Завещание императора - Александр Старшинов

— Это ловушка… — Раб сплюнул кровь и отер губы. Похоже, в драке он лишился пары зубов.

— Что случилось? — изумился Приск.

— Сейчас…

Сабазий шагнул к фонтану близ одного из домов, подставил под струю ладонь, омыл лицо, прополоскал рот, сплюнул…

Парень тем временем начал приходить в себя.

— Уходим! — Сабазий ухватил Приска за руку и потянул в ближайшую улочку.

Ни трибун, ни Максим не стали перечить. Лишь миновав два квартала, Приск остановился и сказал:

— Итак…

— Все просто. И прежде так делали, когда иноземца надо было убить. Хатра — сакральный город. И тот, кто совершит святотатство, — умирает. Этот парень, скорее всего, собирался подбросить твой плащ в святилище Эсагилы как свидетельство того, что ты был храме, куда тебе не позволяли войти… И тебя бы убили…

— Убили? А, ну да, я пришел осквернить алтарь и сбросил плащ, который мне в этом мешал… — хмыкнул Приск.

— Не смейся… — насупился Сабазий. — В Эсагиле суровы божьи законы. Если музыкант сойдет с места без дозволения во время сакральной трапезы жрецов, его мгновенно настигает божья смерть. Стражник тут же одним ударом снесет ему голову.

— Мне здесь не нравится… — прошептал Приск. — Я предпочитаю Антиохию.

— Или если кто-то попытается войти в святилище Эсагилы в недозволенное время, стражник на воротах тут же умертвит дерзкого, — продолжал Сабазий. Казалось, он наслаждался эффектом от своих слов.

— За что? — Приск по-прежнему ничего не понимал.

— Божья смерть как совершившему святотатство.

— Зачем?

— Зачем все устроено? Я уверен, человека, укравшего твой плащ, послал Эдерат. Наверняка. Это его нут. Аршакид теперь считает тебя, господин, своим заклятым врагом. Эдерат мстителен, злобен и будет всю жизнь помнить обиду. Обида его умрет только с его смертью.

— Пусть злится… — пожал плечами военный трибун.

— Его злость опасна. Как яд змеи. Надо немедленно уезжать из города.

— Но я…

— Лучше всего уехать рано утром завтра. Уйдем с караваном хаммаров.

— Похоже на бегство, — заметил Максим.

— Почему я должен тебе верить? Не придумал ли ты все это?

— Не веришь? Нужны доказательства? — зло прищурился Сабазий. — Сколько угодно… Пошли Максима к воротам Эсагилы, и посмотрим, что из этого выйдет…

— Ты же сказал — его убьют.

— Конечно.

— Он прав… — тут же поддержал раба Максим. — И чем мы быстрее уедем, тем лучше.

— Я пущу слух, что мы пойдем по царской дороге на Нисибис, — предложил Сабазий. — А на самом деле отправимся дорогой караванщиков. И пусть мой гадде и твой гадде помогут нам в этом пути.

Глава V

ДОРОГА ИЗ ХАТРЫ

Лето 867 года от основания Рима

Месопотамия

Сабазий оглянулся и долго глядел назад. Потом двинулся к главному хаммару, что-то сказал. Тот кивнул, махнул рукой и что-то выкрикнул на своем — гортанном наречии. Погонщики откликнулись дружными воплями, ослики затрусили чуть шустрее.

Но только чуть.

А пыльное облако на дороге все увеличивалось, приближаясь.

— За нами погоня… — сообщил Сабазий, вернувшись к хозяину.

— Сам вижу, — отозвался Приск.

— Бросим караван и поскачем? — предложил Максим.

Приск отрицательно покачал головой:

— Лошади слишком устали. Нас нагонят.

— Примем бой… — предложил Марк.

Приск прищурился:

— Судя по облаку пыли — отряд всадников в двадцать. Нас четверо. У погонщиков есть луки…

Сабазий вновь сорвался с места и кинулся к главному хаммару. Что-то закричал. Стал тыкать в лицо рукой. Странно — открытой ладонью. Похоже, показывал какой-то знак.

— Может, сговорится? — с надеждой спросил Марк.

Но нет — не сговорились — глава каравана отвернулся, что-то выкрикнул, поднял руку, и караван встал как вкопанный.

Приску оставалось одно — смотреть, как приближается пылевое облако. Впереди, оторвавшись от прочих, мчался Эдерат.

Картинка мгновенно сложилась.

Этот парень решил посчитаться, наказать римлянина за дерзость.

