт, спустя четыре дня после описываемых событий.

Они с Ником сидели перед бассейном его гринвичского дома за столиком под тентом вдали от всех: беседа была приватная. В это время дети Флеминга и три десятка приглашенных на пикник плескались в бассейне под знойным июльским солнцем или гуляли среди деревьев парка и на лужайках этого красивого поместья.

— Многих офицеров СА застали в постелях с их же шоферами, — продолжал граф, понизив голос. — Что за гнилая компания! Вся Германия знала, чем они занимались! Всех под конвоем и в наручниках отвезли в Мюнхен, где быстро приговорили к смерти и казнили. Что касается Рема, то, я думаю, Гитлер оставил ему возможность покончить жизнь самоубийством. Во всяком случае, он тоже мертв. Мои друзья звонили мне из Мюнхена и Берлина, и если верить их сообщениям, то, по меньшей мере, двести человек были умерщвлены без суда. Все, герр Флеминг, это была последняя репетиция. Гитлер развязал себе руки для массовых убийств. Герр Флеминг, Германией правят уголовники.

Ник посасывал через соломинку кубинское вино.

— Но это открытие не удивило вас, ведь так? — спросил он.

Граф покачал головой:

— Да, вы правы. Я уверен, что именно Гитлер убил моего сына семь лет назад, хотя правду об этом я так никогда, наверно, и не узнаю. Для меня удивительно вовсе не то, что Гитлер — аморальное чудовище, а то, что он совершенно законно был избран канцлером Германии и что теперь он будет убивать, не стесняясь всего мира. Вот и скажите, станет ли теперь хоть одно государство сотрудничать с нашей бедной Германией?

— Германия сотрудничает с Россией. Что же касается Сталина, то, судя по всему, он угробил гораздо больше душ, чем Гитлер. Муссолини тоже не брезгует убийствами. Простите, но ваше отношение к этому выдает в вас удивительно наивного человека.

Граф вздохнул:

— Может быть, но не вы являетесь немцем, а я. У меня вызывает отвращение мысль о том, что наше правительство, в которое я, между прочим, вхожу, может управлять такими методами. Вот поэтому я и захотел встретиться с вами.

Ник увидел, как к ним через лужайку направляется Эдвина, выглядевшая очаровательно в своем зеленом купальнике, и остановил графа:

— Поговорим позже.

— Милый, стол уже накрыт, — сказала она. — Ты сможешь вытащить детей из бассейна?

Честер Хилл был четвертым сыном известного, но бедного епископального священника. Хиллы жили в очаровательном городке Сэйлсбери на северо-западе Коннектикута, начиная с сороковых годов XVIII века. Честер вырос на полуразвалившейся ферме, которая была построена его отдаленными предками и вплоть до 1921 года не имела ни электрического освещения, ни водопровода, ни центрального отопления. Воспоминания о том, как он ребенком частенько мерз в туалете на дворе, все еще были живы в памяти Честера. Своими успехами в учебе он добился того, что ему платили стипендию сначала в общеобразовательной школе, затем в Йельском университете, где вешалки с енотовыми шубами в вестибюле и огромные и бесцельные денежные траты его богатых однокашников угнетали Честера и создали в нем комплекс нищеты, с одной стороны, и безумную жажду денег и обогащения — с другой. Он был воспитан в доме, где перед обедом всегда воздавали хвалу Богу, а отец каждый вечер в течение получаса читал детям Библию. Будучи второкурсником Йельского университета, Честер стал атеистом. Он решил, что кратчайшим путем достичь материального благополучия можно, используя свою привлекательность, и стал активно ухаживать за сестрами своих богатых однокашников. К несчастью, донжуанство зашло слишком далеко и Честер случайно оплодотворил дочь своего преподавателя по физике. Честеру предложили решить самому, что лучше: как порядочному человеку жениться на ней или вылететь из Йеля без стипендии. Ему пришлось жениться и мучиться сознанием того, что жена почти так же бедна, как и он сам. Пять лет семейной жизни запомнились рождением двух детей, бесконечными скандалами и под конец разводом, который влетел ему в копеечку.

Вылезая из бассейна, чтобы обсушиться перед ленчем, Честер бросил взгляд на внушительный особняк, теннисный корт вдали, красивые окрестности и… проникся жгучей завистью к своему боссу. Иррациональный внутренний голос требовал от него каким-нибудь образом испортить все это великолепие. Соблазнить жену Флеминга, поджечь дом, похитить кого-нибудь из детей… Но Честер был рациональным человеком, и ему хватило ума вспомнить о том, что Ник Флеминг все-таки является хорошим боссом, что он, Честер Хилл, любит свою работу, что зарабатывает семнадцать тысяч в год, а это, по меркам 1934 года, совсем неплохо.

