Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сигнальные огни! – подскочила Фог с кресла, но спросонья покачнулась и вынуждено села обратно. – Телор обещал запустить зелёные сигнальные огни, чтоб мы знали, куда лететь, и…
И только тут она заметила, что во сне согревало её не одеяло, а чёрная капитанская хиста. Сам же он стоял в одной только рубахе из тонкого красного шёлка.
Щёки потеплели.
– Знаю, – ответил Сидше и глянул на неё искоса. – Отдыхай, госпожа. Сэрим успел заметить эти огни, пока подменял меня в кресле пилота, и объяснил, где их видел. Через час-полтора будем на месте, а пока можешь ещё поспать – всё же день вчера был нелёгкий.
– Ага, – растерянно согласилась Фог, устраиваясь на сиденье поудобнее и снова накрываясь хистой. Капитан в алом шёлке на фоне пламенеющего рассвета был диво как хорош, и позволять ему прятаться за плотной верхней одеждой не хотелось. – Тогда посплю…
«Вот только как Сэрим огни разглядел? – пронеслось у неё в голове, когда сон уже вновь стал накатывать мягкой, неудержимой волной. – Телор ведь сказал, что огни будут видимы лишь для кимортов…»
Верно, оттого что мысль эта и во сне не давала покоя, Фогарта очнулась не со смутными подозрениями, а с догадкой – и не замедлила проверить её. Подстеречь Сэрима в пустом коридоре, без свидетелей, труда не составило; после дело было за малым – окликнуть и похлопать по плечу, осторожно вливая в его тело морт.
Точнее, пытаясь влить.
Морт скатилась с него, как скатывается вода с кувшина, и так уже переполненного.
Сэрим дёрнулся, явно заметив что-то – и пытаясь скрыть, что он заметил, но Фог держала его крепко.
– Ты кто? – спросила она в упор, поймав его взгляд. Круглые жёлтые глаза как никогда напоминали птичьи. – Не киморт, но видишь то, что положено видеть лишь кимортам. Эстра? Но к спутнику ты никогда не взывал, да и морт вокруг тебя не вьётся… Что ж, теперь хоть понятно, почему ты так ловко подменяешь кошельки и незаметно шаришь по карманам.
– Как же это незаметно, раз ты заметила? – усмехнулся он. И надавил ей на запястье, заставляя отпустить его плечо. – Да и разве нужна морт, чтоб облапошить какого-нибудь простака? Я друг тебе, Фог, – смягчился он.
– Знаю, – рассеянно кивнула она, отступая. Теперь ей стало неловко – и из-за собственной догадливости, и из-за настойчивости. – И Дёран бы с плохим человеком дружить не стал, а раз вы приятели – значит, и ты хороший… Вот только не киморт и не эстра.
Сэрим нисколько не изменился, остался прежним – круглоглазым, лопоухим немного, с взъерошенными светлыми волосами и молодым лицом, вот только за ровесника Иаллама теперь его принял бы разве что слепой и полоумный.
«А я-то и не замечала».
Улыбка у него померкла.
– Да есть ли разница, как называть? – вздохнул он и отвернулся, по-птичьи нахохливаясь. – Положим, был я эстрой, да вот вспомнил кое-что – и кое-что потерял.
В мыслях у Фог пронеслась разом, кажется, тысяча вопросов.
«Откуда ты родом? Что потерял и что вспомнил? Сколько тебе лет? Как давно странствуешь и почему скрываешься от кимортов? А Дёран знает? Или он такой же, как и ты? А знал ли учитель, когда привечал его в своём доме? Ту запись в дневниках Миштар – ведь ты сделал, да?..»
Но спросила она отчего-то совсем другое:
– Ты… ты позавтракать не прочь? Я обещала Сидше принести что-нибудь в навигаторскую, а заодно и перекусить вместе с ним, а то кто знает, не придётся ли сразу в бой кидаться там, куда мы летим…
Сэрим недоверчиво нахмурился – а потом просиял разом:
– Перекусить-то будет недурно, я полночи на ногах! Садхам-то, как битву почуяла, так и разбушевалась, насилу её усмирил. Ну кто б мог подумать, что в маленькой ящерке столько силы?..
В навигаторскую они возвращались перешучиваясь, как ни в чём не бывало. Фог думала о том, что если уж назвал человека другом, то не стоит щипцами тянуть из него секреты: захочет – и сам расскажет, а на нет и суда нет. И ещё теперь, когда мысли её обращались к учителю, то окрашивались, пожалуй, чуть иным светом.
«Ведь если Сэрим был эстрой и вспомнил, – вертелось в голове. – Если он вспомнил…»
Но погружаться в подобные размышления чуть глубже Фог боялась.
Нет ничего слаще надежд, это правда; так твердит молва, так пишут в учёных трудах и в бессмертных поэмах.
Но нет ничего горше надежд, которые не сбылись.
Будить Мирру не пришлось.
Когда «Штерра» начала снижаться, и Фог заглянула к нему в каюту и застала уже полностью одетым, бодрым – и злым из-за безуспешных попыток хоть как-то прочесать пальцами спутанные после беспокойного сна волосы. Однако спутанная кудель – скорей алая, чем рыжая, при свете дня это стало даже очевидней – никак не желала превращаться в гладкую волну.
«Надо было вчера всё распутать, – ощутила Фог укол совести. – А не просто вычистить и высушить».
– Гребень одолжить? – спросила она.
Наместник одарил её убийственным взглядом – ещё более пугающим потому, что сейчас был облачён не в белую женскую хисту, а в чёрную рубаху, штаны и короткий кафтан с золотой вышивкой по вороту и по рукавам. Зелёный плащ с фибулой в виде листа свисал с края откидной кровати, и сапоги стояли там же. Наручи, поножи и оружие лежали в изголовье, очень аккуратно – и, кажется, их уже успели начистить и отполировать.
«Моей хистой причём».
Стало смешно.
– Одолжить, – неохотно признал Мирра. Дёрнул себя за локон, пытаясь выпутать пальцы, скривился и добавил: – И масло, если найдётся.
Фог смутилась и неопределённо указала на свои волосы, так и торчащие дыбом со вчерашнего дня, не зная, как сказать помягче, что в кремах, притираниях и прочих женских штуках не разбирается вовсе:
– Я, э-э…
Он смерил её долгим взглядом:
– Уж вижу, – и, когда она, откинув крышку сундука в углу, перегнулась через край, чтоб отыскать гребень, добавил: – Ты с капитаном живёшь, что ли?
– Ага, – не стала отрицать Фог. – Привыкла. Места всем хватает – он на кровати спит, я на потолке.
– На потолке?
– Ну, я сначала его опасалась, а потом как-то, э-э…
– Тоже привыкла? – подсказал Мирра.
Они посмотрели друг на друга одновременно, встретились взглядами – и рассмеялись; Фог – в голос,
