Падшие в небеса - Ярослав Питерский

— Так, вставай, а то сейчас попрошу дежурного принести ведро холодной воды и окачу тебя! — угрожающе сказал высокий человек. Вилор тяжело вздохнул и поднялся с нар. Он нашарил на полу свои туфли и, с трудом натянув их, встал в полный рост. Голова слегка кружилась, во рту пересохло, хотелось пить, и не просто пить, организм требовал большой дозы холодной, воды. Высокий мужчина, осмотрев Щукина с ног до головы, ухмыльнулся и, кивнув на открытую дверь камеры, тихо сказал:

— Выходи, пошли, поговорим.

— Вы кто? — удивленно спросил Вилор.

— Я?! Я тебе позже объясню! — как-то зло ответил незнакомец. В коридоре их ждал толстый старшина, он ехидно улыбался. Щукин брезгливо взглянул на тюремщика и требовательно сказал:

— Воды дайте! Я пить хочу!

Старшина нахмурился и уже открыл рот, что бы ответить Вилору, но его определил высокий незнакомец в штатском:

— Пошли, пошли, я тебе дам и попить и поесть! Все будет!

Вилор обернулся и посмотрел на мужчину. Щукин хотел понять шутит или нет с ним этот тип в стильном костюме. Но сделать это не успел, высокий человек ловким движением схватил сначала одну руку Вилора, а затем и другую. Через мгновение Щукин почувствовал, что ему на запястье надели наручники. Сталь браслетов противно впилась в кожу.

— Это еще зачем? — попытался протестовать Вилор.

— А это теперь твоя бижутерия! Она теперь долго теперь будет украшать твое тело! Руки! Может быть и ноги! — ехидно пошутил высокий. — Иди, давай, шагай! — мужчина толкнул Вилора в спину. Они вышли из помещения ИВС и услышали, как за спиной надрывно лязгнула дверь изолятора. Щукин поморщился и, чуть не споткнувшись на крутых ступеньках, больно ударился плечом об стену.

— Осторожней! — услышал он голос за спиной. — Ты мне пока нужен целый и невредимый,… пока! — угрожающе прозвучали слова мужчины в штатском. Пройдя через помещение дежурной части, они вышли в коридор райотдела милиции. И тут Вилор встал как вкопанный, оказавшись за этой границей, свободы и несвободы, он оказался под прицелом десяток глаза. Посетители РОВД, которые стояли и сидели на лавках в ожидании приема, все как один внимательно уставились на него. Щукин ощутил себя голым на свадьбе.

Грязная все заляпанная рубашка и джинсы. Помятое лицо и главное руки скованные наручниками за спиной! Что чувствует человек, на которого в первый раз надели наручники? Обычному человеку никогда не имевшему дело с милицией это неведомо! Да и обычные люди об этом и не задумываются! Что об этом думать! А жаль! Человек, лишенный свободы двигать руками — это униженный человек! Наручники это не просто средство ограничения движений конечностями, а специальное приспособление лишение человека его достоинства!

«Что думают эти люди, глядя на меня? Что они могут думать обо мне? Они думают, что я злодей и подонок. Что я мерзкий тип и подлец которого вот так как собаку на поводке водят по коридорам милицейского отдела? Собаку?… Странно, как странно, но я тысячу раз видевший собак на цепи, собак на поводке никогда и не мог подумать каково это быть несвободным? Как собаки это терпят? Как они могут сносить все это, целую жизнь? Вот так, подчиняться воле хозяина, ходить с ярмом на шее и таскать цепь и поводок ради миски яды, ради брезгливого поглаживание человеком за ухом?! Нет, теперь становится понятным, почему собак так ненавидят коты и… волки! Почему кошки и волки презирают собак! Как их не презирать, если собаки готовы добровольно быть рабами людей!» — грустно подумал Вилор. — «Почему, почему со мной тут обходятся как с собакой? Почему меня водят как пса на поводке?»

— Иди, давай! Что встал! — вновь окрик за спиной. Нет, как стыдно, как противно вот так, идти с видом военнопленного. Идти, низко опустив голову! Но Вилор шел, он вынужден был идти!

С каждым шагом он двигался все быстрее и быстрее. Высокий, еле-еле поспевал за ним. Они подошли к межэтажной лестнице, что находилась в самом конце коридора.

— Поднимайся в кабинет номер двести десять! — прозвучала команда конвоира в штатском. Вилор скакал по ступенькам как сайгак, не смотря на боль в ногах. Стыд гнал его вперед. Быстрее, быстрее, что бы люди, не видели этого позора! Быстрее! Возле двери с номером двести десять он остановился. Тяжело дыша, Вилор закрыл глаза и облокотился на стену. Незнакомец в сером костюме тоже запыхался от этого спринта по милицейским коридорам.

