Олег Черниговский: Клубок Сварога - Виктор Поротников

- Мне Новгород был по сердцу, поскольку там Глеб был, - промолвила Янка. - Без Глеба мне и Новгород не мил.

- Хватит об этом! - Всеволод Ярославич слегка пристукнул ладонью по столу. - Глеба больше нет, а ты есть. Тебе на роду написано князей рожать, а не поклоны бить в келье монастырской. Пойдёшь замуж за Святополка Изяславича. И весь сказ!

- Не пойду, - тихо, но твёрдо произнесла Янка.

- Лучше не перечь мне, дочь, - рассердился Всеволод Ярославич. - Слишком много воли ты себе взяла, как я погляжу. Святополк, может, и не вышел умом, зато после меня второй князь на Руси.

- Помнится, ты же сам не пожелал выдавать Марию за Романа Святославича, поскольку они были двоюродными братом и сестрой, - продолжала упорствовать Янка. - И я со Святополком в таком же родстве состою. Митрополит осудит тебя за это, батюшка.

- То не твоя забота, краса моя, - Всеволод Ярославич вновь приложился к кувшину с яблочной сытой. - С митрополитом я как-нибудь столкуюсь. Ему особо витийствовать смысла нету, ибо патриархия в Царьграде сегодня есть, а завтра её там может и не быть. Времена- то ныне сама знаешь какие. Стало быть для Иоанна Русская земля и убежище и вторая родина. Ссориться с киевским князем из-за сущей ерунды митрополит не станет.

Янка, видя, что отец все предусмотрел и настроен решительно, пустилась на хитрость. Она сказала, что готова покинуть монастырь, но в Киеве не останется, а поедет к брату в Чернигов.

- Езжай! - махнул рукой Всеволод Ярославич. - Может, Гита наставит тебя на путь истинный.

Опасаясь, как бы отец не передумал, Янка на другой же день спозаранку по зимнему первопутку отправилась в Чернигов. Свою дочь она взяла с собой. Сани с княгиней и её маленькой дочкой сопровождали два десятка конных дружинников. Приглядывать за своенравной дочерью Всеволод Ярославич поручил своему стремянному Григорию, к которому Янка благоволила, так как тот был сыном священника.

Прибыв в Чернигов, Янка не застала там ни Владимира, ни его жену. Выяснилось, что князь выстроил для себя замок у городка Любеча. Туда огнищанин и отправил Янку, дав ей провожатых.

Но и в любечском замке Владимира не оказалось. Как поведала Гита, супруг её пропадает в вятских лесах, гоняясь за неуловимым языческим князем Ходотой.

Любечский замок поразил Янку своей неприступностью. Он возвышался на горе с отвесными склонами, единственный пологий спуск был со стороны Любеча.

Городские кварталы, тесно застроенные, подступи ли почти вплотную к Замковой горе. Перед въездными по ротами замка был выкопан широкий ров с подъёмным мостом. За воротами большой въездной башни шёл узкий проезд вверх по склону холма, огороженный с обоих сторон поднимающимися уступами бревенчатыми стенами. Дальше шли главные ворота крепости и начиналась основная стена из дубовых брёвен. По краям от главных ворот возвышались массивные четырёхугольные башни с узкими бойницами наверху и с тесовой четырёхскатной крышей.

Проход через главные ворота кончался небольшим двориком, где размещалась стража. Отсюда был ход на стены. На этом дворе были расположены каморки с очагами для обогрева воинов в студёное время года. В стенах, огораживающих дворик, было прорезано множество клетей, в которых хранилась разные продукты - вяленая и сушёная рыба, мёд, сало, зерно.

В глубине дворика стояла самая высокая башня замка - вежа. Только через вежу можно было попасть внутрь детинца, где находился парадный двор и княжеские хоромы. Терем тоже был выстроен как крепость с единственным входом со стороны главных ворот, с толстыми стенами и башенками наверху. Он был трёхъярусный и мог вместить кроме княжеской семьи ещё полсотни слуг и столько же гридней. Напротив терема стояла небольшая деревянная церковь с кровлей, крытой свинцовыми листами. С теремной крыши по бревенчатым скатам можно было легко спуститься на подходящую вплотную крепостную стену.

Янка в сопровождении Гиты обошла весь замок, не уставая удивляться и восхищаться тем, как её брат обезопасил свою семью и казну на случай непредвиденной войны.

Стало быть, не доверяет черниговцам Владимир, коль предпочитает коротать зиму в любечском замке, - сказала она, отогревая озябшие руки у печки-каменки. За стенами терема гулял ледяной ветер, его дыхание было особенно чувствительно на стенах замка и на вершине главной башни, откуда только что спустились Янка и Гита.

