Полное затмение - Лиз Ригби

— Ломакс, я целых полчаса заплетала ее!

Он освободил волосы Джулии и откинул их на плечи.

— Тебе не понравилась косичка?

Он стоял рядом с Джулией и смотрел на ее рот. Такие полные и мягкие губы.

— Чертова косичка сама просилась в руки, - сказал Ломакс.

Он поцеловал Джулию, затем еще и еще. Он уже забыл все то время, что провел вдали от нее, боль от ее отсутствия, молчание телефонов и свою ревность. Наконец и Джулия прильнула к нему.

— Привет, Ломакс, - сказала она.

Затем положила руки ему на плечи.

— Чего хотел Мерф? - спросила Джулия.

Ломакс вздрогнул и опустил руки.

— Хотел сказать, что у меня сломан тормозной сигнал. И что краска на доме облупилась.

— Я тоже в последний раз заметила.

Похоже, это заметили все, кроме самого Ломакса.

Толкая перед собой собаку, они вошли в дом.

— Он просил меня передать тебе привет.

Они вошли в холл. Весь день Ломакс воображал, как сразу же поведет Джулию наверх, но после разговора с потным шерифом решил, что должен сначала расспросить ее. Они направились на кухню. Когда Джулия села, Депьюти положил ей лапы на колени, а голову - на грудь. Ломакс налил Джулии кофе и занялся оживлением ленча.

— Джулия… этот шериф очень беспокоит меня. Прежде всего он откуда-то узнал, что я был в отпуске. Возможно, он не случайно появился здесь прямо перед твоим приездом… И кроме того, он сказал нечто странное…

— Что?

— О свидетеле. Парне, который видел тебя рядом с квартирой Гейл в день убийства. Смотрителе дома, консьерже.

— Хомере.

Ломакс рассказал ей о разговоре с Маклином. Джулия слушала, не перебивая, затем подождала, пока Ломакс выскажет евои соображения.

— Знаешь, что я думаю? - сказал Ломакс. - Кто успокаивал и приводил в чувство Хомера, пока он не решился все рассказать?

Джулия отхлебнула кофе.

— Врач? Сиделка? Психиатр?

— А может быть, шериф?

Джулия молчала.

— Откуда Маклин так хорошо знает этого свидетеля? Откуда ему известно, что у парня случился нервный срыв после того, как он обнаружил убитых? В таком состоянии люди становятся весьма внушаемыми.

— Ты думаешь, Маклин убедил Хомера сказать, что он видел меня?

— Ну не то чтобы убедил. Но он мог еще больше запутать парня.

— Ломакс, я уже объясняла, почему Хомер думает, что видел меня. Я была там, но раньше, чем он утверждает.

— Он собирается выступить в суде и дать показания под присягой, что видел тебя там в день убийства. Джулия, я вот что хочу понять. Что от тебя нужно этому толстозадому шерифу с куриными мозгами? Зачем он бродит вокруг твоего дома, натравливает на тебя детективов из отдела убийств, зачем уговаривает свидетеля выступить против тебя в суде?

Джулия вздрогнула. Она смотрела на собаку. Ломакс повысил голос:

— Что у тебя было с этим парнем?

Джулия молчала. Потерпев поражение, Ломакс вернулся к готовке. В кухне слышались только радостное повизгивание собаки и клацанье кастрюль. Ломакс лихо бренчал посудой. Он был сердит. За звоном кастрюль он едва расслышал тихий голос Джулии.

— Что? - переспросил он.

— Я сказала, не сердись. Поэтому я и не рассказывала ничего Льюису. Я знала, что он рассердится.

— Чего не рассказывала?

Джулия вздохнула.

— Я не хочу углубляться в подробности. У меня были проблемы с Маклином два года назад, когда мы познакомились. Однажды он явился к нам и сказал, что жена мистера Вейнхарта заболела. Он отвез его в больницу на полицейской машине. Затем вернулся.

— Вернулся к тебе? Зачем?

— Он стал приставать. Я отказала ему. Это все. На самом деле ничего особенного не произошло.

— Господи Иисусе! Да это ж настоящее животное в полицейской форме. Он… он настаивал?

— Нет.

— А потом он к тебе приставал?

— Нуда, и не раз.

— И что?

— Ничего. Жена мистера Вейнхарта поправилась, и он стал чаше бывать здесь. Потому-то Мерф и забросил это дело.

— Ты отвергла его домогательства, вот он и разозлился.

— Не знаю. Не думаю. Я просто рассказываю, как все было, раз уж ты спросил.

— Ты говорила об этом адвокатам?

— Конечно же, нет. Зачем?

— А к тому, что шериф - парень мстительный.

Ленч был готов. Ломакс молча уставился на еду.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? - слабым голосом поинтересовалась Джулия.

Ломакс очнулся и улыбнулся в ответ.

Он вынес еду на веранду. Стоял ясный солнечный день. Они уселись в тени деревьев, которые росли прямо сквозь веранду.

— Я столько не съем, - запротестовала Джулия.

— Еще как съешь.

— Я поела в обсерватории.

— Съешь все, что сможешь, а об остальном позаботится Депьюти.

