Вкус греха - Мэрилин Папано

— Да откуда ты знаешь? — взорвался Реймонд, но тут же опустил голову.

Конечно, никто ее не вынуждал. Не родился еще человек, способный вынудить Роуз сделать то, чего она делать не желает. Она приняла решение, и заставить ее передумать невозможно.

Если только не придется тратить больше, чем она рассчитывала. Если не возникнут непредвиденные трудности. Если Билли Рей не совершит чего-то такого, чего она не в силах будет ему простить.

Реймонд попрощался с юристом и вернулся в банк. Характерно, думал он, что стоит заговорить о Билли Рее, и невольно приходят на ум мысли о преступлениях. От него все ожидают самого худшего. Все — за исключением Роуз — верят, что он способен на всякое.

Значит, может быть, стоит зайти с этой стороны. Раз уговорить мать вышвырнуть мерзавца нельзя, а сам он уезжать отказывается, пусть власти помогут избавиться от него. Обвинение, приговор, энное количество лет за решеткой… Заманчивая, что ни говори, перспектива. Вот только под какую статью закона можно его подвести?

Реймонд прикрыл дверь кабинета и уселся за стол. Билли Рея уже обвиняли в краже, но в данном случае это как будто не подходит. Мисс Роуз назвала его своим доверенным лицом, и он с полным правом будет присутствовать при ремонтных работах.

Но строительство открывает множество возможностей для мошенничества. Можно заменить качественные материалы негодными и прикарманить разницу в цене, заключать недобросовестные сделки, фабриковать фальшивые счета, похищать материалы и оборудование. Разве кто—нибудь в городе удивится, если вдруг выяснится, что Билли Рей злоупотреблял средствами с банковского счета Роуз? Что он воровал? Что он умышленно затягивал работы, чтобы подольше иметь доступ к деньгам? А что, если кто-нибудь из рабочих пострадает из-за его преступной халатности?

Нет. Никто не станет сомневаться в его виновности. «Никто, — злорадно добавил про себя Реймонд, — не возмутится, если суд приговорит его к тюремному заключению. Даже Роуз».

Селина сидела за столом, на котором были разложены каталоги. Ей предстояло выбрать книги, на которые будут истрачены скудные средства, выделенные для пополнения фондов. Но она не могла сосредоточиться. Она чувствовала себя школьницей, которая сидит в пятницу за партой и строит планы на выходные.

Но у нее не было планов на выходные. Скорее всего она проведет их так же, как провела всю неделю, — мучаясь, изнывая, страдая. От жары, от беспокойства, от настойчивых требований ее женской природы. И от навязчивых мыслей о том, что в отношениях с мужчинами ей нет удачи.

Она отложила ручку и откинула назад волосы. Вентиляция в библиотеке работала на полную мощность, но не могла справиться со ста градусами Фаренгейта и почти стопроцентной влажностью. Было время обеда, и с самого утра Селина не выключала систему охлаждения ни на минуту. Каждый день она надеялась, что подует спасительный ветер или прольется дождь. Каждый день к вечеру на небе собирались тучи, вдалеке громыхал гром и сверкали молнии. Дыхание грозы почти чувствовалось в воздухе, но всякий раз тучи рассеивались, и солнце начинало жечь с новой силой. Ложные надежды сменялись жестоким разочарованием.

Эти слова можно было с полным основанием отнести не только к погоде, но и к Уиллу. Он внушил ей надежду на наслаждение и знойную страсть, а потом перестал обращать на нее внимание. Он дал ей представление о том, как хороша может быть любовь, а потом заявил, что ей не суждено испытать ее вновь. Он разжег в ней желание, столь же неистовое, как летняя жара, и отказался утолять его.

Целыми днями он пропадал в усадьбе. Он уезжал по утрам, когда Селина еще одевалась, а вечером возвращался, когда она заканчивала ужин. И у него еще откуда-то брались силы на то, чтобы уезжать по ночам. Дважды он не ночевал дома, а Селина лежала и мучилась мыслями о том, где он, с кем встречается и чем занимается.

В тихом зале библиотеки собственный тяжелый вздох показался ей необыкновенно громким. Сегодня у нее побывало не больше пяти—шести посетителей. Даже дети, обычно искавшие здесь спасения от зноя, не показывались. Жаль, что нельзя выключить свет, запереть дверь и повесить табличку: «Закрыто из-за жары». И беспокойства.

Входная дверь открылась, и вошла Милли Эндрюс. Она помогала Селине каждое лето. Эта высокая, довольно хорошенькая девушка, стесняющаяся своего старомодного имени, любила возиться с книгами, расставлять их, разбирать и заполнять карточки. Общение с посетителями давалось ей с трудом, особенно если среди них был мальчик по имени Джеред Робинсон, но она добросовестно старалась.

Следом за Милли вошла мисс Роуз. Она была одета так, как одевалась всегда при вьшазках в город: воскресное платье, дорогие туфли, скромная сумочка и широкополая соломенная шляпа с ленточкой. Мисс Роуз говорила, что дама должна беречь кожу от солнца. Она всегда повторяла этот тезис, если Селина работала в саду в футболке и шортах.

Селина поздоровалась с Милли и поднялась навстречу мисс Роуз.

— Приглашаю тебя пообедать, — сказала ей старая леди.

Селина вежливо отказалась.

— В такую жару я даже думать не могу о еде. А в ресторане так душно…

— Я тебя приглашаю не в ресторан, — перебила ее мисс Роуз, — и уверяю тебя: этот обед тебе понравится.

— Где же вы хотите обедать?

Мисс Роуз обошла стойку, взяла Селину под руку и повела ее к двери.

— Милли, мисс Селина уезжает обедать, — сказала она, повернув голову. — А обедаем мы в усадьбе Кендаллов. Отпразднуем завершение первой недели работ. Все привезут из Батон—Ружа.

При упоминании об усадьбе Селина вздрогнула. На этом обеде будет Уилл. Она не видела его почти неделю. То есть она мельком видела его в окно, но не разговаривала с ним. Когда она сидела у себя на веранде, он не выходил. И не приглашал ее составить ему компанию, и погулять вместе больше не предлагал.

— Я вам очень признательна, — заговорила Селина, лихорадочно ища благовидный предлог для отказа, — но у меня еще дела в городе и…

— Ерунда, — отрезала мисс Роуз. — Этими делами ты можешь заняться и завтра. А сейчас ты разделишь со мной лучший обед, который только можно найти в округе Де Вильерс. Идем. Когда мы приедем, столы будут уже накрыты. Нельзя заставлять голодных мужчин ждать.

Селина с грустью подумала, что отговаривать мисс Роуз — все равно что пытаться остановить морской прилив. Старуха отпустила ее руку, не сомневаясь, что она сядет в машину, как послушная девочка, а не вырвется и не убежит. Как бы ей этого ни хотелось.

Разумеется, она не ошиблась. Селина покорно забралась в машину и поддерживала с мисс Роуз вежливую беседу на протяжении всего пути до усадьбы.