Перекресток времен. Новые россы - Андрей Захаров

- То, что в Южной Америке, мы это уже знаем. Вы что, определили широту?

- Вот именно! Это восемь или десять градусов южной широты! Завтра по карте из моего атласа, я вам точнее покажу эти места!

- Хорошо, хоть с этим разобрались. А теперь давайте спать. На дворе ночь да мороз. Всем в палатку и на боковую. - распорядился Уваров.

Действительно, стоять на ветру, в темную и холодную ночь было не очень приятно. Быстро выполнив команду, члены разведгруппы поплотнее прижались друг к дружке, для сохранения тепла и погрузились в сон…

* * *

Николаю не спалось. Он ворочился с боку на бок и не мог нормально заснуть, хотя за прошедший день потрудился изрядно. Болели спина, руки и ноги. "Как там Макс? Все ли у них нормально?" - переживал отец за сына. Хотя знал, что все нормально. Уваров выходил вечером на связь и всех успокоил, но отцовское сердце не находило себе места. "Если бы я был сам, как Олег, меньше бы дергался, а так… Макс такой же, как и я, рисковый парень. Всякое может быть".- думал Антоненко-старший: - "Хотя Олегу тоже не позавидуешь, в том времени, у него остались жена и дочь". Как-то, во время одной из последних встреч, Олег, немного подвыпив лишнее, разоткровенничался. Как с другом, поделилися с Николаем своей душевной болью. Оказалось, что и у него в личной жизни не все было в порядке. Со своей женой он несколько раз то расходился, то сходился. Все эти "метания" родителей очень болезненно воспринимались дочерью Олега, от чего она часто болела. Вроде бы, перед поездкой Уварова в Киев, в его семье все снова наладилось. Жена даже перезванивала ему на мобильник и передавала привет от дочери. И вот, на тебе! Занесло их к черту на кулички! Вся жизнь насмарку, начинай все сначала, но ведь года то уже не те! Нам с Олегом не по девятнадцать лет, как Максу!

Антоненко вспомнил весь прошедший день, сколько было много переделано за него.

С самого утра к них лагерю пришли человек сорок солдат и казаков, правда без лошадей. Приехали на нескольких подводах. Быстро посовещавшись с офицерами, их послали делать дорогу от берега озера к предполагаемому подъему. Красноармейцы и пограничники подходили к белогвардейцам с интересом, но и с некоторой настороженностью. У всех была еще свежа в памяти гражданская война и недавняя перестрелка. Такое же отношение было и с другой стороны. Но совместная тяжелая физическая работа сближает людей независимо от их политических взглядов, тем более, что цель у всех одна - выжить в этом неизвестном для них мире. Понемногу начали знакомиться, искать земляков. Первым встретившим своих терцев, был старший сержант Левченко, про которого казаки уже были наслышаны и им стало интересно увидеть своего земляка через двадцать лет. Те кто был постарше, очень удивились, как он стал похож на своего отца. Каждый старался узнать у него про судьбу своих родственников и близких. Невеселый рассказ о тяжелой доле их родных снова взволновал казаков. Некоторые горячие головы готовы были кинуться в бой на большевиков. Но это продолжалось недолго. Всех остудили проводимые саперами взрывы. Осознание того, что назад дороги уже не будет и надо жить в новой реальности, привело их в чувство и заставило смириться с болью утраты.

Для проведения первых взрывов решили заложить побольше взрывчатки, так как горная порода уж больно оказалась крепкой и почти не поддавалась лопатам и ломам. Пока часть красноармейцев поднимала мотоцикл и разведгруппы наверх, остальные делали выемки для закладки взрывчатки. Шурфы сделали и сбоку и сверху. Когда все было готово, красноармейцы ушли в лагерь. У подьема осталась только группа Антоненко с саперами в ожидании ракеты от Уварова. И вот в небо взлетела красная ракета. Николай достал пистолет и сделал три выстрела вверх. Это был условный сигнал, чтобы все покинули опасную зону. Выждав пять минут, сделал еще один выстрел, затем повернувшись к саперам дал команду подсоединять провода к аккумулятору своего Уазика. Почти одновременно прогремело несколько взрывов. На десятки метров в высоту вздыбилась горная масса, а в клубах дыма мелькнули молнии. Когда ветер унес поднявшуюся пыль, все увидели, что большие куски горной породы буквально чуть ли не снесли все ограждение построенное людьми. Но крепкие деревья все-таки сдержали этот напор. Зато теперь можно было надеяться, что подъем удасться построить всего за пару дней. Решили пока не строить подъем дальше, а пользуясь моментом, продолжать взрывные работы. Снова сделали выемки, заложили взрывчатку и взорвали. В результате взрывов удалось уменьшить высоту стены на две трети. Она стала почти вровень с осыпавшейся землей. Осталось только укрепить и утрамбовать грунт. Чтобы подъем был не сильно крутым, а пологим, пришлось закладывать и взрывать взрывчатку на три десятка метров вглубь плато. Это был третий мощный взрыв. Все опасались схождение лавин или селевых потоков, но этого почему-то не произошло. "Горы здесь другие, что ли?" - подумал Николай.

