Папа для Бусинки (СИ) - Сурина Лилия

Как, у братьев Сандерс тоже музыкальный талант? Оказалось, еще какой! Мы все собрались возле маленькой сцены, на которую взошли парни. Тема сел на высокий стул у микрофона, подергал струны, настраивая гитару. Сережа сел на другой стул, у другого микрофона. Неужели споет? Раздались первые аккорды, длинная испанская трель затронула струны в душе. Страстная мелодия заполнила все вокруг, заставляя тело двигаться поневоле, к ней присоединился томный бархатистый голос, вызывающий дрожь в ногах.

- Нравится? – прошептал Стас мне на ушко, добавляя острых ощущений. Он стоял позади меня, отчего жаркая волна окатывала с ног до головы.

- Слов нет! – я улыбнулась, нашла руку Стаса и прижала к своей груди. Его вторая рука тут же присоединилась к первой, своей щекой он потерся об мои волосы. От этой невинной ласки огонь побежал по моим венам. Вот как у него это получается?

102.

Когда закончилась песня, послышались аплодисменты, свист, крики – «еще! Еще!» Возле сцены собрались все, кто был в баре.

- Будет вам еще! Только если эти двое станцуют для нас, в честь нашего дня рождения и под нашу песню! – сказал в микрофон Сережка, показывая на нас. – Станцуете?

 Стас глянул на меня.

- Что делать? Пойдем? – он протягивал мне руку.

Народ расступился, освобождая нам место. Зазвучали первые аккорды, мы стали танцевать хастл. Это танец-импровизация, включающий в себя самые разнообразные движения, хочешь самбы, хочешь сальсы или румбы. Немного пластики, умение чувствовать своего партнера и знание базовых движений – вот все что нужно. А уж чувствовать друг друга мы со Стасом умеем! Танец – это тайный язык души, по крайней мере, у меня.

Музыка удивила, очень заводная, игривая, под такую мелодию тело само двигаться хочет. Никто не остался равнодушным, даже появились еще танцующие пары – Кит с Юлей, Алинка схватила парня из чужих. Но мы были в центре. Песня удивила еще больше. Я сначала подумала, что Сережка поет на испанском, но потом поняла – французский! Но с таким испанским акцентом, что сразу и не разберешь.

Темка тоже подпевал, но у его брата голос был сильнее, сочнее. Зато с гитарой управлялся так, будто родился с ней! Вот это да! Через десять секунд я уже никого и ничего не видела, кроме завораживающих глаз, рассыпающих золотые искры. Со мной постоянно это происходит, будто вселяется в меня кто.

Наш сегодняшний танец больше напоминал фламенко, влиял характер музыки. Вся страсть испанской ночи бушевала в нас, Стас так кружил меня, что волосы, разлетаясь темным вихрем, били меня по лицу, доставалось и ему. Пожар в его глазах обещал спалить дотла. Стас с таким неистовством вращал меня, что стало казаться, еще немного, и я вылечу в окно, но он тут же подхватывал меня на руки, играл со мной, как кот с мышью.

Филатов будто обезумел, будто наказывал меня за побег, показывал, как он страдал из-за меня. Даже стало страшно, я отталкивала его, он притягивал, ласкал, мимолетно прикасаясь губами то руки, то шеи. С такой дикой страстью мы никогда еще не танцевали! На последних аккордах снова подхватил меня на руки, и не отпускал, даже когда музыка стихла совсем, тяжело дышал, уткнувшись мне в шею.

- Я больше не отпущу тебя! Слышишь! – прошептал Станислав, не обращая внимания на свист и крики «браво»

- Не отпускай! Я не смогу без тебя жить, ты мое солнце! – я гладила любимое лицо, прикасаясь губами к его губам. – А пока может, поставишь меня на ноги? Мне надо привести себя в порядок, представляю, что я из себя представляю!

- Ты красива, как всегда! – пробормотал любимый, но все-таки поставил на ноги, не выпуская моей руки. Из зеркала напротив на меня смотрела какая-то фурия с растрепанными волосами и яростно сверкающими глазами.

- Да уж, красавица! Растрепа!

Со сцены послышались французские песни в исполнении Лидили, люди стали танцевать, только мы стояли глядя друг на друга.

- Давай уйдем! – не дождавшись моего ответа, Стас потащил меня к выходу. Я едва успевала за ним. Краем глаза заметила, как Кит поднял вверх большой палец и засмеялся. Он ясно понял намерение своего брата, и был рад за его решение. Или один, или с одной. Со мной!

