Дневник шпиона - Николай Григорьевич Смирнов

— Идемте спать, Долгорукий, — сказал я насколько мог спокойно. — Черчилль победил. Теперь роману Англии с Россией — крышка.

— Да, но сегодня Франция признала Россию, — ответил Долгорукий. — Предлагаю спрыснуть перемену симпатий.

Мы выпили по стаканчику коктейля в каком-то ночном кабачке. Меня трепала лихорадка. Публики стало меньше на улицах, и я сумел добраться до дому в наемном автомобиле. Дома я услышал страшные рыдания Мабель. Она никак не ожидала, что может провалиться на выборах после того, как один раз уже побывала в парламенте. А между тем именно это случилось. Я не мог найти слов для ее успокоения. Она повторяла, что жизнь ее кончена. Заснула она в шесть часов утра, причем даже во сне из глаз ее катились слезы.

Конечно, мне было жаль ее. Но я думаю, что для спасения Англии никакая жертва не велика.

30 октября. Вечером выяснились точные результаты выборов по всей Англии. Консерваторы получили 402 места в палате, Рабочая партия — 151 место, либералы — 41. Вся тяжесть удара пришлась по либералам. Келли, который удил голоса в Грюноке, торжественно провалился. По Лондону прошел Саклатвала — коммунист.

3 ноября. Некто Лауренс, делопроизводитель отдела фальшивок при нашей службе, собрался жениться. Но он мечтал сперва заработать немного денег, чтоб купить дом. В целях заработка он явился к Ваковскому и предложил ему свои услуги по раскрытию тайны "красного письма". К счастью, Ваковский отнесся недоверчиво к Лауренсу и написал о его предложении в Форин Оффис.

Этот случай вызвал много разговоров и страшно разволновал меня. Я пригласил Гропа и долго с ним беседовал. Гроп успокоил меня, сообщив, что уже приняты меры к обузданию предприимчивого жениха. Но от Гропа я узнал другую неприятную новость: Мак создал Комиссию для расследования истории "красного письма". Если меня туда вызовут, Мабель узнает все. Заседание назначено на завтрашний вечер.

Я приказал прислуге не принимать никаких писем на мое имя, а сам пошел ночевать к деду. Мне надо скрыться бесследно хоть на день.

4 ноября. В пять часов вечера Макдональд был во дворце короля и подал прошение об отставке. Отставка принята. В 7 часов у короля был Болдуин и согласился сформировать кабинет.

Мне повезло. Именно сегодня, вечером комиссия Мака должна была пощупать Интеллидженс Сервис. Теперь мое дело перешло в руки консерваторов. Я возвращаюсь домой, так как опасность миновала.

5 ноября. Лауренс тайно арестован и упрятан далеко. Его невеста не имеет никаких шансов рассчитывать на дом и даже на возвращение жениха.

21 ноября. Вчера Чемберлен послал Ваковскому очень коротенькую записочку: "Правительство не находит возможным предложить договор с Россией на утверждение парламента".

Недешево мне это обошлось!

1 декабря. Передают, что Черчилль как член кабинета внес предложение о разрыве с Россией. Предложение не прошло, но важно, что оно сделано. Все равно Черчилль добьется своего.

6 декабря. Рабочая партия, обозленная неудачей на выборах, потребовала организации комиссии по проверке подлинности письма Зиновьева. Конечно, Мак прекрасно понимает, что ближайшие четыре года ему придется сосать кулак на скамьях оппозиции. И он хочет чем-нибудь насолить консерваторам. Однако в комиссию прошли Чемберлен, Керзон, Сесиль — все свои люди. Меня дважды вызывали на заседания. Я заранее согласовал свои ответы с Черчиллем. Чемберлен спросил меня, откуда я получил письмо. Я ответил, что письмо идет от одного английского коммуниста. Коммунист передал документ некоему мистеру Имтерну, от которого оно разошлось по частным рукам и газетам. Один экземпляр попал мне. Как агент Интеллид-женс Сервис, я не мог скрывать письма в бумажнике, а представил его в канцелярию службы.

— А не мог Имтерн подделать письмо? — спросил Чемберлен.

— Ну, вот еще! — сказал Керзон ворчливо. — Я знаю Имтерна. Ему некогда заниматься такими глупостями.

— Тогда не о чем и говорить, — резюмировал Чемберлен. — Можете идти.

На этом и кончился мой допрос.

18 декабря. Я был на нескольких заседаниях палаты. Чемберлен прекрасно сумел отбиться от нападок Рабочей партии. Наиболее слабое место в его возражениях — это, конечно, ответы на вопрос: почему не арестован Мак-Манус? Но и тут министр вышел победителем. Он сумел прикинуться глуховатым и неразговорчивым. Спикер заступился за него, и лейбористы проглотили пилюлю. Ясно, что вопрос о письме не сойдет с обсуждения в парламенте ближайшие десять лет. Но он будет носить уже научный и исторический характер. Практически вопрос исчерпан. И я искренне рад этому.

2 января 1925 года. Меня вызвал Черчилль и спросил, какую награду я желал бы иметь в связи с Новым годом. При этом он намекнул, что повышение меня в чине нежелательно, так как это вызовет лишние разговоры. Он предложил мне тысячу фунтов.

— Благодарю вас, — ответил я. — Но мне хотелось бы еще получить годичный отпуск.

— На что он вам? — спросил Черчилль.

— Моя жена очень тоскует по парламентскому креслу. Я думаю, что только кругосветное путешествие сможет ее успокоить.

— Что же, это дело. Поезжайте вокруг света, Кент. Вы человек с головой и привезете какие-нибудь новости. Я позвоню начальнику вашей службы, чтоб вам дали отпуск. А поручение вы себе сами придумаете.

20 января. Мабель готовится к путешествию. Полковник не возражает. Я тоже привел свои дела в порядок и могу выехать в любую минуту. Мы покупаем огромные чемоданы, так как Мабель рассчитывает пробыть в путешествии не меньше года. Она прочитывает книги о тех краях, где мы побываем. Просматривает фильмы, изображающие пейзажи Японии, Южной Америки и Индии. Я поддерживаю все эти причуды. Понемногу, увлекаясь путешествием, она забывает свое горе. И это меня радует. Ведь как-никак я сыграл некоторую роль в ее провале.

10 февраля. В клубе армии и флота я встретил майора Варбуртона. Он сказал:

— Я слышал, что вы едете в кругосветное путешествие, Кент?

— Так точно.

— С какими целями?

— С образовательными целями, майор. Кроме того, я хотел бы отдохнуть.

— Очень хорошо. Мы вам придумаем третью цель. Знаете ли вы, что Америка тратит тысячу пятьсот долларов в минуту на нужды обороны? Ведь это уже явно направлено против Европы. Зайдите на службу послезавтра. Мы вас попросим кое-что разузнать в Чикаго и Вашингтоне.

— Но я боюсь, что это поручение помешает мне отдохнуть.

— Ни в коем случае. Оно только развлечет вас. Ведь имейте в виду, что теперь, когда консерваторы у власти, Россия нам не страшна. Но нам надо подумать о других странах. Мы очень запустили нашу разведку там. Значит, послезавтра.

20 февраля. Я принужден был ходить целую