Без Поводыря - Андрей Дай

Потом же, после завершения строительства железной дороги, к южным линиям «Сибирского телеграфного агентства» еще и северная ветвь добавится. Меня тут Штукенберг просветил. Сразу все дела бросил и ко мне примчался, как только узнал, что я с представителем Сименса переговоры веду. Оказывается, для наиболее эффективного управления движением составов по железной дороге, на каждом разъезде нужна своя, дорожная, телеграфная станция. И что самое приятное — даже провода вдоль путей тянуть не требуется. Рельсы — сами по себе отличный проводник. А наличие или отсутствие связи — прекрасный датчик, так сказать, целостности пути. Антон Иванович тщетных надежд не лелеял, и мне велел: пока в Сибири железо — вещь нужная, дорогая и дефицитная, окрестные мужички будут потихоньку выдергивать из шпал костыли, и откручивать гайки со стыков. Не со зла, и не от желания устроить катастрофу. Мало сейчас в наших местах найдется способных представить себе крушение мчавшегося на всех парах пассажирского поезда. Просто — пути же на земле, на насыпи лежат. Только что не валяются. Почти что ничейное добро. Искушение!

Вот купцам сразу и предложил в Техническом училище обширные телеграфные классы создать. Наряду с металлургическим, механическим и шкиперскими курсами. В Обь–Иртышском бассейне уже несколько десятков пароходов ходит, и это не считая всевозможных ладей, паузков, насадов и прочих кочей. А знаете, сколько на них обученных капитанов? Ни одного! Кораблей с каждым годом все больше становится. Бурмейстер грозится по четыре парохода в год на воду спускать. Плюс в одной только Тюмени четыре верфи, которые тоже не простаивают. Даже по самым скромным подсчетам выходит, что ежегодно речной флот на десяток паровых кораблей увеличивается. И кто эти суда водить будет?

Акулов, когда рейс страхует, капитанское свидетельство и не спрашивает. Больше опытом интересуется, и тем, сколько раз шкипер по маршруту прежде проходил, да опытный ли машинист с рулевым. Вот так‑то!

Но это пока. Потом, когда Пущин с Чайковским фарватер промерят, и бакены со сворными знаками расставят, нужно будет уметь этими подсказками пользоваться. Читать обстановку, так сказать. И ознакомительными брошюрками тут не обойтись, этому минимум несколько месяцев учить нужно. Ипполит Ильич сразу по приезду предложил полдюжины гимназистов толковых с собой на промеры глубин брать. Местные кадры, едрешкин корень, начинать воспитывать.

Удачные у Ильи Петровича дети. Знающие, активные. Правильно их генерал воспитал! Что Ипполит тот же самый, что старший — Николай. Он, вместе со Степаном Ивановичем Барановским с последней переселенческой баржей в Томск прибыл. Николай Ильич по стопам отца пошел — Горный Институт закончил. Единственное что — увлекся не всякими превращениями металлов, а механикой. Или, если точнее — железной дорогой. В Москве служить начинал, на Николаевской дороге. Там и с профессором познакомился, когда Барановский свой духоход строил. Степан Иванович потом в Финляндию, в Гельсингфорс уехал преподавать, а инженер–поручик Чайковский в Ковенск — помощником начальника паровозного депо Санкт–Петербургско–Варшавской железной дороги. Ну а раз первой поставленной для начальника моего нового механического завода задачей являлось постройка вагонов и переделка английских паровозов под русскую колею, то Степан Иванович не мог не вспомнить о молодом инженере. Испросил моего дозволения, уточнил уровень жалования и пригласил Николая Ильича в Томск. Даже не догадываясь, что тем самым невольно способствует воссоединению половины семьи. Младшие, близнецы Анатолий с Модестом, в Училище Правоведения обучались, а Петр — заканчивал Консерваторию, но и те и этот уже написали в Троицкое о своем намерении будущим же летом посетить дремучую Сибирь.

Что‑то я отвлекся. Слово — за слово… А рассказать‑то хотел о том, чем и наш купеческий симпозиум, растянувшийся чуть ли не на месяц, закончился. Искренне полагаю — это мы еще быстро. В Госсовете куда более простые вопросы годами мусолятся. Казалось бы, куда проще — указом объявить открытый конкурс на изыскания и строительство столь остро необходимой стране ветки железной дороги от Перьми до… да вот хоть до Нижнего? Я бы еще и в сторону Воткинска и Ижевска путь отклонил. Там много военного производства, включая, если верить Пятову, и производство броневых плит для отечественных военных кораблей. И, насколько я понимаю, штуковины эти довольно объемистые и тяжелые. Как их еще к верфям доставить, если не по чугунке?

