Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Деться было некуда, Роза села к нему в машину. По пути он не произнес ни слова. Поехали они в центр, машина остановилась возле особняка без вывески. Провожатый провел Розу мимо охраны, что-то буркнул и втолкнул в дверь, а сам исчез. В кожаном кресле в прекрасно отреставрированном каминном зале, площадь которого казалась меньше, чем высота потолка, сидела дама, похожая на лисичку, как ее рисуют в сказках про колобка. Она указала Розе на второе кресло, перед которым на столе лежало несколько листиков бумаги, и сказала:

— Меня зовут Виктория Эммануиловна, если вы забыли. Предисловий не будет, вы и так уже все поняли. Почитайте, что там написано. Можно только заголовки.

Роза наклонилась над листочками и прочла: «Постановление о возбуждении уголовного дела… Постановление о производстве обыска в офисе фирмы…» В глазах у нее было темно.

— По идее, это следовало бы дать почитать не вам, а Виктору Викторовичу, нашему милому судье, для решения вопроса о лишении вас статуса присяжного. Это была бы простая формальность, предшествующая обыску и, скорее всего, аресту. Но вы, Роза, нужны нам именно в статусе присяжной.

— Погодите-ка, — собралась с силами Роза, — Ваш Старшина скрыл, что работает в охранной фирме, представился пенсионером… Вы не думайте, я тоже не овца…

— Молодец, вычислила, я в вас и не сомневалась. Я вовсе не думаю, что вы овца. Я присмотрелась к каждому и выбрала вас, Роза, потому что вы самая умная, и с вами можно иметь дело. Вы сейчас хотите как-то успокоить вашу совесть, но в этом я вам не помощница. Вы же деловая женщина. Конечно, совесть тоже имеет свою цену, но здесь это уже включено, — Она кивнула на листки на столе, — Кофе?

— Чай, — сказала Роза, у которой пересохло во рту.

— Умница, — сказала Лисичка и подергала за шнурок возле камина — где-то в глубине анфилады раздался мелодичный звонок. — Я с вами и буду разговаривать, как с умным человеком, вообще вы мне нравитесь, мы с вами еще поработаем потом. Я хочу, чтобы вы понимали свою задачу, вы же не слесарь шестого разряда, с которым мы будем играть втемную. Итак, Старшина вовсе не мой. С ним работает угрозыск, работает грубо, как умеет, и у меня он уже вызывает сомнения. А у вас, кстати, нет?

— Давайте уж потом сразу по всему списку, — сказала Роза, перед которой появившаяся бесшумно горничная поставила чай и тут же исчезла.

— Разумно. Просто у нас немного другие методы. Кстати, вы понимаете, что налоговая инспекция не стала бы работать на угрозыск и даже на ФСБ, которая провалила бы это дело, если бы не помощь некоторых заинтересованных лиц, в том числе финансовая. Вот именно этих лиц, а именно жену и детей убитого, я и представляю. Вы уже поняли, что нам ничего не стоило бы просто развалить вашу коллегию и набрать новую, но семья не хочет, чтобы убийцу судили до второго пришествия. Он должен получить свое, это законное требование семьи, и это справедливо. Но справедливость, к сожалению, не всегда торжествует сама по себе, иногда ей надо помогать. Ну вот, Роза, так что вы можете успокоить свою совесть. А теперь давайте по списку…

Пятница, 28 июля, 11.00

Зябликов остановил «Князя Владимира» неподалеку от здания ГУВД и видел в зеркальце, как Тульский вышел из подъезда и, оглядываясь исподтишка, быстро пошел к нему. Лицо у него было недовольное, ну и тем лучше.

— Что за срочность, нельзя было вечером встретиться где обычно? — спросил Тульский, еще раз оглянувшись, прежде чем сесть в машину.

— Нельзя, — отрезал Зябликов, даже не протягивая ему руки для приветствия, тем более что в машине сделать это было неудобно.

— Белены объелся? — спросил Тульский. — Что с тобой?

— А ты не знаешь? За что брата-то?

— А что с братом? — насторожился Тульский, и Зябликов понял, что он в самом деле ничего об этом не знает, так сыграть он бы не смог, да и не было смысла играть, если бы это он хотел его шантажировать братом.

— Человек какой-то звонил от брата из Твери, — сказал Зябликов, — Брата закрыли в шизо, с кем-то он там не поздоровался. Человек сказал, надо выручать, не просто так это. Да я и сам чувствую: прессуют брата. За что? Он один у меня, ты знаешь.

— И ты, значит, решил, что это я? Ну, Майор, — сказал Тульский, и Зябликову на минуту стало стыдно: действительно, зря он подумал на подполковника, тот бы так не поступил, во всяком случае по отношению к нему.

— Ну, вижу теперь, что это не ты. Извини.

— Ладно, будем как-то аккуратно выручать твоего брата, — сказал Тульский. — Похоже, правда прессуют. Это они тебя так, значит, предупреждают как раз перед возобновлением суда. Значит, не вызываем мы с тобой у них доверия.

