Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Я отвела взгляд и уставилась в землю.

- Когда-нибудь,- прошептала я.- Пойми: я не хочу возвращаться назад…- и я содрогнулась от воспоминаний, тех воспоминаний, которые необходимо забыть, чтобы идти дальше.

Самые черные дни…

- Тогда не нужно,- сказал он, словно извиняясь.

- Не обижайся,- попросила я его.

- Никогда,- столько чувств было вложено в одно простое слово… В его глазах трепетала робкая нежность, и я видела в них отражение своего лица, но в то же время он сказал так решительно.

Это все правда?

Я не могла поверить, что все, абсолютно все, о чем я мечтала годами, внезапно, в одно мгновение обернется правдой! Что он придет ко мне! Ведь я даже сомневалась, что он может существовать…

Мой герой.

- Алан, Алан,- я звала его испугано, словно маленькая девочка.

Маленькая, потерявшаяся девочка под дождем. Вкус слез на щеках. Горький и едкий. Сдавленная клятва больше никогда не желать несбыточного. приключения.

Но дух авантюры – словно запах старинных страниц тайных дневников, лиц глядящих с древних портретов, и также картин, воплотивших в себе трагедию, - сладкий и запретный горит во мне.

Та девочка жива во мне, также как и та, что дралась насмерть, теряя в пылу ярости свой разум. И друг становился врагом.

Я медленно иду меж деревьев навстречу легкому проблеску заката - алеющему росчерку меж небом и землей.

Я иду и думаю о чем угодно, но только не о том, что я одна в лесу, ночью, без защиты и оружия. В чужом враждебном мире.

Темнота опасная, обволакивающая – нож у горла.

Злое… Злое… Злое!!!!! Место.Ветер шелестит ветвями деревьев. Нарастает невидимый шум. Я гашу не вырвавшийся крик.

Между деревьев стоит крохотная девочка.

Девочка в лесу?

У меня галлюцинации.

Ее лицо сокрыто тьмой. Волосы колышутся спутанной серой массой. Она стоит меж двух высоких сосен.

Миг – и все необратимо меняется.

Вместо поляны – мой дворик с трех сторон окруженный домами. Вместо - наибелейшего снега слякоть. Вместо светлого неба – сумрак белых ночей Петербурга, среброкрылого города-лебедя.

Обрадовавшись, я побежала к подъезду.

Предчувствие дома - тепло в груди.

Я быстро достала ключ от домофона и собиралась уже открыть дверь, как…

…запах гари. Едкий, мерзкий, темный.

Я задираю голову.

Страх, словно колючая проволока в сердце.

Клубы дыма несутся из моего окна. Из моего окна. Веселенькие шторы в цветочек пылают, пожираемые алчным пламенем.

Ад. Ад везде.

Я бросаюсь к двери и быстро тыкаю ключом в домофон.

Дверь не открывается!

Я бью ее ногой. Яростно!

Я пытаюсь использовать свой дар, но у меня ничего не выходит.

Я приказываю себе успокоиться.

Я тру ключ о рубашку. Дверь покоряется мне!

Я врываюсь в подъезд и метеором взлетаю по лестнице. Я бегу к своей квартире.

Ковыряюсь ключом в замке, руки мои так трясутся, что с первого раза я не могу попасть в замок.

Я сдавленно чертыхаюсь.

Дрожь обжигающего ужаса бежит от пальцев все выше и выше и выше.

Ни с чем несравнимая боль!

Мне хочется упасть на землю и рыдать и выть страшно, как зверю, попавшему в капкан, когда зубцы смыкаются на живой плоти и раскаленные жилы рвутся от боли.

Я открываю дверь и бросаюсь вперед.

Меня может остановить лишь собственная смерть!

Я ищу маму…

Я люблю, люблю, люблю ее!!!

Пусть лучше я сто тысяч миллионов раз буду умирать медленно и страшно!

О, Господи, я грешила, но я всегда хотела, да хотела! Быть лучше, и никому не вредила… я никому не делала зла!

Ты должен…

Огонь пылающим ядом пронзает мое тело, по венам бежит магма, на коже горит лава…

Я задыхаюсь.

В горле поселились сотни шершней, они жалят и кусают без перерыва.

А сердце! Лучше не говорить об этом!

Я хочу упасть замертво немедленно, сейчас!

Я не верю ни в бога, ни в черта!

Бог меня предал, когда допустил это!

Я вижу маму.

