В сумерках близкой весны - Ирина Берсенёва

Должна существовать! Анжела давно убедила себя в том, что нет плохих людей. У человека есть своё мнение, своя правда, из этого складывается судьба. Если совершён плохой поступок, то ему есть объяснение или оправдание.

Но как оправдать Марата? Отчего он не помешал своей жене идти в школу? Не знал? Минуту ей чудилось, что это она стала совершенно иной, ничего не понимает, оторвалась от людей. В больнице всё по-другому. Она слишком погружена в работу.

История с Евгением и его сыном ужасная, но ведь осталась Ундюгерь. Ольга говорит, что она больна. Анжела почувствовала, что проваливается в сон. Завтра новый день, нужно идти на работу. И сразу забудутся трагические неприятности. Нужно будет заботиться о тех, кто ещё жив.

3.

Анжела узнала адрес Ундюгерь. Это оказалось несложно. И отправилась к ней сразу после смены. Она не собиралась вести пустые разговоры на кухне, строя домыслы, основываясь на неточной информации. Хватит! Выпила две чашки кофе, съела слойку с лимонным джемом, весь завтрак. Нужно убедиться, что с девушкой всё в порядке. Правда ли то, что говорила дочь? Вдруг у неё действительно симптомы серьёзного заболевания. Отчего не идёт в больницу? Или уже госпитализирована? Возможно, всё придумано и нет никакого онкологического заболевания. Депрессия от потери сына и мужа. В этом случае тоже необходимы помощь и лечение. Депрессия не проходит быстро и легко. Анжела вздохнула. Хотелось освободиться от забот и порадоваться новому дню и приходу скорой весны. Но дни пролетали молниеносно. Сегодня лежит снег, а завтра уже растает – она не заметит. А ведь так жаль, что не видишь природу, не чувствуешь запах талого снега, не греешься в лучах весеннего солнышка. Она пыталась любоваться красотами окружающего мира, но картинки выветривались из памяти, оставляя после себя лёгкую грусть. Некогда! Совершенно некогда!

Анжела не заметила, как вышла на нужную улицу.

Розовый двухэтажный домик на тридцать квартир, маленькая парковка, детская площадка. Через дорогу – детский сад и чуть подальше школа. Вероятно, Антон ходил в этот детский сад и в эту школу. Анжела посмотрела на окна, за каким из них живёт Ундюгерь? Почему-то ей казалось, что квартира старая и холодная, стены ободраны, мебель изломана, ползают тараканы, в холодильнике мышь повесилась. Женщина нахмурилась и отвернулась. Брезгливо поёжилась и неуверенно вошла в подъезд. Второй этаж, коричневая дверь без глазка. Позвонила и приготовилась ждать. Анжела размышляла над тем, что лучше обратиться к соседям, те наверняка знают, в каком состоянии молодая женщина. Какой смысл стоять перед закрытой дверью? Время дорого. Завтра снова на смену. А за сегодняшнюю умер один человек. Всего один! Старичок, семидесяти девяти лет. Он уже шёл на поправку, радовался выписке и читал Достоевского, нацепив большие очки на узкое высохшее лицо. Он звонил внуку и обещал посмотреть с ним какой-то матч по телевизору. И вдруг умер. Анжела считала, что привыкла к внезапной смерти, когда только всё было хорошо, но тут толчок и резко поднимается кровяное давление, а затем падает. Лекарства не помогают, и беспомощность бьёт в глаза, из которых брызгают злые слёзы. Привыкла, но долго думает о тех людях, которые только что были живы и надеялись, строили планы.

Дверь осторожно приоткрылась. Анжела очнулась от мрачной задумчивости. Маленькое взлохмаченное создание недоверчиво и испуганно смотрело на неё.

– Доброе утро, Ундюгерь.

Дверь приоткрылась шире. Робкая улыбка блеснула на губах хозяйки квартиры, тонкая, прозрачная ручка откинула назад прядь длинных кудрявых волос.

– Здрасте.

Голос хриплый, низкий. Откашлялась. Анжела отметила тяжёлое дыхание и бледность кожи.

– Можно войти?

– А… зачем?

– Я врач.

Анжела вдруг почувствовала себя глупо. Зачем она пришла сюда? Как объяснит причину? Волновалась? Хотела убедиться, что ты не умерла и не покончила с собой, как твой муж? Что говорить этой женщине?

– Я не вызывала… – Ундюгерь растерялась. – Соседи вызвали? Женщина с первого этажа несколько раз заходила проведать меня. Предложила приготовить обед, но мне не нужно. Всё есть.

Анжела неуверенно кивнула.

– Хорошо. Проходите. Только извините, у меня не убрано, я вас не ждала.

Анжела не смогла скрыть брезгливость. Глубоко вдохнула, пытаясь как можно дольше не дышать. Ожидая спёртый, отвратительный воздух квартиры, напряглась, протискиваясь в маленькую прихожую. Стены будто сдавили её. Маленькая картина справа бросилась в глаза. Цветы в вазе на фоне открытого окна. Глаза невольно задержались, жадно рассматривая детали. Красивая картина. Нежные тона, а из нарисованного окна веет летним теплом. Ундюгерь скрестила руки на груди, повела гостью в комнату. Анжела отвлеклась на картину и вздрогнула, всем телом наткнувшись на траурный венок. Споткнулась, чуть не упала, выставив вперёд руки. Острые пластмассовые иголки впились в кожу, женщина отшатнулась, удержавшись от вскрика. Это куплено, чтобы возложить Жене или сыну? Отчего венок стоит в прихожей? И тут бросилась в глаза надпись на ленточке: «Ундюгерь». Из лёгких тут же вышел весь воздух.

– Господи, что это? – не смогла скрыть своего ужаса Анжела.

– Что? – Ундюгерь обернулась и скользнула равнодушным взглядом по траурному венку. – А, это? Подарок.

– Подарок?! Но от кого?

Ответа не последовало. Их глаза встретились.

– От кого подарок?

– От них.

Ундюгерь развернулась и вошла в комнату, сделав приглашающий жест. Анжела, схватившись за сердце, последовала за ней. В глазах помутилось, и она почти упала в кресло. Подарок от них! От Обидиных? Как воспринимать этот подарок? Как угрозу? Анжела и не подозревала, что нервы совершенно разбиты. Неожиданность, траурный венок для женщины, которая не умерла, но у которой погибла вся семья! Впервые самообладание покинуло её.

– Невероятная жестокость.

– Вам принести воды?

– Да, спасибо.

Пока Ундюгерь ходила на кухню, Анжела с удивлением оглядела обстановку комнаты. Где грязь, клопы и тараканы? Везде чисто, аккуратная недорогая мебель, приятный запах свежезаваренного кофе и какой-то сдобы. На шкафу стоят фотографии в рамке. Антон. Женя. Оба улыбаются, счастливые. Анжела не помнит, чтобы Женя улыбался. Но вспомнила слова Сони. Та говорила, что Ундюгерь хорошая хозяйка. Глаза покраснели и заслезились. Анжела глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Возьмите, пожалуйста.

Анжела с благодарностью взяла стакан с водой и залпом выпила. Ундюгерь отнесла пустой стакан обратно на кухню, сполоснула и вернулась, выбрав место подальше от гостьи, в тёмном углу.

– Вы не врач, – вдруг заявила она.

– Врач.

– У вас даже с собой медицинской сумки нет.

– У меня выходной, поэтому я без сумки.

– Но вас никто не вызывал.

– Моя дочь сказала, что ты больна.

– А кто ваша дочь?

Анжела чувствовала недоверие, и ей хотелось сломать его. Ведь она не сможет