Цезарь Каскабель - Жюль Верн

— То есть до севера Уральских гор?

— Да, это самый короткий путь, — подтвердил господин Серж.

— А ваш фургон, Сергей Васильевич? — Ортик явно хотел что-то выведать. — Вы его оставите здесь?

Господин Каскабель, очевидно, понял смысл вопроса и поторопился вмешаться в разговор.

— Оставить «Прекрасную Колесницу»? Конечно нет, если только я раздобуду упряжку… скоро, надеюсь…

— У вас родилась идея? — удивился господин Серж.

— Пока нет, ни малейшего намека. Но Корнелия не устает повторять, что идея обязательно придет, а Корнелия никогда не ошибается! Превосходная женщина, господин Серж, и очень хорошо меня знает!

Все тот же удивительный господин Каскабель, все так же верящий в свою звезду и не желающий верить, что четверо французов и трое русских не обведут вокруг пальца одного Чу-Чука!

Господин Серж перевел Ортику ответ господина Каскабеля.

— Однако, чтобы забрать фургон, — не унимался русский матрос, которого, похоже, особенно занимал этот вопрос, — вам понадобятся олени…

— Вы совершенно правы.

— Неужели вы думаете, Чу-Чук их даст?

— Я думаю, господин Каскабель найдет какой-нибудь выход.

— И тогда вы попытаетесь добраться до сибирского берега через ледяное поле?

— Верно.

— В таком случае, Сергей Васильевич, надо выйти до ледохода, то есть через три месяца…

— Да, конечно.

— Но как?

— Может, туземцы согласятся отпустить нас?

— Не верю, ведь нам нечем заплатить выкуп!

Господин Каскабель, которому передали ответ Ортика, вдруг сказал:

— Если только не заставить этих невеж…

— Заставить, — спросил Жан, — кто же сможет их заставить?

— Обстоятельства!

— Какие обстоятельства, отец?

— Да, в этом все дело… Обстоятельства, сын мой, обстоятельства!

И он отчаянно зачесал в затылке, безуспешно пытаясь извлечь оттуда какую-нибудь идею.

— Друзья мои, — обратился к ним господин Серж, — главное мы знаем, что ни при каких условиях туземцы не согласятся вернуть нам свободу. Но что, если попытаться обойтись без их согласия?

— Можно попытаться, господин Серж, — ответил Жан, — но тогда нам придется бросить «Прекрасную Колесницу»!

— Не говори так, Жан! — вскричал господин Каскабель. — Ты разбиваешь мое сердце!

— Ну, подумай сам, папа!

— Нет!… «Прекрасная Колесница» — наш боевой товарищ! Под ее крышей ты, сынок, появился на свет!… Бросить ее на милость этих амфибий, этих…

— Мой дорогой Каскабель, — попробовал успокоить его господин Серж, — мы приложим все усилия, чтобы заставить туземцев отпустить нас подобру-поздорову. Но поскольку сто против одного, что они никогда не пойдут на это, нашим единственным спасением остается побег. Можно обмануть бдительность Чу-Чука, только оставив…

— Дом Каскабелей! — умудрился прорычать почтенный глава семейства, хотя в его словах не было ни одного «р»!

— Отец, может, найдется другой путь к спасению, который все уладит…

— Какой путь?

— Почему бы одному из нас не попробовать добраться до материка и предупредить русских? Господин Серж, я охотно…

— Никогда! — живо ответил господин Каскабель.

— Нет… не делайте этого, — не менее живо отреагировал Ортик, когда господин Серж перевел ему предложение Жана.

Господин Каскабель и матрос сошлись во взглядах; но если первый думал об опасности, которая угрожала со стороны русской администрации графу Наркину, то второй смертельно боялся сам попасть в руки ее агентов.

Только господин Серж посмотрел на предложение Жана с другой стороны.

— Я очень хорошо тебя знаю, мой храбрый мальчуган, — сказал он, — и от души благодарю за то, что ты готов пожертвовать собой ради нас всех! Но боюсь, жертва будет напрасной. В разгар полярной зимы пускаться одному в путь через льды, пройти сотни лье от Котельного до материка, — просто безумие! Ты погибнешь в дороге, мой бедный малыш! Нет! Друзья мои, мы не станем разлучаться, и, если когда-нибудь нам суждено покинуть Ляховский архипелаг, мы покинем его все вместе!

— Хорошо сказано! — согласился господин Каскабель. — Жан, обещай мне ничего не предпринимать без моего позволения…

— Ладно, отец, обещаю.

— И когда я говорю, что мы покинем его все вместе, — продолжил господин Серж, обращаясь к Ортику, — я подразумеваю, что Киршев и вы последуете за нами… Мы не оставим вас в лапах туземцев.

— Спасибо, Сергей Васильевич, — ответил Ортик. — Киршев и я, мы вам очень пригодимся во время путешествия через Сибирь. Сейчас не время для побега. Но будьте готовы уйти до ледохода, до того, как морозы ослабеют.

И, сказав это, Ортик ушел.

— Да, — вздохнул господин Серж, — надо быть наготове…

— Будем! — убежденно произнес господин Каскабель. — Что мы предпримем для этого?… Не знаю… Но пусть меня волки сожрут, если я не придумаю что-нибудь!

В самом деле, как освободиться от Чу-Чука, с его согласия или без него — такова главная забота или, говоря иначе, главный вопрос дня. Обмануть бдительность туземцев по меньшей мере очень трудно! Добиться от Чу-Чука расположения — на это нечего и рассчитывать! Оставалось, следовательно, только одно: «заставить его», как по двадцать раз на дню твердил господин Каскабель.

Да, только об этом он и думал! Но тщетно он ломал голову без толку «трещала его башка», как он любил повторять! Прошел январь, а он так ничего и не нашел на дне своего котелка!

Глава VII

КОРОННЫЙ НОМЕР ГОСПОДИНА КАСКАБЕЛЯ

Начало февраля выдалось очень суровым; в эту пору в высоких широтах иногда даже ртуть в термометре замерзает. Конечно, местным холодам далеко до температур межзвездных пространств, доходящих до минус двухсот семидесяти трех градусов, при которых молекулы становятся неподвижными, а тела переходят в абсолютно твердое состояние. И все-таки создавалось впечатление, что молекулы воздуха прекратили свое вечное движение, а атмосфера застыла. Воздух при вдохе обжигал, как огонь. Стужа вынудила обитателей «Прекрасной Колесницы» отказаться от прогулок. Небо с необыкновенной ясностью и четкостью демонстрировало созвездия, и, казалось, взгляд достигал самых крайних пределов небесного свода. Что касается дневного света, то в полдень он походил лишь на тусклую смесь рассвета и заката.

Впрочем, для туземцев такая погода была привычной и ничуть не смущала их. Но сколько предосторожностей они предпринимали, чтобы сохранить в целости ноги, руки, нос! Тела — в оленьих шкурах, головы — в шапках и капюшонах; их самих не разглядеть за меховыми одеяниями. Живые куклы из пушнины! Что гнало их из дома? Приказ Чу-Чука. А вдруг пленники, которые отказывались теперь наносить свой ежедневный визит, решили уйти не попрощавшись? Излишняя предосторожность для такой погоды!