Когда пируют львы - Уилбур Смит

– Она отличная девчонка, – рассеянно согласился Шон, обмакнул перо в чернила и подписал лежавший перед ним документ.

– Мне уже тридцать пять, – продолжал Дафф. – Если я хочу родить сына…

Шон положил перо и посмотрел на Даффа; его губы мало-помалу сложились в улыбку.

– Один человек когда-то сказал мне: «Они норовят затолкать тебя в свой теплый, мягкий рассудок». И еще он сказал: «Они не способны делиться, они собственницы». Что за новую песню я слышу?

Дафф неловко переступил с ноги на ногу.

– Все меняется, – оборонительно сказал он. – Мне тридцать пять.

– Ты повторяешься, – упрекнул Шон, и Дафф бледно улыбнулся.

– Э-э… если честно…

Он не договорил – топот копыт на улице заставил их повернуться к окну.

– Кто-то скачет! – Шон вскочил с места. – Большие неприятности! – Он подошел к окну. – Это Кертис, и судя по его лицу, с дурными новостями.

Снаружи послышались возбужденные голоса, топот бегущих ног, и в комнату, не постучавшись, ворвался Тимоти Кертис. На нем был шахтерский комбинезон и грязные резиновые сапоги.

– На девятом уровне мы наткнулись на поток грязи.

– Насколько он сильный? – спросил Дафф.

– Очень сильный. Затопило все до восьмого уровня.

– Иисусе, нам потребуется два месяца, чтобы все очистить! – воскликнул Шон. – Кто-нибудь в городе знает, ты кому-нибудь говорил?

– Нет, я сразу побежал к вам. Когда прорвало, в забое были Кронж и еще пять человек.

– Возвращайся немедленно, – приказал Шон, – но поезжай спокойно – ни к чему, чтобы весь свет узнал о наших неприятностях. Никого не подпускать к нашей собственности. Успеем продать.

– Да, мистер Кортни. – Кертис колебался. – Кронж и еще пятеро попали в поток. Сообщить их вдовам?

– Ты понимаешь по-английски? Ни гу-гу до десяти утра. Нам нужно время.

– Но мистер Кортни!.. – Кертис был в ужасе. Он стоял и глядел на Шона, и тот почувствовал легкий укол вины.

– Шесть человек утонули в густой, как патока, грязи… – Он сделал нерешительный жест руками. – Мы не можем…

Шон осекся, но Дафф тут же подхватил:

– Они уже мертвы и будут так же мертвы в десять часов, когда мы сообщим об этом их женам. Отправляйся, Кертис.

Свои акции «Младшей Сестры» они продали в первый же час с начала торгов и через неделю снова купили их за полцены. Два месяца спустя «Младшая Сестра» вышла на обычный уровень производства.

Глава 18

Свою землю у Апельсиновой Рощи они разделили на участки и продали их – все, кроме ста акров, на которых начали строить дом. В проект дома они вложили всю свою энергию и воображение. За большие деньги Дафф переманил из Кейптаунского ботанического сада садовника и привез его в карете. Ему показали землю.

– Вырастите мне сад, – сказал Дафф.

– Все сто акров?

– Да.

– Это встанет дорого.

– Не страшно.

Ковры привезли из Претории, древесину – из лесов Кении, мрамор – из Италии. У входа на главную подъездную дорогу они приказали выгравировать слова: «В Ксанаду Кубла-хан приказал воздвигнуть чертог земных соблазнов».[21] Как и предсказал садовник, все это стоило дорого. Каждый день после закрытия биржи они вдвоем отправлялись туда и смотрели, как работают строители.

Однажды с ними поехала Канди, и они показывали ей все, хвастаясь, как двое мальчишек.

– Здесь будет бальный зал. – Шон поклонился ей. – Могу я иметь часть пригласить вас на танец?

– Спасибо, сэр, – сделала она реверанс и полетела в его объятиях по еще не отшлифованным доскам.

– Здесь будет лестница, – рассказывал Дафф, – из черного и белого мрамора, а здесь, на лестничной площадке, мы поставим в стеклянной витрине голову Градски с яблоком во рту. – Они со смехом поднялись по неровному бетону. – Здесь будет комната Шона с дубовой кроватью – прочный дуб выдержит любые колебания. – Взявшись за руки, они шли по коридору. – А здесь будет моя комната. Я подумывал о золотой ванне, но строитель говорит, она слишком тяжелая, а Шон – что слишком вульгарная. Посмотри, какой вид: отсюда видна вся долина. Я мог бы по утрам лежать в постели и в телескоп читать цены на бирже.

– Красиво, – мечтательно сказала Канди.

– Тебе нравится?

– О да.

– Тут могла бы быть и твоя комната.

Канди начала краснеть, потом на ее лице проступила досада.

– Шон прав – ты вульгарен.

Она повернула к выходу. Шон занялся сигарой, прикрывая ею лицо. Дафф в два быстрых шага догнал Канди и развернул лицом к себе.

– Дура, я сделал тебе предложение!

– Отпусти! – Она, на грани слез, вырывалась. – Мне это не кажется смешным.

– Канди, я серьезно. Ты выйдешь за меня?

Сигара выпала у Шона изо рта, но он подхватил ее, не дав упасть на пол. Канди стояла неподвижно, как изваяние, глядя Даффу в лицо.

– Да или нет? Ты выйдешь за меня?

Она кивнула – сначала медленно, потом, очень быстро, еще дважды. Дафф через плечо оглянулся на Шона.

– Оставь нас, приятель.

По пути в город к Канди вернулся дар речи. Она счастливо болтала, а Дафф отвечал ей своей кривой улыбкой. Шон мрачно сидел в углу кареты. Его сигара горела неровно, и он выбросил ее в окно.

– Ты позволишь мне сохранить за собой «Палаты Виктории», Канди?

Наступило молчание.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Дафф.

– Третий лишний, – ответил Шон.

– О нет! – воскликнула Канди. – Это будет и твой дом.

Дафф резко сказал:

– Это мой тебе подарок в честь свадьбы.

– Заткнись!

Дафф улыбнулся.

– Здесь нам всем хватит места.

Канди быстро пересела к Шону и положила руку ему на плечо.

– Мы так давно вместе. Нам без тебя будет одиноко.

Шон хмыкнул.

– Пожалуйста!

– Он согласится, – сказал Дафф.

– Пожалуйста!

– Ну ладно, – неловко ответил Шон.

Глава 19

Они съездили на гонки в Милнертон. Канди в шляпе со страусовыми перьями, Шон и Дафф в жемчужно-серых цилиндрах, при тросточках с золотыми рукоятями.

– Можешь окупить подвенечное платье, поставив пятьдесят гиней на Пассат. Эта лошадь не может проиграть, – говорил Дафф Канди.

– А как новая кобыла мистера Градски? Я слышала, на нее можно ставить, – сказала Канди, и Дафф нахмурился.

– Хочешь встать на сторону врага?

– Мне казалось, вы с Градски почти партнеры. – Канди повертела зонтиком. – По слухам, вы все время с ним работаете.

Мбежане придержал лошадей – они оказались в толпе пешеходов и карет у ворот ипподрома.

– Ты ошибаешься в обоих случаях. Его Солнечная Танцовщица не устоит против Пассата на длинных дистанциях: она слишком легконогая. А что касается нашего партнерства с Градски, мы иногда бросаем ему кость. Верно, Шон?