— У кого «у них»? — спросил Зябликов.

— Вот как запутано-то все, — сказал Тульский, — Непохоже, чтобы комитет, там мне пока еще верят. И непохоже, чтобы от председателя суда, не их стиль, да и таких возможностей у них нет. Думать надо. А пока будем выручать. Все-таки у меня связи в этой системе посерьезнее ихних.

— Давай только быстрее, а то я на тебя работать не буду.

— Да при чем тут это!.. — сказал Тульский, оборачиваясь, чтобы поглядеть на подъезд ГУВД, — В понедельник начнете?

— Насколько это от нас зависит, — сказал Зябликов, — Ты в Тудоев съездил?

— Да нет, что мне там делать? Ты же мне все уже рассказал. И Лудов в изоляторе мне это в целом подтвердил. Если это все там продолжает крутиться, не мое дело туда лезть, да и Кольта незачем подставлять. Пусть живет, он парень хороший. А по убийству все еще яснее сходится, а то мотив в самом деле был не до конца очевиден. Но Эльвира про компакт-диски ничего не знает, это точно. О как! Вот же нельзя никому верить, кроме своих! Вот наука старику! Ладно, связь держим, я пошел насчет твоего брата звонить.

Они попрощались за руку, и Зябликов некоторое время смотрел, как его друг удаляется по направлению к подъезду.

Пятница, 28 июля, 13.00

Виктория Эммануиловна достала из папочки свой заветный блокнотик и список присяжных, и Роза отметила автоматически, что сегодня у нее ногти с серебряной искрой. Как сказала когда-то Актриса, счастье которой состояло в том, что она уже выбыла из этой коллегии, надо иметь мужество, чтобы так красить ногти при таких коротких пальцах. Лисичка положила блокнот и список перед собой и стала называть фамилии вслух, делая пометки:

— Зябликов.

— Ну, Старшина, — сказала Роза. — Это же ваш человек. Или я что-то не понимаю?

— Он у вас лидер? — спросила Лисичка. — Он кого сможет убедить?

— Пожалуй, лидер, — сказала Роза. — Но не безусловный. Самое авторитетное мнение, пожалуй, у Океанолога, даже и для Старшины.

— Он уезжает в экспедицию на Камчатку, в понедельник уже улетает в Токио, — усмехнулась Лисичка. — С этим нам повезло. Слишком умный, он бы нам помешал убедить Старшину в нужную сторону. А так я найду способ это сделать.

— А как его убедить, если он не ваш? — спросила Роза.

— Это уж моя забота, — сказала Лисичка. — Поймите, в одних ситуациях человека убедить проще, чем в других. Значит, наша с вами задача создать именно такую ситуацию. Пойдем дальше: Кузякин, журналист.

— С Журналистом будет сложнее всего, — сказала Роза. — Очень самолюбивый человек и при этом мыслит независимо.

— Вы думаете? — усмехнулась Лисичка. — К вашему сведению, он уже взял деньги за обвинительный вердикт. Это между нами, вам следует знать, чтобы правильно с ним работать, только не проговоритесь. Не проговоритесь! Швед Клавдия Ивановна?

— «Гурченко», — запнулась Роза, которая еще не могла быстро соображать после такого сообщения. — Дура, очень эмоциональна. С ней, я думаю, о чем-то договариваться заранее бессмысленно. В нужный момент ей просто надо эмоционально внушить какую-то мысль. Я думаю, я сумею это сделать.

— Хорошо. — Лисичка поставила в списке крестик и знак вопроса. — Климов?

— У него жена умирает в больнице, — сказала пришедшая в себя Роза. — Ему деньги нужны. Если до вердикта не умрет, то можно предложить деньги.

— Ну и предложите.

— Сколько? Долларов триста?

— Тысячу, — сказала Виктория Эммануиловна. — Чтобы ему еще и на похороны хватило. Надо проявлять гуманность, Роза, у семьи бизнес не мелкий, это не ваши стеклопакеты.

— А деньги ваши или мои?

— А вы сколько налоговой инспекции собирались предложить? — засмеялась Лисичка, — В эту сумму, я думаю, вы и уложитесь, даже меньше. Не переживайте, если мы сумеем с вами договориться, потом вернете больше.

— Хорошо, — сказала Роза. — Я с ним в субботу у Огурцовой на шашлыках как раз и поговорю. Вот почему Старшина нас собирает: Океанолог, значит, отвальную дает. Опять шашлыки у Ри в Сосенках.

— Что же вы до сих пор молчали, такие вещи впредь вы мне должны сразу же докладывать, я вам для этого телефон оставлю, — сказала Лисичка. — Значит, в воскресенье вы мне позвоните часиков в двенадцать — я рано не привыкла вставать — и, наверное, часика в четыре еще раз сюда заедете, это важно. Суркова тоже будет?