Золото и мишура - Стюарт Фред

— 4162, — гаркнул Вулридж, — тебя требует начальник тюрьмы. Надеть ему наручники!

К удивлению Арчера, один из надзирателей схватил его за руки и обхватил запястья стальными браслетами. Арчер хотел воскликнуть: «Что случилось?» — однако же, наученный за полтора года молчать, вовремя прикусил язык. Его вывели из прачечной и по бесконечным коридорам повели в офис начальника тюрьмы. Перед столом начальника ему было приказано остановиться. Симмонс стоял в углу кабинета, его заметно трясло, а правая рука была перевязана.

— Коллингвуд, — сказал Ридли, снимая пенсне. — Симмонс заявляет, что ты напал на него с ножом.

От крайнего изумления глаза Арчера расширились. Начальник тюрьмы показал ему грубо сработанный нож.

— Сержант Вулридж обнаружил это у тебя под матрасом. Ты сделал нож в прачечной? Можешь говорить.

— Нет, сэр. Все это чудовищная ложь.

— Значит, ты обвиняешь сержанта Вулриджа во лжи?

— Да, сэр.

— Скажи, Симмонс, правда ли, что Коллингвуд напал на тебя в камере с ножом?

— Да, сэр, — сказал из угла кабинета Симмонс.

— Врешь! — крикнул Арчер. — Я ничего подобного не делал!

— Молчать! Я не давал тебе разрешения говорить! В общем, я вижу, Коллингвуд, что ты — опасный бунтовщик, и, следовательно, я аннулирую все время, заработанное тобой ранее. Можешь также распрощаться с мыслью об условном освобождении. Кроме того, я обсуждал твой случай с отделом наказаний, и они согласились с моим предложением добавить к твоему сроку еще пять лет.

— Нет!!!

— Молча-ать! Будешь отбывать здесь полных десять лет, при этом даже и мечтать не смей о досрочном освобождении. А за нарушение тишины начать свой срок тебе придется с месяца одиночного заключения. Увести его!

Когда двое надзирателей схватили Арчера за руки, его едва не вывернуло наизнанку. И только сейчас он начал осознавать грубую реальность происшедшего: напрасны мечты о досрочном освобождении, зря он ишачил, получается. То единственное, ради чего он пытался здесь выжить, у него вдруг грубо и немилосердно отняли.

— Но все это сплошная ложь! — закричал он. — Вы подстроили все это! Вы и Вулридж! Вы сговорились с Симмонсом…

— Два месяца одиночки! — рявкнул Ридли, поднимаясь. — Вывести его из кабинета!

— Все это ложь! — кричал Арчер, пытаясь вырваться из рук надзирателей.

— Три месяца!

— Я невиновен!

— Четыре месяца!!!Четыре месяца одиночного заключения, а если ты посмеешь произнести еще хоть слово, я упрячу тебя туда на год.

Арчер уставился на Ридли, тогда как сержант Вулридж с гадостной ухмылкой сжал кулак и изо всей силы ударил Арчера в солнечное сплетение, после чего добавил дубинкой по голове.

Он был в прекрасном бело-золотистом коридоре. Из-за невидимой двери струился туман, сквозь распахнутые окна, играя белыми газовыми занавесками, внутрь проникал приятный теплый ветерок. Было такое ощущение, словно он плывет по комнате по направлению к далекой двери. Откуда-то доносились звуки оркестра, исполнявшего медленный нежный вальс.

Когда расстояние до двери сократилось, музыка стала громче. Сами собой обернулись вокруг тела занавески, легкие и полупрозрачные, приятно ласкающие кожу. Дверь медленно раскрылась — и он увидел Эмму, прекрасную, как мечта.

Эмма была в красивом серебристом платье. Он протянул к ней руки, и она раскрыла свои объятия навстречу ему. Но в тот самый миг, когда он хотел прижать ее к себе, что-то случилось, и он вдруг оказался в водовороте тяжелой черной воды. Поток завладел и понес, совершая большие круги — один, еще один… Вода затягивала его все глубже, он пытался хоть за что-нибудь ухватиться, чтобы не утонуть. И тут раздался смех — смех сержанта Вулриджа. Из воды проступило лицо начальника тюрьмы Ридли, затем из этого же черного водоворота выглянуло понуро-смиренное лицо низенького Симмонса. Они оба хохотали, а его все глубже затягивало в водоворот, где было холодно и сыро.

