Один миг жизни - Виктор Тарнавский

Эргемар шутя решил несколько первых заданий, только однажды промахнувшись курсором из-за невовремя ударившей по глазам вспышки, сопровождавшейся перегрузкой и звуковыми эффектами. Однако каждое новое становилось все более заковыристым, предметов становилось все больше, и не все они оказывались нужны. В конце концов Эргемар настолько увлекся, что даже перестал обращать внимание на внешние раздражители.

- Поздравляю вас, вы завершили первый этап, - послышался в наушниках знакомый голос переводчика. - Приступаем ко второму.

Экран погас и тут же осветился вновь. Теперь он стал плоским и вытянутым вверх. По нижней кромке шустро бегала желтенькая схематично нарисованная машинка с двумя пушечными стволами, из которых можно было стрелять с помощью левой и правой клавиш. При этом, для каждого ствола были свои мишени. Для левого, испускавшего длинные белые лучи, это были белые прямоугольники, спускавшиеся сверху, для правого, стрелявшего красными трассирующими очередями, - верткие красные овалы, перемещавшиеся по горизонтали в верхней части экрана. Помимо мишеней, в игре участвовали еще и зеленые шары. Их надо было не сбивать, а, наоборот, подхватывать желтой машинкой. Тогда раздавался перезвон, а в нижней части экрана игроку добавлялось сколько-то там дополнительных очков.

Начав играть, Эргемар быстро понял, что это не так легко, как кажется. Белые прямоугольники, спустившись на определенную высоту, взрывались, повреждая желтую машинку и лишая игрока определенного количества очков. Красные овалы держались на одной высоте, но зато бросали бомбы, от которых надо было увертываться. Кроме того, каждую мишень надо было поражать снарядами своего цвета. При неправильном попадании она удваивалась, доставляя игроку дополнительные неприятности.

Вначале играть было нетрудно. Эргемар сбивал белые прямоугольники задолго до того как они достигали роковой отметки, одновременно не забывая отстреливать красные овалы и "глотать" зеленые шарики. Однако с каждой новой минутой скорость перемещения противников возрастала, а их становилось все больше и больше. Эргемар начал не успевать и ошибаться, но игра все не заканчивалась, а темп только увеличивался. В конце концов Эргемар прекратил метаться, понимая, что это бесполезно, а поставил желтую машинку посреди экрана, отстреливая все, что пролетает поблизости, и не обращая внимания на прорывы по краям. Это помогло ему перевести дух.

Наконец пытка скоростной стрельбой прекратилась. В наушниках зазвучала мягкая расслабляющая музыка, а голос поздравил с прохождением второго этапа испытаний и предложил подготовиться к третьему. Перед глазами Эргемара возник разветвленный трехмерный лабиринт. Иллюзия была настолько полная, что при прохождении демонстрационной версии ему казалось, что это он сам летит по прозрачным коридорам, то взмывая вверх, то обрушиваясь вертикально вниз. Поначалу это даже вызвало у него легкую тошноту, но вскоре неприятное ощущение исчезло, оставив после себя пьянящее чувство полета.

Задание было непростым. Надо было убегать по лабиринту от четырех преследователей, постоянно сверяясь с перемещением меток на плане, высветившемся в боковом окошечке. При этом, время от времени в центре лабиринта возникала светло-зеленая колеблющаяся завеса. Проскочив через нее, беглец на некоторое время становился неуязвимым и сам мог догонять и проглатывать своих преследователей, временно выводя их из игры.

Пока Эргемар приспособился, его четыре раза поймали и съели, заставляя начинать все сначала. Но на пятый раз он освоился и проявил изрядную изворотливость. Неоднократно выскальзывая из-под носа у своих преследователей, он трижды проходил через зеленую вуаль, чтобы с удовольствием превратиться из жертвы в охотника. В конце концов его снова схватили, коварно воспользовавшись перегрузкой, но Эргемар уже воспринимал это задание не как тест, а как развлечение. Да, пришельцы поворачивались перед ним неожиданной стороной!...

Погасший экран, превратившийся в прозрачное стекло шлема, оборвал очередную охоту на зарвавшихся преследователей и заставил Эргемара разочарованно вздохнуть. Он изрядно устал, но завершение испытаний вызвало у него сожаление. Когда теперь еще представится возможность получить такие необычные впечатления?

Результаты были получены очень быстро. Боорк даже не успел закончить опрос всех участников на предмет выявления ошибок, непоняток и несообразностей, как его коллега по имени Наори принес листы распечаток. Все немедленно столпились вокруг него.

