Миры (сборник) - Джо Холдеман

– Я слаба в антропологии, – ответила я. – Каков же второй вариант?

Он чуть согнул ладонь – так, что получилось подобие купола, и уставился на нее.

– Могу отправиться с тобой в Ново-Йорк. Или прилететь к тебе позже, когда между Землей и орбитой вновь наладится регулярное движение.

– И ты бросишь работу в ФБР? – удивилась я.

– В Ново-Йорке тоже есть полиция. Отчего бы им не использовать мой опыт, знания? – спросил Хокинс. – Если я буду твоим мужем и, соответственно, гражданином Миров, какие основания не брать меня на службу?

– В обычное, ненапряженное время, да, но… Джефф, ты не сможешь там жить. Не сможешь, после того как вырос в Нью-Йорке, после стольких лет жизни здесь. Там у нас все слишком тихо и благообразно. С ума сойдешь от скуки.

– Я и об этом размышлял. Хватит с меня приключений, – вздохнул Хокинс.

– Но…

– Тебе бы Дэниела поставить в известность о нашем разговоре, – перебил меня Хокинс.

Мне бы поставить, отметила я про себя. В голосе Джеффа зазвучали казенные нотки, в лексике появились казенные обороты.

– Буду более чем счастлив, если мы заключим тройственный брачный союз, – изрек Хокинс. – То, что ты любишь Дэниела, – наилучшая рекомендация ему. – Хокинс посмотрел мне в глаза. – Уж лучше мне разделить тебя с другим мужчиной, чем обзавестись гаремом из всех тех женщин, которых я когда-либо знал.

– Разве мужчины способны удовольствоваться половиной, притом что женщина получит не только все свое сполна, но все получит вдвойне? – машинально отреагировала я и прикрыла лицо ладонями. – Джефф! Джеффри! Ты должен дать мне время подумать. Я с детства воротила нос от всех этих тройственных брачных союзов!

– Потому что твоя мать создала его лишь формально, на бумаге, – сказал Джефф.

– Знаю. Но другие-то дети, что окружали меня, вырастали действительно в семьях с тремя родителями, – возразила я.

Для подростков такие «треноги» – подарок судьбы. А вообще-то для детей вредно жить в подобных семьях. Ребята вырастают двуличными.

– Итак, можем создать свой клан: ты, Дэниел и я. И славное бойскаутское войско у подножия пирамиды, – кивнул Джефф.

Я рассмеялась:

– Ты явно переоцениваешь мои возможности. Ну, загнул: войско! Четыре-пять гавриков – вполне достаточно!

– Милая, я тебя не тороплю, – сказал Джефф. – Конечно же, тебе требуется время на принятие решения. Переговори об этом с Дэниелом.

– Возникает маленькая проблема, – вздохнула я. – Он слыхом не слыхивал от меня ни о твоем существовании, ни о наших с тобой отношениях.

– Хочешь, чтоб я написал Дэниелу? – спросил Хокинс.

– Нет. Пока, по крайней мере, нет. – Я поднялась из-за стола и бросила на стол пятидесятидолларовую купюру. – Не провожай меня. Пройдусь пешком, мне надо побыть одной.

– Это опасно, прогулки в одиночку, – сказал Хокинс.

– А что тут идти-то, до общежития? – усмехнулась я. – Это тебе не Касба.

– Все равно, будь осторожна, – посоветовал мне Джефф. – Отчего бы тебе не прихватить с собой мой нож?

– Не волнуйся. – Я поцеловала Джеффа в щеку и вышла на улицу.

Накрапывал дождь. Было безветренно. Город тонул в густом холодном тумане. Я надела капюшон и почувствовала себя весьма комфортно. В принципе погода была под стать моему настроению. Черный вечер, холод и, как две фары, свет двух ярких огней сквозь тьму.

О третьем варианте Джефф даже не упомянул: я выхожу за него замуж и остаюсь с ним на Земле. Во что бы это вылилось? Марианна О’Хара – земляной крот. Не в состоянии представить себе такую перспективу. Пусть и в Нью-Йорке, волшебном городе. Планета – замкнутый мир; история тут бесконечно повторяет свои ошибки. Будущее принадлежит Мирам.

Но, может, Джефф все точно рассчитал?

Я свернула за угол. До общежития оставалось два квартала.

– Ба, какие мы аппетитные, – донеслось до меня, и по спине от страха забегали мурашки. Я провела достаточно времени у телевизора, чтобы распознать характерный говорок приблатненного отребья. Через секунду раздался ещё один голос:

– И какие же мы грустные! В одиночку по ночам гуляючи.

Три парня заступили мне путь, шагнув из-за кустарника, со стороны аллеи, на тротуар. Кроме них вокруг не было ни души.

– Прочь с дороги, – скорее не крикнула, а прошептала я. В горле все пересохло. Рука пыталась нашарить газовую ручку-пистолет в кармане пальто.

– Чичас нас режиком мочить будет, – усмехнулся ублюдок.

Лица у них были не просто белые, бледные, но мертвенно-восковые; волосы на голове и брови – сбриты. Одежда – бумажные куртки и шотландские юбки.

– Не будет. Она добрая, пожалеет, – услышала я. Говорящий сделал шаг ко мне. – Обслужишь меня, малявка, как важную птицу, с парадного входа. – И он задрал подол своей юбки.

– А меня – с черного. Мне бы дефицитику, – прогнусавил прыщавый подонок.

– А мне подавай выше, – приказал самый высокий мерзавец.

– Ладно. – Я старалась говорить так, чтобы голос не дрожал. – Но не бесплатно.

Их лидер засмеялся и повернулся к приятелям, намереваясь отпустить какую-то шутку. Я выхватила газовую ручку-пистолет и выстрелила. Светящаяся струя обрызгала парня от плеча до уха, у него запершило в горле. В следующий миг его с шумом вырвало, распространилась омерзительная вонь. Я задержала дыхание и прицелилась в прыщавого нападавшего. Он пытался уберечь свое лицо от струи газа, выбросив вперед руки, но это ему не помогло, и он рухнул – на колени, рыгая.

Верзила не терял времени даром. Его рука скользнула в карман, и в ту же секунду я увидела перед собой револьвер. Меня спасло то, что и этот мерзавец, стреляя, боролся с позывами на рвоту. Его трясло. Пуля ударилась о тротуар, и мою правую лодыжку обожгло крошкой каменной плитки.

Я развернулась и побежала.

Стремглав я промчалась два квартала, влетела в общежитие, пронеслась по коридору в холл и, сорвав с аппарата телефонную трубку, позвонила в полицию. Там уже среагировали на пистолетный выстрел и выслали в наш район патрульный авиаглиссер. Я было попыталась избавиться от запаха тухлых яиц, преследовавшего меня, помыв руки, но попытка не удалась, и я устроилась, вонючая, в фойе общежития, в кресле и стала ждать полицейского.

Он появился, вооруженный, спустя несколько минут. Я рассказала ему о том, что со мной приключилось, и написала соответствующее заявление в полицию на бланке.

– Полагаете, вам удастся их поймать? – спросила я.

Полицейский кивнул:

– С закрытыми глазами. Даже если у них будет время как следует искупаться, и запах сойдет с их одежды и кожи, – люминесцентную краску не отмыть никакими силами. Она держится несколько дней.