Словом, когда он натянул тенниску и отправился к столу, он был похож на пороховую бочку, готовую взорваться.

Пикник обещал выдаться на сто процентов американским, хотя ясно было, что далеко не все сто процентов американцев смогли бы позволить себе такое богатое празднество. Шеф-повар жарил хот-доги и гамбургеры на кирпичной жаровне. За длинным открытым буфетом трое слуг в белых костюмах предлагали гостям салаты, фрукты, маринады, яйца под острым соусом и домашнее клубничное мороженое. Гости, больше половины которых составляли малолетние друзья и подружки детей Флеминга, особенно приветствовали мороженое. Дети выстроились вдоль стойки буфета в своих купальниках, оживленно переговаривались, смеялись и совершенно не обращали внимания на взрослых.

Но когда Честер подошел к стойке, он заметил, что одна девочка не болтает с подружками, а молча смотрит прямо на него. Это была Сильвия Флеминг, старшая дочь Ника, которой теперь было четырнадцать и которая выросла из маленькой плаксы в темноволосую красавицу. Взгляд, который она устремила на Честера, был настолько пронзительным и настолько уже взрослым, что тому пришлось отвернуться, чтобы не смутиться.

И тогда ему пришла в голову одна мысль.

Эдвина также заметила этот взгляд Сильвии и с ужасом поняла, что она здесь не единственная женщина, заинтересовавшаяся Честером Хиллом. Вот уже в течение нескольких месяцев Эдвина наблюдала за своей дочерью и заметила, что та проявляет такой же живой интерес к противоположному полу, какой проявляла и она сама в юности. Эдвина всегда считала себя современной женщиной, свободной от дурацких предрассудков своих родителей, поэтому она была безмерно удивлена, когда поняла, как сильно задело ее кокетство Сильвии — если это слабое словечко вообще хоть сколько-нибудь соотносилось с теми дикими взглядами, которые дочь бросала на Честера. Инстинкт матери подсказывал ей, что она должна сейчас же затащить Сильвию в дом и хорошенько ее отшлепать. Но ощущение какой-то вины останавливало ее. Ведь она же сама строила планы соблазнения Честера.

И только тогда ей открылась истина в отношении самой себя. Несмотря на свои попытки производить на окружающих впечатление взбалмошной сумасбродки, несмотря на все «безумие» рода Трансов, несмотря на ее «подколы» Ника разговорами о том, что она якобы имеет право завести любовника, если захочет, несмотря на всю логику приводимых ею аргументов, было ясно, что она просто не в силах привести свои угрозы в исполнение. Дело заключалось в том, что она обожала своего мужа и своих детей и ни за что на свете не стала бы рисковать семьей ради человека, к которому почувствовала на минуту физическое влечение.

«О Боже! — думала она, едва удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться вслух. — Выходит, я самая обычная баба!»

— Когда семь лет назад я понял, что вы нас обманули, — говорил граф Алекс фон Винтерфельдт, — я был в ярости. Кстати, правда, что тот так называемый официант-большевик на самом деле был голливудским актером?

— Да, — рассмеялся Ник. — Сейчас он успешно снимается в вестернах.

Собеседники находились на борту шестидесятифутового катера «Си нимф», принадлежавшего Флемингу. Команда состояла всего из двух человек. Катер курсировал вдоль побережья Лонг-Айленда прямо напротив поместья Флеминга.

— Разумеется, правительство и генштаб обезумели, когда в печати появились те материалы, — продолжал граф. — Но теперь, оглядываясь на все это с высоты минувших лет, я восхищаюсь тем, что вы сделали. Мы даже мысли в то время не могли допустить, что германская армия окажется послушным орудием в руках этого безумца! У меня не хватит воображения, герр Флеминг, чтобы описать вам все изменения, происшедшие за последнее время в Германии. Впрочем, надо отдать Гитлеру должное: он вывел страну из депрессии. По материальному благосостоянию Германия сейчас впереди Соединенных Штатов. Но ценой процветания стала гражданская свобода. Вам, наверно, уже приходилось читать о концлагерях? Ну так вот, сегодня вся Германия представляет собой один большой концлагерь. Гитлера необходимо остановить!