Он пробудился в одиночной камере. Темнота. Совершенно голый, свернувшись калачиком, лежал он на каменном полу. Сыростью оказался обильный пот, выступивший на теле, поскольку в одиночке было ужасно жарко. От удара дубинкой голова прямо-таки раскалывалась. Когда Арчер попытался сесть, сильная боль молнией пронзила мозг. Воспоминание о месяце, однажды уже проведенном в такой же камере, нахлынуло на Арчера: ужас одиночества, клаустрофобия, тишина, невозможность отличить день от ночи…

Четыре месяца…Воспоминание об этом ударило посильнее, нежели дубинка Вулриджа.

— Я не выдержу, — прошептал он.

Десять лет. И ни малейшего шанса на досрочное освобождение.

— Я не смогу… Не вынесу!

Арчер на четвереньках стал ползать по камере, поскольку потолок не позволял ему распрямиться в полный рост. Только и оставалось, что метаться, словно зверь в клетке.

Привыкнув к темноте, глаза начали различать в металлической двери камеры крошечные дырочки, через которые проникали лучи света. Протянув правую руку, Арчер ладонью провел по металлической поверхности: сталь была горячей.

Четыре месяца… Десять лет… без шанса на условное освобождение. Без какого бы то ни было уменьшения срока.

— Я не вы-дер-жу! — крикнул Арчер и принялся колотить в дверь кулаками. — Идите все к черту! Я не буду принимать пищу! Я подохну! Мне теперь уже решительно наплевать! Такая жизнь не стоит того, чтобы жить!

Бессильно опустившись на пол, Арчер уткнулся лицом в ладони и зарыдал.

Эмма…

И опять до него донеслась мелодия вальса, звучавшего где-то далеко. Сейчас Арчер танцевал с Эммой, они вместе скользили в тумане. Эмма была такой прекрасной, а ее аметистовые глаза лучились любовью и теплотой. Эмма…

Темнота и духота одиночной камеры.

Вальс под легкую приятную музыку.

Арчер более не отдавал себе отчета в том, где он сейчас находится. Его это не волновало. Он хотел умереть, отправиться в рай и в том раю воссоединиться с Эммой.

Эмма и была его раем.

Глава одиннадцатая

Джо Тандер думал о себе как об индейце только в том смысле, в каком швед или итальянец думают о себе как об европейцах. Джо был из племени шоуни или, как его еще иногда называли, из племени шауа-но. Это было одно из племен алгонкинской народности, куда входили также племена кикапу, потауатоми и могущественное племя чиппеуа. Родным его языком был один из алгонкинских диалектов, хотя сам Джо думал о себе как о шоуни. Полвека назад его дед воевал бок о бок с легендарным вождем племени шоуни Текумсе, тем самым, которому принадлежала заслуга объединения среднезападных и южных племен в единую конфедерацию с целью защиты своих земель от вторжения бледнолицых. Речь шла о тех самых землях, которым впоследствии суждено было стать штатами Огайо, Индиана и Кентукки. Текумсе был таким же великим воином, как его брат тен-скатавэй — великим врачевателем. Однако же Текумсе был обречен точно так же, как были обречены двести пятьдесят племен, населявших Северную Америку. В войне 1812 года он поддержал англичан, думая, что они являются естественными союзниками в борьбе индейцев против бледнолицых американцев. Поддержал — и был убит в одном из сражений.

Текумсе не суждено было знать, но дело его уже тогда было проиграно. В год его смерти Саук и Фокс подались на Запад через «Великую Воду», как индейцы называют Миссисипи, и вслед за ними белые люди валом повалили на Средний Запад. Во время своей военной карьеры Эндрю Джексон, известный среди индейцев под именем Острый Нож, убил множество чероки, чоктау, криков и семинолов. Однако, став президентом, Острый Нож способствовал принятию закона, согласно которому все земли к западу от Миссисипи становились индейской территорией. Большинство северных племен, таких, как шоуни, майами, оттава, гуроны и дэлаверы, были оттеснены на запад. Но белые уже пересекали Миссисипи, а обнаружение золота в Калифорнии вообще превратило принятый закон в фарс. Тысячи и тысячи белых вторглись на земли индейцев, не заботясь о том, какая судьба ожидает краснокожих. Некогда чрезвычайно гордое племя шоуни существенно сократилось: умерли от болезней, от тяжелых условий на новом месте, от пьянства, или же были убиты в драке, так что скоро от всего племени осталось разве что тысяча двести человек. Там, где некогда индейцы во множестве населяли плодородные равнины в Огайо, где они гармонично уживались с природой, теперь даже могильных холмов было не сыскать.