Эргемар был уверен, что "проходной балл" наберут, максимум, двое-трое, к которым он без ложной скромности относил и себя, однако оказалось, что испытание прошли сразу пять человек. Он сам, Млиско, Тухин и, как ни странно, обе девушки - Элльи и Териа. Причем, никаких поблажек им не давали, тесты они проходили на общих основаниях, наравне со всеми.

- Моя космическая принцесса! - Эргемар, улыбаясь, взял руки Териа в свои. - Ты готова полететь со мной к другим мирам?!

- С тобой - куда угодно! - Териа прямо светилась от радости, и Эргемар сам улыбался во весь рот, радуясь за нее. - А нас утвердят?

- Обязательно утвердят! - заверил Боорк. - Как только мы прибудем на Филлину. Сейчас у его высочества, очевидно, другие заботы, но он, я уверен, о вас помнит.

Кэноэ почему-то вспомнились филиты. Вот уж кто умел чисто, искренне, от всего сердца радоваться и щедро делиться этой радостью с окружающими.

У Кэноэ радоваться не получалось, хотя и поводов для этого, казалось, было более чем достаточно. С Хрустальным Жезлом ничего не случилось, вражеский агент изобличен и пойман, Гвиэнт выздоровела, причем, настолько, что сегодня утром опять обставила Хургаада на соревнованиях по челночному бегу на суперкороткую дистанцию... Наконец, Императорская Яхта благополучно совершила прыжок, выйдя в систему Филлины. Ее солнце уже виднелось на обзорных экранах, постепенно увеличиваясь в размерах с каждым часом пройденного пути.

Просто, наверное, когда праздников слишком много, они начинают превращаться в собственную противоположность. День рождения Императора, Щедрая ночь, а теперь еще и посвящение в Звездоплаватели для тех, кто впервые удалился от Метрополии более чем на две дюжины стандартных светолет. И возразить тут нечего - традиция, которой исполнился уже не один век. Все, что удалось сделать Кэноэ, так это уговорить Свэрэона и Меркуукха сделать этот праздник как можно менее пышным. Поэтому вместо огромного зала собраний - небольшой отсек на технической палубе, где тэон обычно выступает перед членами экипажа, вместо толпы слуг и приглашенных - посиделки в тесной компании, вместо церемоний и официоза - простая неформальная обстановка.

И все равно, Кэноэ ощущал некий дискомфорт. Кто-то из слуг по привычке поставил возле столика для секретарей шесть кресел, и одно, оставшееся пустым, постоянно бросалось Кэноэ в глаза. Он не жалел Уэрмана, сейчас лежащего в капсуле медицинского отсека в искусственной коме, но воспоминания о нем были неприятны, словно он сам что-то упустил и чего-то недосмотрел.

Кэноэ не пытался казаться веселым, все равно Кээрт это не обмануло бы, а только насторожило. Весь вечер она просидела рядом с ним, держа его за руку и прижавшись к нему настолько тесно, насколько позволяли приличия и очередное платье - на этот раз темно-синее, почти черное, под цвет звездных просторов. Самое интересное, что Кээрт посвящения не проходила, значит уже успела побывать в Дальнем Космосе - очередная тайна его прелестной милой женушки, которую, наверное, очень интересно будет разгадать.

Неслышно и незаметно передвигающиеся слуги убрали столы под стены и выставили подносы с напитками и крохотными бутербродиками. Из динамиков зазвучала бравурная музыка. Начиналась заключительная часть праздника - парад новоиспеченных Звездоплавателей. Улыбнувшись Кээрт, Кэноэ легкими шагами вышел на середину отсека и галантно подал руку Гвиэнт. Ему не хотелось разбивать сложившуюся пару Наарит и Таутинга, а Раэнке, похоже, успешно нашла общий язык с Хургаадом.

Все остальные гости выстроились в две редкие шеренги, между которыми должны были пройти новые Звездоплаватели. Кэноэ с интересом обнаружил среди ветеранов Глэаса, который весь вечер выглядел необычно смущенным и робким, а также инженера Таахела, наоборот, легко вписавшегося в "высшее общество". В то же время, Меркуукх, как оказалось, впервые выбрался в Дальний Космос. Ему пары не досталось, и он замыкал шествие.

Кэноэ, идя руку об руку с улыбающейся Гвиэнт, одолел уже почти всю дистанцию, как вдруг услышал за спиной чей-то вскрик. Стремительно обернувшись, он увидел, как тетя Вэниэлт, внезапно побледнев, оседает на пол.

Растерянность и ужас - эти чувства вдруг охватили Кэноэ. Тетя Вэниэлт всегда была такой сильной, на ней всегда держалось всё, она казалась вечной, несокрушимой опорой и для капитана Свэрэона, и для всей Императорской Яхты. Только у любого материала есть свой резерв прочности...