Пока Антоненко взрывал плато, Климович, Бондарев и Невзоров организовали в обоих лагерях сборы для предстоящего марша. Люди собирали и упаковывали свои вещи, водители заправляли бензином автомобили, грузили в них оружие, боеприпасы, продовольствие и другое имущество. Снимали маскировочную сеть и брезент над землянками. С воздуха нападать уже не кому. Война с немцами для них закончилась. Раненых решено было перевозить на повозках, благо их хватало на всех, так как добавились еще подводы из второго лагеря. Как ни старался Баюлис со своими помощницами, но четверо тяжелораненых в лагере за эти дни умерли. Один красноармеец Климовича и два солдата из лагеря Невзорова. Также, не приходя в сознание, скончался и советский летчик, пилот бомбардировщика. Слишком много у него было переломов и ушибов внутренностей. В отличие от него, немецкий летчик выжил. После уколов Баюлиса и проведенной операции, жар у лейтенанта Хорстманна спал, гангрена ему больше не грозила. Всех умерших, и красных, и белых, похоронили рядом. Отец Михаил отслужил погребальную службу. Салютом для умерших стали произведенные саперами взрывы.

С бомбардировщика сняли два пулемета ШКАС, один вместе с турельной установкой, а также большой запас патронов к ним. Два других пулемета были сильно повреждены и не подлежали восстановлению. Бомб на самолете не оказалось, видно летчики отбомбились еще на немцев, а когда возвращались, наткнулись на стаю юнкерсов и мессершмитов, с которыми провели свой последний бой. В топливных баках нашли около двухсот литров отличного авиационного бензина. Как он не взорвался, один бог знает! Запасливый водитель "Лексуса" Емельяненко Николай Яковлевич с помощью Кожемяка и трех красноармейцев, слил весь этот бензин в бочку, а также полностью заправил свой "Лексус" и "Форд" Нечипоренко Алексея. Бочку поставили в кузов "Форда". На вопрос Слащенко поедет ли его машина на таком бензине, Яковлевич только усмехнулся. - В этом авиационном бензине октановое число под сотню будет, так что наша машина не только поедет, но и полететь сможет. Правда, уверенности в этом у меня нет. Но, попытка не пытка. Другого лучшего бензина у нас нет.

После полудня, почти все мужчины обоих лагерей были у подъема. Носили и утрамбовывали землю с камнями, ставили ограждение, чтобы не сорваться с дороги вниз. Из-за отсутствия носилок, грунт носили в плащ-палатках и на брезенте, использовали все, в чем можно было нести. Укладывали бревна поперек дороги, чтобы не было скольжения. Как ни старались, но работы было еще много. Однако дорога уже начинала принимать желаемые очертания. Теперь любой мог по ней свободно подняться на плато. Но для автотранспорта и лошадей с подводами было еще затруднительно.

Когда наступила ночь и возникла опасность в темноте свалиться с высоты, работу прекратили. Люди с трудом вернулись в лагерь и сразу легли спать. Не у всех хватило сил даже на скудный ужин. Солдаты и казаки из второго лагеря расположились рядом с лагерем красноармейцев. У них тоже не было сил добраться в свой лагерь. Видя такую ситуацию, Климович выделил Невзорову дополнительные подводы, чтобы перевести людей и все имущество второго лагеря в первый. После такого тяжелого дня, никто уже никого не делил на белых и красных. Все стали своими. Последние капли неприязни и подозрения исчезли вместе с последними каплями пота пролитого на строительстве подъема.

Перед ужином Антоненко с помощью двоих пограничников спустил резиновую лодку и сложил ее вместе с рыбацкой сетью в багажник. Также они помогли ему надеть тент на УАЗик.

"Ничего. Дай бог, завтра все закончим. А там и в путь дорожку…" - подумал Николай, наконец-то засыпая…

Андрей проснулся от звонкого лая Ноя, который теперь каждую ночь спал в землянке у артиллеристов, под боком у Ганса. Эти два рыжих существа сошлись и полюбили друг друга. Хотя песик любил всех артиллеристов и они его любили, но Ганса Штольке он выделял особо, наверное потому, что оба были рыжими. Шутка.