Длинная цепь - Е. Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они сказали друг другу что-то, что не было никакой возможности разобрать в этой дикой какофонии, после чего крепко пожали друг другу руки, обнялись от всей широты души и расцеловались в вечной дружбе окровавленными губами в покрытые синяками щеки. А потом снова начали глушить выпивку и орать что-то невразумительное.
Младший брат Финна, Бартл Равный, оставался в своих доспехах, сидел чуть в стороне, подле своего «сюзерена», и потягивал разбавленное водой вино. Выглядел он в целом спокойно и явно не испытывал по поводу происходящего вокруг больших переживаний, в беседы не вступал, но с удовольствием слушал старательного барда в паре шагов от него. Постукивающий пальцами в такт музыке, он выглядел весьма умиротворённым.
Сам же легендарный Безземельный Король восседал возле стены с таким достоинством, словно занимал место на троне, а не скрипучий стул в гостинице, на краю континента.
Впрочем, окружающие вели себя соответственно: пели хором песни о его подвигах, поднимали кружки за его здравие и будущие победы, а иные заплетающими языками даже присягали на верность. Музыканты играли старательно и бодро, и это лучшее, что можно было сказать про их труд. Девка из местных, в пёстром платье с голыми плечами, выбивала танцы на одном из столов, пока по обе стороны её за руки придерживали два пьяных моряка. Периодически они пробовали запустить руки под её пышные юбки, и она визжала и сопротивлялась, но не особо активно, а после продолжала танцевать. Ещё по меньшей мере трое таких же нарочито-нарядных красавиц с потасканными лицами сидели то тут, то там на коленях щедрых мужчин, пока трактирные девки страдали в попытках убедить пьяных матросов, что у них с этими дамами не так чтобы много общего.
Какой-то мальчишка из обслуги был назначен личным виночерпием Короля. Получив такой почётный и такой временный титул, тот с гордостью находился рядом и послеживал, чтобы у монарха всегда было вино в чаше. В перерывах мальчишка поглаживал висящую на его тонкой шее подвеску из чистого золота, что ранее Риг замечал на шее главаря наёмников. Опальный король Эриндаля точно знал, как делать широкие жесты. На подобное золото у него находилось — это ведь не места на корабле.
— Прибыли на аудиенцию? — спросил Браудер у вошедших с лёгкой улыбкой, и жестом указал им на ближайшие кружки с выпивкой. — Угощайтесь. Местные называют это горилкой, и вы никогда не слышали в этом мире более подходящего названия. Говорят, что если её нельзя поджечь, то это не она.
Кнут взял кружку первым, усмехнулся:
— Ещё говорят, что хорошая горилка на вкус как жидкий огонь.
Выпил, охнул, поморщился, рыкнул.
— Хорошая.
Сидевшие за соседним столом ворейцы разразились одобрительным хохотом, криками, аплодисментами. Позови их Кнут в это мгновение за собой в атаку — они бы пошли за ним войной хоть на саму Империю. Проходящая мимо девка с пустым подносом ласково похлопала Кнута по спине — она бы тоже пошла за ним, и даже звать не надо, только за руку потяни. Как будто это подвиг какой — выпивку глушить.
Риг взял кружку и предусмотрительно понюхал её содержимое, содрогнулся и благоразумно вернул на место. Присел рядом и поинтересовался у главаря наёмников:
— Вас столь щедро угостили новые друзья?
— Напротив, я угостил их всех. Так, собственно, мы и подружились — простые люди на удивление падки к простым удовольствиям.
Кнут ухмыльнулся:
— То есть, у вас нет денег на оплату своей доли экспедиции, но есть деньги на то, чтобы угощать случайный… случайных людей?
— В широком смысле слова, я такой же бедняк, как и вы с братом, ведь мне нужно больше денег, чем у меня есть. Во всем мире едва ли и десяток истинно богатых людей наберётся.
Разговоры про слова. Риг невольно улыбнулся, сел свободнее, вальяжнее:
— Это лукавство. Все знают, где проходит граница между богатством и бедностью.
— Все знают лишь где лежат крайности, и мыслят границу где-то посередине.
— А правда в том, что она проходит где-то ещё?
— Правда в том, что никакой границы нет вовсе, ведь всем нужно больше, чем у них есть сейчас. Нищему в канаве нужно больше, чтобы купить себе еды, пока императору во дворце нужно больше, чтобы начать новую войну. А мне, в свою очередь, нужно финансировать экспедицию.
— Возможно, не разбрасывай вы деньги направо и налево, средства на экспедицию у вас как раз могли и быть, — заметил Риг.
— Но тогда я не был бы королём, — Браудер ухмыльнулся и позволил мальчишке наполнить его чашу. — К тому же, как ты себе представлял нашу встречу? Тёмный зал, редкие свечи, и тихий шёпот склонившихся друг к другу фигур? Чтобы любой, кто зайдёт сюда ненароком, сразу же понял, что мы планируем заговор.
Мороз пробежал по коже Рига от этого слова — «заговор». Он планировал обсудить какие-нибудь договорённости, сам правда пока не представляя какие именно, но Король, говорящий об этом столь открыто, выбил его из колеи. Словно бы в любую минуту за спиной мог появиться Ондмар Стародуб и схватить их за попытку сговора.
— А мы собираемся обсуждать что-то подобное?
— Это ты со своим братом пришёл ко мне ночью и о чем-то разговариваешь без пригляда своих соплеменников, — пожал плечами Король. — Они теперь в любом случае решат, что ты пытался тут сплести какой-нибудь хитрый заговор. Было бы обидно по итогу не придумать хотя бы одного.
— Есть ли в этом смысл? — прямо спросил Кнут. — На стороне Эйрика втрое больше людей, не говоря уж о том, что некоторые из них в одиночку стоят десятерых. Его отец купил ему и многих, и лучших.
— Это правда лишь отчасти. Ты, Кнут Белый, верен своему брату так же, как твоя собственная рука верна тебе. Но вот я предложу тебе много золота за предательство брата, и что будет тогда? Задушишь его во сне по моему приказу?
