Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова

— Ну, извините, — решила включиться в беседу Полина. — Получается, что мой труд бездушен и сух, как воздух в Сахаре.

— Отличное сравнение! — рукоплеская, взорвался Александр. Его коротко стриженные, торчащие к верху волоски, задрожали.

— Не увиливай от темы, — схватив его за руку, рассмеялась Лена. — Ты вечно так, заведешь в дебри и бросаешь там, как Иван Сусанин!

Толя захохотал, схватившись за живот. Вдруг скривил лицо, ойкнул:

— Мне надо отлучиться, по маленьким делам.

— Живот болит? — взволновалась Полина, посмотрев на любимого, протягивая к нему руку.

Он неопределенно мотнул головой. Саша, подперев рукой подбородок, вздохнул, выпустил струйку дыма и произнес:

— Если бы обо мне пеклись так же, то я тоже женился бы без раздумий.

— У тебя занимательные друзья, — держа Толика за локоть, прижимаясь щекой к его плечу, сказала Полина. — А Санек действительно балагур и болтун. Так много говорит, и ничего не понятно, если не слушать внимательно.

— Он всегда был сорокой, — согласился Толик.

Было четыре часа дня. Встреча окончилась час назад, проходила она в обеденный перерыв, потому что вечером и Лена и Саша были заняты. Полина и Толик, как отдыхающие, в свободное время решили пройтись по магазинам центра. Для начала они зашли в парфюмерный салон.

— Вы ищите духи для вас? — обратилась аккуратно одетая девушка к Полине.

— Да, мы хотим найти что-нибудь на лето, к такой вот погоде, — ответил Толик, взяв со стеклянной полки круглый пластмассовый флакон серебристо-красного цвета.

— Тогда этот аромат не подойдет, — покачала пальчиком консультант. — Он слишком горячий, терпкий. В нем превалируют имбирь, можжевельник, кардамон и белый перец. Для стоящей на улице жары это не совсем то, согласитесь, — и она улыбнулась.

— Но можно мы понюхаем, — настояла Полина, которой не очень понравилось, как эта девушка уверенно и самодовольно смотрит в глаза ее жениху.

— Конечно! — Консультант прыснула в воздух духами из шарообразного флакона и помахала в облаке ароматной влаги бумажной полоской, взятой с полки.

Пара вдохнула запах. Он оказался и впрямь резким. Если таким побрызгать в салоне автобуса или ином закрытом пространстве, подогреваемом снаружи солнечными лучами, то у присутствующих может наступить удушье или рвота. Полина кивнула, сказав:

— Я хотела бы что-нибудь легкое, с ароматом ванили.

— У нас есть несколько подобных ароматов, — улыбнулась девушка. — Пройдемте!

— А у вас настоящие духи, не версии? — спросил Толя, следуя за женщинами между витрин, заставленных парфюмом.

— От производителя, очень стойкие, поэтому и цены такие, — ответила консультант не поворачиваясь. — Вот этот аромат попробуйте, — взяв с полочки высокий флакончик с прочерченными зигзагами и стеклянными дутыми пузырьками на основании, предложила она, потом брызнула на специальную бумажную полоску. — Фрезия, лепестки розы, цитрус в первых аккордах, а вуалью идет ваниль. Надо подождать, пока пройдут первые ноты. Сердцевину аромата составляют орхидея, лотос и китайская буддлея. Чувствуете, немного медовый, сладенький запах.

— Что-то есть, — вдыхая, сказала Полина.

Она представила, как будут реагировать люди на этот парфюм. Толик решил предоставить Полине возможность самостоятельно побродить среди стеллажей, а сам пошел к отделу с мужской косметикой. Подошедшей продавщице он сказал, что не нуждается в помощи, а хочет только посмотреть кое-что. Такого объяснения оказалось достаточно, консультант в форменной синей юбке и белой блузке отошла назад к прилавку.

Толик подошел к парфюмерии американских марок, взял правой рукой флакон в виде увеличенной гильзы с позолоченным наконечником. Он открыл его и принюхался. Сквозь витавший внутри здания запах душистых вод он смог различить резкий аромат кедра, что-то напомнивший. Мужчина задумался, перелистывая страницы памяти. Он увидел лицо отца. «У него был подобный одеколон». Дешевый, советского производства, предназначенный для обработки кожи после бритья — вот какой запах имела дорогая американская туалетная вода, представляемая на рынке как средство для привлечения женщин и денег. Толик даже вспомнил страницу в мужском журнале, на которой была представлена реклама этой марки. Манерный, с запоминающейся внешностью, одетый как бизнесмен мужчина, лежа в кровати спиной к знойной, пышногрудой женщине, пересчитывал деньги, сложенные стопочками в металлическом дипломате, а на первом плане, на прикроватной тумбочке, стоял флакон в форме гильзы. Слоган гласил: «На войне как на войне». С воспоминанием об отце на него накатила волна необъяснимой тревоги, проникавшей, казалось, извне, из светлого пространства этого магазина, и превращавшейся в гнилостную жуть, доходящую до кончиков волосков, покрывавших его тело. Он даже ощутил, как мелкие капельки пота выступили на спине и шее.