Между нами стена алого, бушующего пламени.

Я не думаю ни секунды.

Я накрываю курткой голову и бросаюсь прямо в пламя. Жар обжигает своим раскаленным дыханием каждую клеточку моего тела свозь одежду.

Оно выжигает меня прежнюю, оно убивает девушку, верящую в счастье…

Я обнимаю маму.

Она едва держится на ногах.

На лице ее и на руках полосы из сажи и ожогов. Одежда местами сгорела.

Меня рубят, кромсают, режут и пытают всеми мыслимыми и немыслимыми, возможными и невозможными способами.

Мама падает к моим ногам.

Я прижимаю руку к ее шее.

Нет…

- Нет, нет, нет! - кричу я…

Она мертва.

Я стояла на том же месте. Я вышла через арку меж деревьев на полянку.

Каждый шаг боль. Каждый.

Я должна вернуться назад.

Дара нет.

Грудь разрывает немая, тупая боль.

Хочется кататься по земле и орать во всю силу, пока не сорву голос. Как будто меня подожгли. Изнутри.

- Алан! - я заметила его.

Он во мраке на другом конце поляны. И Колита нависла над ним , втыкая в его грудь нож. А он даже не может шевельнуться…

О боже, пожалуйста, помоги мне!

«Ну, что тебе стоит!» - молю я бога, как маленькая девочка.

Я несусь через поляну.

И лечу наземь, споткнувшись.

Когда я поднимаюсь, он лежит пластом.

Он тоже…

Я теряю все, как дерево, вырванное из земли с корнем.

Я вытаскиваю из его груди кинжал.

Черный-, узорчатый, оплетенный витыми украшениями.

Я смотрю, как кровь мерцает на нем при лунном свете.

Во мне бушует стальная решимость. Взрываются горы, текут реки облаков, взвивается пыль надо мною… Ярость душит меня

Я сжимаю кинжал, похожий на черную иглу и клянусь:

- Ты заплатишь!

О, как ты заплатишь!

И тут за деревьями я вижу Колиту. Я бегу за нею, так крепко сжимая кинжал, что узоры отпечатываются на ладони. Я хочу лишь одного, хочу сердцем, хочу умом, хочу даже всей кожей и телом – убить ее!

И это пугает меня…

Такая ярая ненависть и злоба.

Но Алан - мой Алан умирает от ее рук. Его перекошенное лицо, его тело в судорогах агонии. Мне хочется биться в рыданиях или воткнуть этот проклятый кинжал в свое сердце… Но, я отомщу, милый, и лишь потом ...

Кто-то должен остановить зло!

Я поклялась…

Я мчусь сквозь лес, и ветки бьют меня по лицу. Я скольжу по льду, и едва не падаю. Мои ноги заплетаются в снегу. Я настигаю ее и кидаюсь на нее. Колита отбивается. Я луплю ее кулаками по лицу, и боль разбивает костяшки пальцев. Она заезжает мне локтем в лоб. Я втыкаю кинжал ей в бок. Она кричит так, что я удивляюсь, почему мои барабанные перепонки не лопаются.

Я втыкаю кинжал снова и снова ей в грудь. Кровь заливает мои пальцы…

Руки убийцы. Она умирает…

И какой смысл во всем этом?!

Алана не вернешь!

О, Алан, Алан! Как ты мог умереть?! Как?! И мама!

Боль подобно прибою заливает мое сердце… Боль – алая река, злая собака рвет мое тело и мозг и душу на части и пожирает их…

Я сижу на снегу.

Сколько не знаю.

Я хочу замерзнуть насмерть!

Я никогда ничего так не хотела.

Я поднимаю голову и вдруг замечаю башню. Ее темный шпиль касается звезд, вспарывает небо.

Мысль прорубает дыру во мне.

Я медленно подхожу к башне. Касаюсь ее рукой. Она словно сделана из лунного стекла.

Я даже в смерти останусь такой же. Я улыбаюсь, но это улыбка отчаяния. Я переношу ногу через порог.

Возврата нет. Нет, никогда.

Я настигну вас, мои любимые.

Я приду к тебе, Ежик.

Я поднимаюсь все выше и выше. По лестнице закрученной спиралью. Во тьме.

Я не споткнулась ни разу.

Душа моя умерла.

Я стою у края. Вокруг лужа тьмы.

Небо сияет мне, словно благословляет.

Я делаю шаг вперед.

Только вперед.