Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Имя ему – жизнь.

Ложь. Ложь. Ложь.

Я закусила руку зубами в тщетной попытке погасить рвущиеся рыдания.

Кто-то мягко дотронулся до моего плеча.

Я дернулась, словно сквозь меня пропустили ток в 100 000 ампер.

Кто-то убрал полог одеяла с моей головы.

Я знала - кто.

Я подняла глаза. Медленно.

Он смотрел вглубь меня.

Он поднял руку, осторожно, как будто я могу испугаться и нежно погладил меня по щеке.

В полном молчании.

Я села.

- Мери,- тихо и ласково прошептал он. Словно солнца коснулось моей души, словно ветер легко коснулся цветов, словно…

- Ты можешь сказать мне, а можешь не говорить. Как хочешь…- в его голосе была трепещущая мольба, тихая надежда, и едва заметный оттенок горькой обиды, которую он пытался скрыть. Но во всем его облике, в интонациях и словах, в том, как иглы мрака взрывались в его глазах, и как трудно ему было сохранять спокойное лицо. Во всем сквозило обжигающее сочувствие.

- Как хорошо, что ты есть,- сказала я ему, прижавшись щекой к его плечу.

Мне казалось, что мы могли смотреть друг на друга вечность. Бесконечность расплавленная в зрачках.

И стены рухнули, едва наши взгляды переплелись, срослись, соединились, словно небо и вода в облаках, скользящая по его светлой, синеющей глади…

И я начала рассказывать. Взахлеб. Путаясь в словах и запинаясь. Стесняясь и краснея.

И голос мой то взлетал, то падал, как усталая птица, едва взмахивающая крыльями.

И я то задыхалась, то порывалась плакать… но тогда он говорил мне такие слова, которые сковывают людей друг с другом крепче наручников.

Пронзительные. Кричащие. Добрые. Светлые.

Я хваталась за них, как гибнущий в бурю цепляется за скользкие доски палубы, вонзая в них пальцы и ногти.

- Ну, что ты плачешь…- шептал он, гладя меня по голове и заглядывая мне в лицо, словно в окно темной комнаты, в попытке увидеть, что твориться внутри,- это все шелуха… морок. Я живой и твоя мама живая. Все хорошо… Я люблю тебя, славная, глупая девочка… Моя единственная девочка…

Но я верю в ложь и не верю в правду.

Ибо правда внутри меня… Ибо то, что я вижу своим сердцем лишь - это истина.

Лишь это… Истина…

Но как отличить ее от лжи?

То, что было правдой, может обернуться ложью. Как переворачивают карты и монеты другой стороной.

- А что ты видел? – спросила я.

Его лицо помрачнело, и он сказал одно-единственное слово:

- Тебя и других.

- Прости…- шепнула я.

А когда я заснула, мне приснилось его лицо, обращенное ко мне. И длинная, пыльная лестница нашего корпуса в институте. Потайная лестница, моя любимая, затерянная под низким потолком. И тусклый утренний свет лился на ее ступени.

На одной моей ноге была золотистая туфля на высоком каблуке, а на другой дорожный ботинок, вымазанный грязью.

На Алане был светлый костюм. Его русо-каштановые волосы искрились под лучами солнца.

- Как ты пойдешь? - изумился он и нежно провел ладонью по моей спине, так что во мне все задрожало, и взял меня за другую руку чуть выше локтя.

Мы преодолели один проем. Он обернулся ко мне и поцеловал. Ярким и коротким поцелуем. С выражения, трепещущего на его лице, можно было бы писать икону, чем я и подумывала заняться. Моя душа тянулась к нему в безмолвной мольбе.

Разбудил меня скрип двери.

Я моментально вскочила и приняла боевую стойку. Алан вытаскивал из-под подушки разделочный нож.

- Это всего лишь я,- приветливо ухмыльнулся Ферлан,- Эх, вы темнота! Надо ж двери запирать! Тем более в таком месте!

Он присел на разобранную кровать.

- Пока я сражался с чудищами и спасал…

- Прекрасных, но мстительных жаб,- вставил Алан, пытаясь отплатить ему.

Милый… Славный… Любимый…

Мой герой…

Я улыбнулась.

- Это с какой стороны посмотреть! - огрызнулся Ферлан,- я тут миссию выполняю по спасению вас, а вы… - далее мы узнали, кто мы такие и куда можем купить путевки. Если переводить на современный язык.

