Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова

— Мы поговорили о том, кто и чем сейчас занимается. Я сказал, что собираюсь пожениться и что у меня будет ребенок. Я не мог сдержаться. Так хотелось ему сказать, что у меня все отлично. Тогда он спросил: «Так чего же вы, сэр, подобно оголодавшему волку, воете на не проявившуюся еще луну?» Это был удар ниже пояса. Я уже выпил и все рассказал. И о том, как ночевал у тебя, а потом Генка обманул тебя, украл деньги и телефоны…

— Стой! — она пристально посмотрела на него, привстала. — Ты хочешь сказать, что он подстроил то воровство? И ты знал об этом?

— Я догадался, когда нашел свой телефон у нас на съемной квартире, — повинился Толя, потупив взор, подумав: «Нельзя пить, нельзя!»

— Почему ты мне не сказал! — возмутилась она, отворачиваясь, перейдя на шепот: — Ты слишком много от меня скрываешь, тебе не кажется? Я скоро перестану тебе доверять, а это равноценно прекращению всех отношений между нами…

— Перестань, я очень прошу, перестань, — прикоснувшись к ее спине губами, затараторил он. — Я не хотел говорить тебе об этом, мне было стыдно. Я боялся, что ты подумаешь, что мы все такие, все приезжие. Если бы я сказал, что он наркоман, что он ворует, то в наших отношениях все могло измениться…

— Все равно не нужно было врать, — сбросив с себя его руку, сказала женщина и убрала со лба светлые локоны.

— Полиночка, прости. Это последнее, что я могу сказать по данному вопросу, — отстраняясь от нее, отозвался мужчина.

Его горячее тело отодвинулось, по ее спине пробежал холодок, а вместе с ним появилось осознание того, что он может уйти, а она останется одна и никогда не простит себе разрыва, потому что сильно полюбила, потому что у них будет ребенок. Поняв это, она повернулась к нему, схватила его голову руками, привлекла к себе, прошептав:

— Я прощу, но только не лги мне больше, очень прошу, не лги.

— Ладно, — ответил он, целуя ее в левый висок. — Я продолжу?

Она кивнула, сползла ниже, прижавшись щекой к его груди, слушая биение сердца, пытаясь угадать, сколько в нем любви к ней.

— Я все рассказал Саньку, а он ответил, что Генка всегда выглядел как последний гопник. Я психанул. Странно, да? Я должен был бы обрадоваться, ведь эти слова равноценны поддержке, это все равно что услышать: «Толян, ты поступил единственно верным образом». Но я психанул на него, сказав, что не ему судить Генку. Они в универе не ладили никогда, поэтому я так сказал. А он рассмеялся, хлопнув меня по плечу, и произнес: «Ты словно больной, которого излечили, а он требует вернуть все на круги своя, потому что не знает, как жить без болячек в будущем». Так и сказал! Еще назвал меня мазохистом, потому что я переживаю по этому поводу. У меня прямо кулаки чесались поругаться с ним, поспорить, а он парой предложений заткнул все мои страдания и возражения. Это судьба. Судьба привела меня туда, чтобы успокоить.

— Ты смешно говоришь, — ответила она. — В смысле, как-то косноязычно, словно пьяный. Сколько, говоришь, пива ты выпил?

— Началось! Не успели пожениться, а меня контролируют! — наигранно возмутился Толик, погладив ее по шее большим пальцем.

— Потому что я люблю тебя, мой славный, — обняла его Полина. — О чем вы еще говорили?

— Было уже темно, я пошел домой. Договорились встретиться завтра, в кафе.

— Я согласна, — улыбнулась она. — А теперь давай спать, что-то в сон клонит.

Они обнялись и через пять минут уже спали.

Глава 13

Что за «фу» скрывает роща?

Солнце сияло ярко, но привычной для этих мест духоты не было.

— В нашем деле главное уметь правильно подать продукт, — разглагольствовал Александр, жестикулируя. — Вот если я скажу: «Фу, ФУ, ФУУУ!»

— Мы подумаем, что этот «хот-дог» отвратителен, — ткнув пальцем в булочку с сосиской, вставила Лена. Она тоже постигала основы дизайна вместе с ребятами, поэтому была приглашена в кафе на небольшую встречу. Сейчас она работала в рекламном агентстве менеджером, и в ее обязанности входило вести переговоры с потенциальными клиентами, заключать контракты. Одним словом, добывать для работодателя «кислород» в виде денег.

— Фуууу! — скорчив кислую мину, махнув в ее сторону рукой, повторил Александр, одетый в черную рубашку с коротким рукавом, наполовину прикрывавшем бицепсы, в ярко-бардовый галстук, опускавшийся до такого же цвета гульфика на черно-фиолетовых джинсовых бриджах, которые сменяли белые носки и кеды в черно-белую полоску с красными шнурками.