Что верно, то верно, - промолвила Гита, кутаясь в шерстяную накидку. - Черниговцы хоть и покорны, но покорность их подобна тонкому льду в мартовскую оттепель. Бояре приняли к себе многих Олеговых дружинников, пришедших из Тмутаракани. Знать черниговская и не скрывала скорби по злодейски загубленному Олегу Святославичу.

По лицу и тону Гиты Янка догадалась, что та разделяет чувства черниговских бояр. Янка тут же вспомнила, что Олег является крестным отцом первенцу Гиты и Владимира.

Она не замедлила сказать, что Олег жив, но пребывает в плену у ромеев. Гита, не сдерживая радости, принялась расспрашивать Янку.

Беседа молодых женщин постепенно переключилась на великого князя, который, по мнению Янки, окончательно утратил добрые качества христианина. Гита была недовольна свёкром прежде всего за то, что тот все кровавые распри поручает разрешать Владимиру.

- Кто непрестанно воюет с полоцким князем? - возмущённо вопрошала Гита и сама же отвечала: - Мой муж. Кто вот уже вторую зиму сражается с вятскими язычниками? Снова мой муж. Как по весне выйдут половцы из степей, опять же Владимир ведёт полки к границе. Иль у Всеволода Ярославича нет дельных воевод? Иль он сам уже ни на что не годен?

Янка улыбнулась: смелые речи ведёт Гита! И если ведёт такие речи при ней, значит, доверяет и уверена, что Янка не станет доносить отцу. Янке было приятно такое доверие.

До сего случая у неё не было возможности как следует присмотреться к Гите: они встречались всего раза три да и то мельком. Ныне случилась первая возможность поговорить по душам.

Когда Янка призналась, что отец вознамерился выдать её замуж за Святополка Изяславича и она приехала в Любеч с единственной надеждой, что брат Владимир поможет ей избежать этого брака, Гита с непониманием посмотрела на свою гостью.

- Мне кажется, твой отец желает тебе блага, милая моя, - серьёзно сказала Гита. - Я тоже не понимаю твоё желание уйти в монастырь. Ты потеряла одного Глеба, но имеешь возможность произвести на свет другого, чтобы растворить в любви к сыну горечь нерастраченной любви к усопшему. Ты знатного рода и должна быть выше страданий, о которых так любят писать в книгах слабохарактерные мужчины, дружные с пером.

Янка окинула Гиту оценивающим взглядом: так вот ты какая англосаксонская принцесса! Кто бы мог подумать, что в стройной и хрупкой на вид женщине с поистине ангельским лицом таится столь мужественный нрав.

- И потом, дорогая моя, каким образом Владимир сможет помочь тебе? - продолжала Гита. - Не может же он запретить великому князю и отцу.

- Владимир имеет влияние на Святополка, - пояснила Янка, - он сможет убедить его отказаться от меня.

- Ты ещё не стара, Янка, и можешь родить сына, - молвила Гита. - Не отказывайся от блага, какое хочет даровать тебе твой отец.

- Мой отец преследует единственно свою выгоду этим браком, но никак не моё благо, - Янка вздохнула. - Он хочет покрепче привязать к себе Святополка, только и всего. Быть игрушкой в его руках я не хочу. И наконец, самое главное - я не люблю Святополка. И знаю, что никогда не смогу полюбить его.

Последние слова отняли у Гиты желание возражать: она почувствовала, с какой ответственностью подходит Янка к таинству брака.

Теперь уже Гита незаметно приглядывалась к Янке: да, высоко ценит свои чувства её старшая золовка! Возвышен её жизненный принцип - дарить себя только любимому. Нелегко жить с таким принципом среди коварных и похотливых мужчин! Владимир-то, может, и поймёт Янку, но родной отец никогда.

Владимир вернулся в свой любечский замок в конце зимы. Результатом похода в вятские леса он был доволен, несмотря на рану, полученную в сече, и на потери в дружине.

- Не будет больше Ходота вятичей мутить, - сообщил он жене и сестре. - Спровадил я его таки к праотцам и сына его тоже. Хитёр был Ходота, как лис, и силен как медведь. Но на его хитрости у меня своя сноровка нашлась, а на силу - умение ратное. Теперь-то вятичи поутихнут.

- Себя ты не бережёшь совсем, - выговаривала мужу Гита, помогая лекарю менять повязку на ране. - Коль обо мне с детьми не думаешь, так хотя бы об отце своём подумай. Куда он без тебя? Кто оборонит его от половцев и от полочан?…

Ухаживала за раненым и Янка, которая надолго задержалась в гостях. В один из февральских вечеров у брата с сестрой произошла обстоятельная беседа относительно брака со Святополком, замышляемого их отцом. Янка просила брата отговорить Святополка от сватовства к ней. Владимир обещал помочь.