Обычно эту фразу Кэндис говорила Хелен, которая часто капризничала. Казалось, Депьюти услышал слова Ломакса, так как бросил на хозяина хитрющий взгляд. Он выбрался на веранду и уселся у ног Джулии.

Она рассказывала Ломаксу, как устала и замерзла во время ночного наблюдения с Доберменом. Многие астрономы любили во время наблюдений слушать музыку. Добермен слушал тяжелый металл всю ночь без остановки. Ломакс сразу же простил Джулии опоздание. В качестве помощницы она вряд ли могла ощутить радость от наблюдения, особенно работая вместе с Доберменом.

— Существуют два вида астрономов, - сказал он. - Одни становятся астрономами, потому что их захватили тайны Вселенной, другие - потому что им хорошо дается математика и физика.

— Ты относишься к первому виду, а Добермен - ко второму, - заметила Джулия. - Я уже догадалась.

Ломакс был польщен.

— Ты надевала костюм с подогревом? - спросил он.

— Нет.

— Ради Бога, почему Добермен не предложил тебе надеть костюм?

— Предложил.

— И что?

— Я отказалась, я в нем такая толстая. Если бы я в нем стояла рядом с Ким, ты бы даже не заметил разницы.

— Джулия, эти костюмы сделают толстым любого, но они защищают от холода.

— Но ты же его не надеваешь.

— Это так.

— Потому что ты не хочешь быть похожим на всех.

Как обычно, Джулия выпалила правду с детским простодушием. Ломакс не хотел выглядеть клоном Добермена, Макмэхона или кого-нибудь еще. Он попытался оправдаться:

— Я не ношу костюм с подогревом, потому что слышал, что одного парня убило током, когда он решил пописать. - Джулия захихикала. - Я хочу сказать, что вполне способен плеснуть на костюм кофе, провода зашипят, а затем… - Джулия все еще хихикала. - А затем я просто поджарюсь.

Теперь Джулия захохотала. Она закончила с едой, и пес с жадностью слизал остатки пищи с тарелки. Ее смех звучал игриво. Ломакс был возбужден.

— Вроде бы ты собиралась спрятаться, - намекнул он.

Она кивнула.

— Любой, кто шастает вокруг дома, может увидеть тебя. Так что немедленно в постель - там безопасно.

Джулия снова кивнула. Он взял ее за руку и повел наверх. Сердце Ломакса билось часто-часто. Он начал целовать ее лицо, шею. Руки нашли грудь Джулии. Пальцем он очень нежно гладил соски - сначала один, затем другой. Ломакс почувствовал, что они затвердели. Его палец играл с ними, и они набухали все сильнее.

— Ломакс, тебе будет очень, очень хорошо со мной.

Она шептала ему в самое ухо, но кровь струилась по телу с таким грохотом, что Ломакс почти не слышал ее. Рука Джулии поползла вниз и коснулась напряженного члена.

— Ого! - воскликнула она, притворно подняв вверх брови.

Дразнясь, она посмотрела прямо в глаза Ломаксу, а руки меж тем с ловкостью пробирались под одежду. Она дотронулась до его члена и медленно сжала. Ломакса накрыла волна блаженства. Он закрыл глаза. Джулия опустилаеь на колени. Она собиралась сделать это прямо сейчас, здесь, в его спальне, даже не сняв одежды. Он прислонился к стене и вытянулся. Джулия, посасывая, все дальше забирала в рот его член. Один раз Ломакс открыл глаза и посмотрел на нее. Джулия наблюдала за ним. Зрачки невозможно расширились, глаза потемнели. Волосы упали на спину. Она застенчиво смотрела вверх, словно ребенок, засунувший в рот большой и сладкий леденец. Ломакс снова закрыл глаза, и непроизвольно перед ним возникли две фигурки, нарисованные на стене пещеры. Тело содрогнулось от удовольствия, и он уже не помнил про рисунки народа пуэбло.

В тот день каждый раз после того, как они занимались любовью, Ломакс давал себе слово рассказать Джулии про рисунки в пещере. Но так и не вспомнил о них.

Он хотел, чтобы в перерывах Джулия хотя бы иногда дотрагивалась до него. Иногда Ломакс обнимал ее или гладил по волосам. Если же он не проявлял инициативу, то Джулия просто лежала неподвижно, молчаливая и одинокая.

— О чем ты думаешь? - спрашивал Ломакс.

В отличие от Ломакса Джулии нравилось просто разговаривать, не касаясь его. Иногда тихие голоса были единственной нитью, протянутой между ними в темноте. Поощряемый Джулией, Ломакс рассказал ей многое о своем прошлом, иногда весьма болезненные вещи. Когда он описывал, как рушился его брак, горло перехватило, а грудь сдавило. Джулия сочувствовала, но Ломаксу казалось, что, коснувшись его руки, она скорее бы утешила его. Однако она даже не попыталась. Сознание того, что она лежит рядом с ним в темноте на расстоянии вытянутой руки и почему-то не хочет коснуться его, заставляло Ломакса еще глубже ощущать свое одиночество. Тогда он прерывал его, сам трогая Джулию. Кожа ее была скользкой и влажной, словно поверхность воды.