— Ты клонишь к тому, что можешь одним слогом сделать антирекламу всему этому кафе, — сказал Толик, обведя рукой территорию, расположенную на берегу Урала, в тени высоких деревьев и небольших кустов сирени.

— Фу-фу-фу! — быстро произнес Саша, манерно взмахнув пальцами рук, вопросительно посмотрев на Полину. Женщина была одета в заканчивающееся чуть выше колен облегающее белое платье с закрытым, наподобие «водолазки», воротом, отороченным серыми, короткими перьями.

— Не знаю, — улыбнулась она, поправив волосы. — Вы хотите объяснить, как правильно подать продукт. Следовательно, ваш продукт называется «фу», и вы хотите нам доказать, что и его можно преподнести как нечто положительное, я угадала? — наблюдая, как меняется выражение лица спрашивающего: из вопросительного оно стало удивленным, затем восторженным.

— Вот! — вскочив с места, указав правой ладонью в сторону женщины, вскричал Александр, привлекая к себе внимание людей за соседними столиками. — Вот она, сила логики! Полина, вы, кажется, бухгалтер?

Она кивнула, продолжая улыбаться. Толик и Лена удивленно смотрели то на нее, то на друга. Саша между тем успокоился, вернулся на место, сказав:

— Порой нам, людям творческим, не хватает именно логики и прагматизма, чтобы осмыслить продукт, сделать его интересным для покупателя. Мы волнуемся о воплощении своего «я» в дизайне, а ведь ни заказчиков, ни потребителей мы не волнуем, им нужно разложенное по полочкам утверждение: «Надо покупать именно этот продукт, потому что ты с ним обретешь счастье!» А китайское слово «ФУ» для слуха русскоязычного человека все равно что слово «дерьмо». Но если я скажу вам, что оно обозначает, то ваше отношение к этому слогу изменится радикально…

— Ну, и как переводится твое «фу»? — не удержалась Лена, отставив бумажный одноразовый стаканчик с газированной водой в сторону.

— «ФУ», друзья мои, — это китайский символ счастья! Он продается как амулет и пользуется большим спросом во всем мире, частью которого является и Оренбург, — он наклонился к центру над столиком, поманил сделать то же самое остальных и тихо прошептал: — Напротив меня сидит девчонка, у которой на груди висит именно этот амулет. Для нее «ФУ» — это надежда обрести рай на Земле…

Он выпрямил спину, откинулся назад и закончил:

— Наша задача, как работников рекламного бизнеса, показать, что употребление тех или иных продуктов, вне зависимости от их названия, полезности, вида, является для человека, употребляющего их, равноценным обретению счастья!

— Вот тебе и «фу», — взяв стаканчик обратно, промолвила Лена, одетая в брючный летний костюм изо льна.

— Вот тебе и теория, — вздохнул Толик, подливая еще пива из стеклянной бутылки в пластиковый стакан. — Но я считаю, что «я» автора рекламы должно присутствовать в каждой работе, иначе человек теряет всякий интерес к тому, что он делает. У него остается один мотив для труда — зарабатывание денег на жизнь.

— А что в этом мотиве плохого?! — возмутилась Елена. — Я же не буду вкладывать душу в поиск клиентов… Хотя…

— Ааа! Ты задумалась! — обрадовался Толя.

— Нет ничего ужасного в этом мотиве, кроме того, что он иногда заставляет человека пахать за копейки сразу на несколько фирм, сея вокруг однообразие и узколобие, — произнес Саша, поглаживая себя по бедрам.

— То есть человек согласен работать за маленькую зарплату? — уточнила Полина, взяла свой стакан с соком и отпила через трубочку.

— Да, если выбора нет, а мотив только в зарплате, то он будет делать свою работу по шаблону, не вкладывая ничего нового, интересного, — ответил Александр. Он достал сигарету из пачки, лежавшей на столе, закурил.

— Я тебя не пойму, — протягивая левую ладонь в сторону друга, сказал Толик. — То ты говоришь, что работать надо не вкладывая свое эго, то противоречишь себе, утверждая, будто без души дизайн-проекты, а мы говорим о них, станут скучными.

— Я не противоречу сам себе! — хлопнув себя по левому колену, возмутился Саша. — Я говорю о том, что интересует заказчиков и какие будут последствия, если следовать их точным рекомендациям. Логика должна быть при разработке макета, но она не должна выходить на первый план. Я говорил про то, что художникам не всегда достает логического мышления, как, например, бухгалтерам…