Я зажала уши руками, смеясь.

- Эй, здесь дамы.

- Дамам нужно учиться,- парировал он, не унизившись до извинений.

- Будь я волшебницей… - вздохнула я.

- Что? – шепнул Алан.

- Все было бы иначе,- ответила я.

Ослепительно белая лошадь ожидала меня. Я подбежала к ней и остановилась, глядя на это прекрасное, воистину прекрасное создание. У нее была длинная, пушистая грива, крепкое, ладное тело, сильные ноги, сероватые копыта.

Я обернулась к друзьям, и воскликнула, смеясь и чуть не плача:

- Чур, моя!

Алан улыбнулся, глядя на меня с пониманием, и светлой иронией, а Ферлан пожал плечами, словно говоря: «Что еще от нее ожидать?», но смолчал, и я была ему за это благодарна.

Я погладила лошадку, и она прижалась к моей руке. Я протянула ей сахар, и она скушала его, касаясь влажными, мягкими губами моей руки.

Чистая, ничем не омраченная радость песней лилась из моего сердца! Словно солнце осенило меня своими лучами. Точно я увидела наисветлейшую картину в мире.

Я ясно видела ее…

Рассвет трепетал лучами, сливаясь с изгибами дороги, бегущей к горизонту.

Крылья света рвались в небо.

И ослепительный, белый круг всплывал из глубины.

Я пустила лошадь в галоп. Я летела навстречу солнцу. Я скользила за гранью земли. Я неслась быстрее звука падающих звезд.

Снег падал на мое запрокинутое лицо и таял, таял, будто хрустальные слезы…

Я раскинула руки, паря над землей на снежном коне, летящим сквозь пространство и время.

Я дышала.

Я рисовала мысленно.

Я жила.

Я была счастлива.

Вечером мы сидели у костра втроем, как добрые, старые друзья.

Я протягивала к огню озябшие руки. Похлебка кипела в кастрюльке. Снег валил одной сплошной стеной, но здесь было более-менее тепло и безопасно.

В ожидании ужина мы обговаривали план действий.

- Больше так делать не стоит,- заметил Ферлан с умным видом.- Мы должны найти одну тайную дорогу, которую мы с Дени открыли еще в детстве, а то и идти через лес.

- На лошадях,- Алан скривил губы, но даже при этом он выглядел очаровательно, хоть и немного смешно.- Как ты себе это представляешь?

- Но именно на дороге она будет искать нас!

- А ты уверен, что твоя тайная дорога известна лишь тебе?- уточнила я.

- Ну, знаете! Придумывайте сами тогда и…- Ферлан рассержено выругался и встал и отошел в лес.

Пелена снега скрыла его от нас. Ветер выл тысячью волков. А щупальца поземки тянулись по земле, словно волокна тумана.

- Ну, что готово? - спросила я Алана, пробующего похлебку. Аппетитный запах вареного мяса висел в воздухе.

Он кивнул, и мы приступили к трапезе.

- А ему ничего не достанется! - злорадно добавила я.

Алан хихикнул и заговорщически глянул на меня.

Я пожала плечами и невинным голосом добавила:

- Я всего лишь констатирую факт.

Настал мой черед дежурить. Хоть меня уговаривали не делать этого, жалея, как девушку, я была непреклонна.

Я велела Алану ложиться, а сама села около потухшего костра, грея руки над углями.

Тишина окутала лес, лишь изредка шуршали невидимые зверьки, да ухала сова, да летел и падал белейший снег.

Я отошла по своим делам и вдруг услышала шаги. Треск ветвей. Грохот.

Я замерла, прислонившись к дереву.

Не дыши, молчи.

Ты словно стекло. Хрупкое, недвижимое, замершее.

Тебя нет, нет, нет.

Я повернула голову – осторожно. Выглянула, стискивая мокрые от пота ладони.

Все кружилось.

Ты - сильная! Ты не выдашь себя!

Целый отряд шел за моей спиной

О, Боже!

Я стала неторопливо двигаться прочь миллиметр за миллиметром.

Отойдя от них на приличное расстояние, я бросилась бегом!

Снег летел из-под ног, тьма накрывала нас.

Я падала и вновь вставала. Я неслась во весь опор.