Ехали недолго, я сразу узнала двор. Здесь логово моего волка. От предвкушения ослабели ноги, не в силах сделать даже шаг, прислонилась спиной к дверце машины. Стас подошел вплотную, откинул с моего лица длинные пряди волос. В его глазах бушевал огонь, вспыхивали искры то тут, то там. Это так манило взгляд, что казалось, и я сейчас загорюсь.

Он нашел мои губы своими, стал касаться нежно, словно бабочка задевает крылом. Мое сердце сжалось от нежности к нему. Милый, любимый, такой желанный… Я запустила свои ладошки ему под футболку, весь вечер мечтала об этом. Стас вздрогнул от неожиданности.

- Ты что творишь, любимая? Я же не железный…

- Нет, не железный… я бы сказала, ты бархатистый! – я игриво пощекотала его ребра.

- Ну все, сама напросилась! – Станислав подхватил меня на руки, потом закинул на плечо и, не слушая мои протесты, почти бегом ринулся в подъезд.

Он шагал через две ступеньки, будто у него не было никакой ноши. На площадке третьего этажа поставил меня на ноги. Открывая дверь, не сводил с меня прищуренного взгляда, обещая избавить, наконец, от непереносимой уже жажды.

В прихожей горели бра. Я поежилась, представив, что здесь кто-нибудь есть. Из комнаты послышалась музыка. Точно кто-то есть, сидит в гостиной и слушает Энрике Иглесиаса. Иглесиас? Стас подошел ближе.

- Ты чего дрожишь? Замерзла… или жалеешь, что я привез тебя сюда? – он стал целовать мои запястья, вызывая мурашки.

- Жалею… жалею, что давно не привез. Боюсь, что сейчас помешает, кто-нибудь… слышишь музыку?

Стас рассмеялся:

- Это я включил! Только что. Нет здесь никого, кроме нас. Это мое логово!

- Как ты умудрился? Ты даже в комнату не заходил! Я подумала, что Кит шутит, приехал раньше нас…

- Нет, он три дня как съехал от меня, купил себе жилье. Знаешь, они с Юлей решили пожениться, Кит ей уже предложение сделал. А музыка – вот, – Стас показал несколько кнопок у двери. - Не люблю тишину, одиночество… а так, вхожу, свет, музыка и даже шторы – можно управлять и отсюда. Создается ощущение, что ты ждешь меня дома! – так вот откуда Иглесиас, не удивлюсь, если и ромашки где-нибудь в вазе стоят. Он ждал меня!

103.

Я уткнулась ему в грудь, потом подняла глаза, увидела рядом мужской подбородок, губы… стала целовать, куда придется, так быстро-быстро, мелко-мелко. Мои руки ерошили его густые волосы. Стас зарычал, так только у него получается, нигде больше не слышала подобное.

Приподнял, я обхватила его ногами, и понес куда-то. На ходу принялась стаскивать с него футболку, он дрожащими пальцами пытался справиться с молнией на моем платье. Горячие губы скользнули по моей шее, шепнули на ухо:

- Попалась! Ты моя… - Стас впился в мои губы, с нетерпением терзая, вдруг прикусил нижнюю.

Совсем не больно, но от неожиданности я вскрикнула. Это так необычно, так сексуально… огонь побежал по моим венам, стало душно, одежда мешала. Проклятое платье, оно словно прилипло. Оторвавшись от губ любимого, стала сдирать с себя мешавшую вещь.

Стас, примостившись на диване, держа меня на коленях, стал помогать мне. Ух, наконец-то! Проворные пальцы скользнули по моей груди, перебрались на спину, теребя застежку бюстгальтера, потом застыли. Подняла голову, поймала потемневший взгляд Стаса, он будто сомневался, не мог решиться. Нет, только не сейчас.

- Ну ты чего?

- Я поверить не могу… что ты моя. Боюсь, что опять пропадешь… или прогонишь потом…

- Никуда не пропаду, и не прогоню больше… даже, не мечтай.

Я еще никогда так не хотела мужчину, безумно его хочу! Он тоже был сильно возбужден, я чувствовала это, сидя у него на коленях. Порхая пальцами по теплой груди любимого мужчины, по животу, добралась до ремня на его штанах. У Стаса вырвался судорожный вздох изо рта, он снова стал целовать мои губы, лаская языком укушенное место, дразня мой язык.