— Марк, Максим, удирайте, Сабазий, тебя не тронут…

Приск послал коня вперед — шанс был один — попытаться сразить Эдерата прежде, чем погоня настигнет. Всадник, скакавший позади Аршакида, натягивал лук. Только опыт позволил Приску предугадать мгновение, когда рука стрелка спустила тетиву. Как стреляет парфянин, человек не успевает увидеть — валится с коня. Еще один выстрел и еще… Трибун пригнулся, да так низко и свесившись на сторону, что едва не слетел с коня… Позади кто-то завопил. И еще… Приск только сейчас сообразил — стреляют не в него.

Приск выхватил дротик из колчана и швырнул почти не целясь. И попал ведь…

Теперь спату из ножен и в галоп… удар надо нанести в тот момент, когда лошадь ударит передними копытами в землю. Но это — как повезет. Не настолько искусен Приск в конном бою, чтобы такое рассчитать…

Приск сшибся с Эдератом, но удар спаты не достиг цели — Аршакид парировал клинок римлянина и пролетел на своем скакуне мимо. Конь под ним был явно лучше и свежее, чем под Приском. Да и управлялся парфянин с ним куда более искусно.

И разворачиваться Эдерат не стал — на военного трибуна уже летело разом трое.

Первого, самого резвого, Приск все же «отоварил» ударом спаты по шее — благо вся свита Эдерата была без доспехов. И пока парфянин валился с коня, а конь, встав на дыбы, не позволял приблизиться подмоге, попытался достать второго…

Безнадежное сражение. Приск это хорошо понимал. Судя по всему, его хотели взять живым, и это давало шанс выиграть несколько лишних мгновений. Быть может, Марк спасется. Конь под ним был отличный. Но нет, нет… Напрасная надежда — Марк ринулся на Эдерата. Зря…

Что было далее — Приск не видел — удар в спину сбросил его с коня. Панцирь военного трибуна оказался прочным, но само падение на миг оглушило. Прежде чем Приск успел подняться, ему уже связали руки и повлекли по песку и камням.

Когда его подтащили к остальным, он услышал, как кричит Сабазий. Кричит что-то на своем Приску мало понятном наречии арамейского, но одно слово Приск разобрал точно. «Предатель!» — бросил Сабазий главе каравана, пока трое скручивали ему руки за спиной.

И еще трибун успел увидеть, что Максим лежит на песке, голова его нелепо повернута набок, а глаза открыты. И песок вокруг его головы не серо-желтый, а оранжевый. Таким бывает песок на арене там, где гладиатор-победитель нанес последний удар побежденному противнику с криком: «Получил!» Только не удар меча настиг Максима — стрелы, выпущенные парфянским лучником, предназначались ему и еще паре хаммаров, что неосторожно оказались рядом.

Приск еще попытался дернуться, отыскивая юного Марка, и увидел, что тот застыл неподвижно на песке, а лучник, спешившись, пинает его носком сапога. А из руки Марка торчит стрела.

— Не смей! — заорал Приск по-гречески в надежде, что греческий охрана Эдерата понимает лучше, нежели латынь, и, вскочив на ноги (откуда силы?), ринулся к Марку.

Он совершенно позабыл, что веревка, связывающая его руки, приторочена к седлу одного из парфян.

Дерг! И он уже катится по песку… Свита Эдерата ржет.

Но эта забава, кажется, отвлекла лучника от раненого Марка.

Приск перевернулся и, пока его пленитель не очухался, протащил связанные руки вперед — под задницей и ногами — в доспехах это было сделать ох как не просто. А потом стал выбирать веревку… Всего несколько футов… Появилась одна задумка — впереди в трех шагах очень удобный вертикальный камень, похожий на римский милевой столб. Когда всадник вновь дернул и стал тащить к себе Приска, военный трибун прыгнул вперед и обернул веревку вокруг камня… дерг — и всадник вылетел из седла.

Теперь успеть домчаться до упавшего, завладеть кинжалом и..

Не успел — Приск почувствовал, как накатывает сзади опасность — дыхание лошади, топот копыт по каменистой дороге… Подался в сторону… но сбоку подлетел еще один всадник. И новый удар. Опять сзади, в этот раз по голове. Что дальше?..

Только темнота…

Часть II

НОВЫЕ ЗЕМЛИ…

Глава I

ПРИЯТНЫЕ ХЛОПОТЫ

Зима — весна 868 года от основания Рима[91]

Армения

Пока его легаты утверждали власть Рима в Армении, Траян с удовольствием получал свидетельства почтения от угодливых царьков пограничных владений. Один из них подарил ему чудесного скакуна, способного класть земные поклоны, вставая коленями передних ног на землю. Другие не проявляли особой выдумки, выражая свою преданность, подносили драгоценную посуду, шелка, искусно сработанные доспехи, колчаны, полные стрел, украшенную серебром и драгоценными каменьями конскую упряжь.