Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

И бог с ней, с Изой, она сама демоница, ещё и влюблённая в Мортема, — она бы в жизни не сказала ни слова, которое могло бы скомпрометировать Берна. Но Эгиль и Генри?.. Особенно Эгиль и Генри? После того, что Мортем сделал с их родным человеком и, зная, что он творил до этого, как они могли его защищать?..

Значит, должно быть что-то ещё. Есть что-то ещё, что оправдывает Мортема сейчас, после всего этого.

— Это лишь ваша история, — невнятно промямлила Деми. На секунду она даже подумала, что Эмма её не услышала, потому что, казалось, что девушка никак не отреагировала. Но Эмма резко обернулась к Уайт, каким-то хищным оскалом улыбнулась и произнесла:

— А я могу доказать, что это не просто история. А самая настоящая правда.

Эмма привела её на первый этаж, где по гостиной и холлу сновали демоны всех видов и мастей. Пока девушка тащила Деми за руку, та еле успела разглядеть оживших мертвецов с красными глазами, подобные которым убили её родителей; увидела кого-то, кто на первый взгляд вызывал ассоциации с вампирами; увидела неких крылатых созданий с острыми зубами и заметила, как в полутьме под большим навесом прятались Светобоязненные.

В конце концов, обойдя кухню, девушки оказались в комнате, которая очень напоминала лабораторию. Здесь стоял странный запах: от резкого аромата лилий до тошнотворной серы.

— Я специализируюсь на алхимии, — сказала Эмма, усадив Деми за стол. — И я могу дать тебе зелье, которое позволит тебе прочитать мысли твоего друга.

Эмма положила перед Уайт небольшой клочок бумаги с парой строк текста, а сама принялась смешивать различные жидкости из своего арсенала.

В прозрачную жидкость было влито что-то чёрное, странно похожее на нефть. Но почему-то вместе это превратилось в густую субстанцию красного цвета.

Эмма провела рукой над горлышком колбы, прошептав: «Ixonta Paraglene», и субстанция стала совершенно жидкой, а цвет сменился на оранжевый. Девушка взболтнула содержимое в сосуде, добавила туда какой-то красный порошок, от чего жидкость задымилась, затем поставила колбу на стол, а сама обратила внимание Деми на клочок бумаги.

— Перед тем как выпить, тебе нужно прочитать это, но в начале обязательно произнеси имя того, в чью голову пытаешься попасть, — Эмма говорила это чётко, как приказ, давая понять, что инструкция должна быть выполнена неукоснительно. — И самое главное: не потеряй себя. Это очень важно. Помни о себе, когда попадёшь в чужую голову.

— С чего бы мне вообще это пить? — возмутилась Уайт.

— Ну, скажи мне, ты нервничаешь? Только честно.

— Нет, — отрезала Деми, думая, что её пытаются поймать на страхе и неуверенности.

— Вот видишь, успокоительное отлично действует, и никто не умер, — пожала плечами Эмма. Она поболтала стеклянной палочкой в колбе и пододвинула «напиток» ближе к Уайт. — Только если ты действительно хочешь знать правду…

Деметрия задумалась на несколько секунд. Если всё так, как говорит Эмма, то будет лучше, если Деми точно в этом убедится, ведь тогда её больше не смогут использовать. А если нутро Уайт подсказывает истину, то она тем более должна прочитать мысли Бернарда, чтобы утереть нос этой светловолосой псевдоиспытательнице и доказать ей, что дружба, доверие и уважение существуют на самом деле.

Деми взяла в руки клочок бумаги, пробежалась по нему глазами. Она тихо усмехнулась глупой рифме, но всё-таки взяла себя в руки и произнесла заклинание.

— Бернард Мортем, открой свои мысли,

Путь к себе для меня расчисти! — и девушка махнула всё содержимое колбы одним глотком.

Уайт обмякла на кресле, сон нежно и мягко принял её в свои объятия.

Она очутилась в незнакомой пыльной комнате с очень низкими потолками. Деми стояла в полный рост, но почему-то ей казалось, что она вот-вот заденет головой разбитую люстру или зацепится волосами за щепки деревянного потолка.

В комнату пробивался свет через цветное стекло окон, свет приятно переливался из голубого в бирюзовый, из красного в розовый. Девушка протянула руку к свету, чтобы ощутить тепло, но лучи солнца её не согревали. Как будто она была только тенью.

В следующее мгновение она увидела Мортема, который смотрел на свои крепко сцепленные ладони. Деми страшно испугалась за него, сделала шаг навстречу, но тут же остановилась и попятилась назад, заметив между собой и ним решётку.

Бернард выглядел глубоко несчастным. От этого его вида — который был неприятно непривычен для Деметрии — ей стало не по себе. Ей стало ещё страшнее, чем было секунду назад. Если сам Мортем напуган, загнан… Есть ли у них хоть какой-то шанс?

В конце концов Бернард начал думать.

Как хорошо я помню, насколько трудно было тогда отказаться от семьи, своего племени, своих привычек. Это разрывало сердце на куски, даже когда я прекрасно понимал, что поступаю правильно.

И Уайт не стоит проходить через это. Я сам с трудом выдержал это испытание, вряд ли это юное сердце справится с такой болью.

Я сделал всё, чтобы оградить её от этого. Скорее всего Уайт ненавидит меня, потому что я всеми силами препятствовал их с Каном встрече… Но я не жалею об этом, пусть ненавидит. Она не поймёт, но я защищал её.

Защищал как мог, хотя мог бы догадаться, что рано или поздно мы всё равно окажемся здесь. Смех — да и только. Возможно, чем сильнее ты стараешься защитить что-то, тем больше вероятность, что ты это потеряешь.

Кандеон, сам я, сама Деми… Так или иначе мы бы всё равно были здесь. Наверное, это то, что другие называют судьбой. Я предпочитаю говорить, что это что-то неминуемое. Судьба-то в наших руках. А неминуемого не избежать. Хотя я пытался. Видят Боги, я пытался…

Внезапно между Деми и Бернардом возникла фигура. Уайт видела её только со спины, но даже так было понятно, кто это.

Красивое струящееся белое платье в пол, забранные в косу русые волосы, длинные ноги, тонкие руки… Женщина повертела головой, осмотрев комнату. Деми успела рассмотреть её профиль: тонкий нос, кончик которого был чуть игриво приподнят, пухлые губы, светлая с лёгким румянцем кожа и совсем немного веснушек. Она улыбалась так блаженно, спокойно, что даже Деметрия, глядя на неё, подумала, что, возможно, смерть — не такой уж плохой вариант, раз там души настолько легки и безмятежны.

Элеонора прошла сквозь решётки и опустилась на колени рядом с Мортемом.

— Бежать больше некуда… Бернард, пожалуйста, не пытайся