Да и Казань зацепить может получиться, а это, считай что — ворота к приволжской житнице — Самаре, Саратову, Царицыну. Там и Оренбург недалеко, кстати.

Так что очень и очень, как мне представляется, эта соединительная ветка, между Горнозаводской дорогой, которая вскоре уже начнет строиться, и главными российскими маршрутами, империи нужна. Прямой доступ и к уральским богатствам, и к Сибири, и к Степному краю. И что? Кто‑то почесался? Пытался кто‑то найти готовых инвестировать в это, несомненно прибыльное, предприятие, капиталы? Нет. Будто бы правительство карту империи никогда не видели, ей–богу. Если даже мне, сидящему во глубине сибирских руд, совершенно ясна ее, этой Урало–Нижегородской трассы, необходимость, то столичным вельможам — сам Бог велел. Я даже Великому князю Константину писал…

Опять я отвлекся. Тем более, что Санкт–Петербургский Эзоп мне даже ничего по поводу соединения урало–сибирских с российскими дорогами не ответил. Просто сделал вид, будто бы вопроса вообще не существует.

А вот мы с купцами и губернаторами последние два заседания провели в режиме мозгового штурма. Поделились на группы по интересам — пароходовладельцы с кораблестроителями отдельно, винокуры и хлебные спекулянты в другом углу зала. Простые купи дешевле, продай дороже — в третьем. Самая большая группа — золотопромышленники и прочие разработчики недр. Задание у всех одно было — выдумать идеи, которые можно осуществить силами Торгово–промышленной палаты. Ну или в которым палата может существенно помочь осуществиться.

К тому времени писари уже оформили основные положения устава первой в стране организации предпринимателей с государственным участием. И даже откатали в губернской типографии две сотни экземпляров, чтоб у каждого участника был. Мы понимали, что далеко не все купцы умеют бегло читать. Однако были полны уверенности в том, что сумевшему организовать целое торговое королевство человеку — а у нас присутствовали только первогильдейские купчины — вполне по силам найти грамотного чтеца.

И получилось очень интересно. Даже если бы в конце этого штурма в кружках «по интересам» не появилась единая программа развития Палаты, сразу бы несколько корпораций с весьма значительными для наших мест капиталами бы таки образовались. Например, неожиданно легко договорились о совместной работе нефтяники и транспортники. К Масляному озеру, концессию на добычу нефти на котором ровно год назад с аукциона продали, успели и дорогу нормальную проложить, и колодцы выкопать. Только вот переработка на месте добычи не получилась. С рабочими у нас и в крупных‑то селениях большие проблемы, а вниз по Оби, в остяцкие инородческие земли вообще народ не заманишь. И специалисты туда тоже ехать не желали. Да и глупо это, по моему мнению — у черта на рогах пытаться нефтехимию строить. Там же кроме вожделенного керосина, много чего полезного получиться может. Да вот хотя бы тот же гудрон. Или смазочное масло. Конопляное, оно конечно пахнет несравненно лучше, но механизмы приводов паровиков по какой‑то причине предпочитают повонючее. И тут вдруг нефтяники легко и просто скооперировались с пароходниками. А потом, после моей подсказки, и с производителями строительных материалов. Город растет быстро, асфальт будет востребован.

На второй день все кинулись объединяться и договариваться. Словно обезумели — чуть ли не час степенные прежде дядьки, как дети по детской площадке, бегали, друг друга за локти дергали, и пытались сочинить причину для какого‑нибудь взаимодействия. Цирк уехал, клоуны остались. Едва сумел этот фарс остановить и в конструктивное русло направить. Ибо нельзя объять необъятное…

Скажу честно — соблазн был. Собрать всех в кучу, вместо Палаты, создать что‑то вроде гигантской корпорации–монополиста, охватившую все виды и направления туземного бизнеса, под названием ОАО «Западная Сибирь». Набрать группу из наиболее активных и изобретательных торговцев, вроде Миши Сидорова, в качестве совета директоров. И творить все, что душе угодно. Без оглядки на мнение общества, и не считая последние монеты в кармане.

Но мне‑то, современнику и свидетелю мощи международных мегакорпораций и «естественных» монополий, это искушение простительно. Так ведь и купчики мои до чего‑то подобного додумались. И даже какое‑то время уговаривали меня, так сказать, благословить и поспособствовать.