— Толик! — отвлекла его Полина, стоявшая в нескольких метрах напротив него у полок с парфюмированным тальком.

— Да?! — сжимая туалетную воду в руке, спросил он.

— Я выбрала духи, — сказала она. — Оценишь?

— Конечно, — поворачиваясь, чтобы поставить флакон на место, ответил он. Потом замер, задумчиво посмотрел на подсвеченную сзади рекламу торговой марки, размещенную над стеллажом, затем повернулся к консультанту, порхающей около Полины. — Вынесите мне, пожалуйста, это!

— Ты тоже решил сделать покупку? Даже мне не показал! — поспешив к любимому, возмутилась женщина.

— Хороший выбор! — подходя к покупателю, произнесла продавец с неизменной улыбкой. Ее глазки «ощупывали» его фигуру.

— У моего отца был похожий запах, хочу иметь такой же в коллекции, — пояснил Толик, ставя упаковку на стекло.

Дамы промолчали. Все вместе прошли к полке, на которой была выставлена парфюмерия, понравившаяся Полине.

— Я отказалась от ванили в пользу белой акации, — сказала она, протягивая ему бутылек в виде бабочки с розово-белой крышечкой.

Он откупорил флакон. Его обоняние улавливало тонкий, словно нить шелкопряда, запах, вызывавший ассоциации с зимой, снегом, что вполне подходило к стоявшей снаружи жаркой погоде.

— Возьмем! — кивнул он.

— А ваша невеста обратила внимание на тальк из той же серии, посмотрите, — как бы невзначай предложила консультант, улыбаясь. Потом одернула задравшийся край синей юбки и сжала губы, освежая помаду.

— И его берем, — сказал Толик, махнув рукой, поворачиваясь лицом к Полине: — Ты ведь согласна.

Она подпрыгнула, хлопнула в ладоши, затем наклонилась, обняв его за шею. Он обвил правую руку вокруг ее талии, прижался губами к ее лбу. Продавщицы поглядывали на блондинку с плохо скрываемой завистью.

Толя расплатился, взял пакет с веревочными сине-оранжевыми ручками и нарисованными на упаковке тигровыми лилиями. Внутри лежали четыре коробочки, завернутые в тонкую целлофановую пленку. Две предназначались Полине, в третьем лежал мужской парфюм, а в четвертом подарок для мамы, производства Франции.

— Я жалею, — прижимаясь к его плечу щекой, сказала женщина, — что с нами не было Саши. Он бы убедился, что можно вкладывать душу даже в продажу косметики.

— Ты про «синюю юбку», с вытатуированной улыбкой? — уточнил Толик, проводив взглядом переливающийся на солнце отполированный, черный «Фольксваген», проехавший мимо пары по трассе.

— Да, с улыбкой она пересаливала, но ее познания меня убедили, — говорила Полина, смотря под ноги. — В любое дело можно вложить любовь, свое «я». Даже занимаясь выписыванием накладных и актов на списание материальных средств, можно…

— Быть творцом, — вставил он и рассмеялся, но, увидев, как она надула губки, изменился в лице, добавив: — Ты абсолютно права. Многим людям свойственно работать, как говорят, с душой, и бухгалтера не исключение.

— Вот именно!

В те самые минуты, когда Анатолий и Полина выбирали духи в дорогом салоне, в парке «Зауральная роща» двое студентов Государственного аграрного университета отошли от столика в кафе помочиться. Они прошли под сгорбленными ветками деревьев, примяли траву.

— Я с этой шмарой, Олей, отойду. Невтерпеж, — поливая светло-желтой струей толстый ствол тополя, произнес один из парней. Он был стрижен под расческу, одет в майку без рукавов, в джинсы, на левый бицепс была нанесена татуировка в виде колючей проволоки с вплетенными в нее листками, похожими на клевер.

— Что, шершавого загнать? — бросив завистливый взгляд на товарища, спросил другой. — Как ты их цепляешь? Пара пива, чекушка водки, и они ведутся.

— Моя слава идет впереди меня, — мотнув головой вниз, на зажатый в правой ладони член, ответил тот и стряхнул капли. — Я пер ее подружку, Ира вроде. Та, бли буду, растрепала.