— Ну, ты и бегать! Ты что бегучий? Смотри если на рывок пойдешь, ноги переломаю! — зло бросил незнакомец. — Ладно, что встал? Заходи в гости! Сейчас мы с тобой душевно разговаривать будем! — величаво произнес высокий и толкнул дверь под номером двести десять.

В кабинете было сильно накурено. Вилор даже зажмурил глаза от едкого табачного дыма, но через несколько секунд все же с трудом осмотрелся. В помещении вдоль стен стояли два старых облезлых письменных стола, большой коричневый несгораемый шкаф в углу и тумбочка, на которой возвышалась большая печатная машинка. На подоконнике Вилор рассмотрел стеклянный графин с водой и два граненых стакана.

— Это этот что ли потрошитель? — услышал низкий голос Щукин. Вилор посмотрел в угол помещения и с удивлением увидел, что прямо за дверью, словно огромная старая колоша чернеет корявый обшарпанный диванчик, на котором полулежал какой-то человек в синей рубаке и темных брюках. Он дымил сигаретой и, как-то хитро сощурив левый глаз, пялился на Щукина.

— Да, это он. Надо вот допросить и оформить, — мрачно ответил высокий в сером костюме. Он небрежно выдвинул обыкновенный стул и поставив его на центр комнаты:

— Ну, Щукин, садись! Вилор с неохотой подошел к стулу и, хотел уже присесть на него, но высокий человек в сером костюме резко потянул Щукина за скованные наручниками руки и, заведя их за спинку стула, толкнул Вилора на сиденье. Тот застонал от боли.

— Что ручки больно? — язвительно спросил высокий. — Потерпеть придется, — он уселся за письменный стол и, достав из ящика листок бумаги, пошарился в карманах и положил рядом с листком пачку сигарет зажигалку и шариковую ручку. Вилор с тревогой наблюдал за хозяевами кабинета и молчал. Говорить ему этим мрачным людям ничего не хотелось, тем более что вновь стало страшно. Человек, который лежал на диване, медленно встал и, подойдя к двери, задвинул щеколду, затем он подошел совсем близко к Вилору и мрачно сказал:

— Теперь нашему первому свиданию никто не будет мешать! Вилор взглянул на этого типа и, опустив глаза, отвернулся.

— Так, Щукин, скажи-ка мне свои данные, фамилию имя отчество и дату рождения, — приказным тоном прикрикнул высокий в сером костюме. Он что-то строчил на листе бумаге не поднимая глаз. Вилор тяжело вздохнул и тихо ответил:

— Щукин Вилор Андреевич, десятого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго.

— Не понял, что так тихо, громче, громче говори, Толик подскажи задержанному, что надо говорить громче! — недовольно буркнул высокий из-за стола. Тот, которого он назвал Толик, резким движением схватил Вилора за ухо и, сжав кулак, прикрикнул:

— Говори громче! От боли и обиды у Вилора брызнули слезы из глаз. Он застонал и дернулся, но Толик крепко держал его за ухо.

— Ай, ай! Что за дела? Вы кто такие? По какому праву надо мной тут издеваетесь! — заорал Вилор.

— Молчи сука! И говори четко и ясно, что тебя спрашивают! — прошипел Толик. Вилор понял, что ему не вырваться и обреченно ответил:

— Щукин Вилор Андреевич, десятого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго!

— Вот молодец! — Толик отпустил Щукина и, погладив его по голове, словно нашкодившего беспризорника, вернулся на свой старый рассохшийся диванчик в углу.

Вилор тяжело дышал, он все еще не верил, что все это происходит с ним. Какой-то кошмар действительности, больше похожий на страшный сон.

— Моя фамилия Мухин! Старший оперуполномоченный Евгений Петрович Мухин! — громко и зло сказал высокий в сером костюме. Он сбросил пепел с сигареты в консервную банку, которая уже была переполнена окурками и мрачно добавил:

— Я буду работать с вами гражданин Щукин по вашему делу, хотя официально его ведет старший следователь районной прокуратуры Нелюбкин. Но, тем не менее, сделать первый допрос и как я надеюсь, с признательными показаниями, поручили мне. Вилор напрягся. Кисти рук совсем онемели от наручников. Щукин поморщился и тихо спросил:

— По какому еще делу? Вы что тут творите? Я ничего не понимаю? За что меня задержали?

Мухин оторвался от писанины и удивленно взглянул на Щукина, опер ухмыльнулся и в очередной раз, затянувшись сигаретой, посмотрел на своего коллегу, который развалился на стареньком диване:

— Нет, Толик ты посмотри, интеллигенция мать его, вот какая у нас интеллигенция! Творческая между прочим! Ведет себя как отъявленный уголовник рецидивист! — грозно взглянув на Вилора, Мухин презрительно добавил. — Вы гражданин Щукин, как я понимаю, в несознанку решили идти? Так это зря! У нас в убойном отделе и не таких волков кололи! Так что лучше вам дурака тут не включать!