Горький пепел победы - Валерий Иващенко

- Вот теперь всё, и никакая тварь не сможет ничего сделать, - с мрачным удовлетворением констатировала она и проворно сгребла с чёрного камня обратно в карман пригоршенку обычного проса.

Как ни странно, но бушевавшая буря не тронула простенькой и незамысловатой женской волшбы простой деревенской ведьмы. Наверное, точно так же и мы не замечаем на бегу листьев или травинок под ногами… Селина выбросила из головы всякую муть, и только сейчас присела на корточки у слабо дышащего тела.

- Ну, и каково оно? - поинтересовалась она с неуёмным любопытством.

Лежащая у края залитой лунным светом могилы приоткрыла глаза и с непонятной весёлостью покосилась в её сторону.

- Не засти свет - не видишь, я загораю, - и перевернулась, нахалка, на живот.

Удивлению ведьмы, похоже, не было пределов, потому как повиновалась она беспрекословно. А непонятная пока девица повалялась ещё немного на щебне, с удовольствием потянулась, и только сейчас соизволила встать.

- Интересное ощущение - быть сразу и… - по мере перечисления она легко и непринуждённо обращалась в ламию, стройную эльфку, а под конец ближайшие скалы накрыли тенью крылья радужно-серебристой драконихи.

Здоровенная бестия, внушающая абстрактное уважение даже одними только своими размерами, глянула в сторону съёжившейся от неожиданности ведьмы глазом с вертикальным зрачком и шаловливо пыхнула из ноздрей дымом. Затем пошла неуловимым маревом - и вот перед Селиной снова возникла обычная длинноногая девчонка.

- Оделась бы уж, бесстыдница, коль человеком прикинулась, - уже исцелившаяся от увечий ламия бодро прицокала сюда на своих четырёх копытцах.

- Привет, ма, - девица хихикнула и как ни в чём ни бывало помахала ручкой.

- Или эльфой? - приценилась Верайль взглядом. - И какая же ты настоящая?

Девица на удивление ловко крутанулась на одной ноге вокруг себя. Миг, и она уже осматривала объявившееся на ней короткое платьице-одно-название драгоценного зелёного с золотом шёлка.

- Ну знаешь, - фыркнула еле сдерживающая улыбку Селина. - В этом недоразумении ты смотришься ещё более развратной, чем совсем без него.

Улыбаться ведьме было от чего. Не столько от того, что удивительным образом слившяся воедино кровь четырёх рас дала столь блестящий результат - вон какая красотулечка попой вертит, пытаясь рассмотреть себя сзади. А скорее от того, что все четыре девицы и сознанием стали единым целым - и судя по всему, ни малейшего неудобства от того не испытывали. Правда, нааверняка и ветра в голове вчетверо больше стало.

- Интересное дело, - хмыкнула девица. - Я помню все свои четыре прежних жизни, но ничего в голове не перепутывается, словно так и надо.

Верайль со своего места прекрасно видела все сделанные на пробу превращения девицы, и поинтересовалась - какая же та настоящая? Правда, несколько сконфузилась, заслышав ответ, что в любом виде настоящая и есть.

- Даже такая, - проплыл в воздухе весьма знакомый голосок, и Селина едва не захлопала от восторга в ладоши - рядом стояли и настороженно взирали друг на дружку две одинаковые Верайль.

- По-моему, это ты, - однако соседка той, на которую довольно-таки неуверенно указала женская рука, рассмеялась серебристым колокольчиком и снова вернулась к выбранной собою форме.

То бишь девицы несколько эльфийских стройных пропорций.

- Ладно, давайте уходить, - ламия опомнилась первой. - Кстати, как бы нам тебя назвать?

- Не пыжись, маменька, - язвительно отозвалась та и хозяйственно привесила на пояс ножны с кинжалом. - Пусть он даст мне имя.

Затем она полюбовалась на невесть каким образом вновь оказавшееся на пальчике витое кольцо и вздохнула.

- Прежняя Тэлль как попой чуяла - обручальным станет. И вот, словно в эльфийский колодец глядела.

Верайль и Селина переглянулись. С ума спрыгнуть можно - необъяснимым образом удалось едва ли не лучше, чем они и задумывали! Чадушко унаследовало от прежних рас всё, что только можно было. Переплавило в себе, и теперь прямо тебе полубогиня какая-то. Но выглядит и пахнет довольно миленько…

- Как я смогу помочь вернуть чернокнижника - не знаю. Но что я горы сверну на этом пути, в том клянусь, - призналась девица.

Она заглянула в опустевшую совсем могилу - на дне лишь тускло блестела серебряная пряжка. Под давящим взглядом яма засыпалась грунтом, и чёрный осколок камня с залихватским хрустом воткнулся последним. Всё стало как было, лишь магией от этого места теперь даже и не пахло. А новоявленная волшебница задумчиво посмотрела на осторожно подбирающуюся к её босой пяточке тень стража.

- Уймись, барон. Можешь, конечно, поскучать у этого места… - она призадумалась и щёлкнула пальцами. - Но можешь и пригодиться.

Ведьма с ламией переглянулись и одобрительно кивнули. Шустро соображает девонька. Опыта и умений, правда, не хватает - но то дело наживное.

- В кольцо спрячь его, - Верайль указала пальцем на мягко переливающийся светом ободок металла.

Вдвоём обе старшие волшебницы быстро растолковали своей то ли дочери, то ли Падший знает кому, что тут и как. То ли девица и впрямь обладала незаурядным даром, то ли и впрямь оказалась далеко не дурёхой - но довольно быстро ей удалось заключить отчаянно трепыхающуюся и удирающую тень в кольцо.

Справедливости ради стоит признать, что при виде этого зрелища обретающийся в сторонке Жулик трясся как овечий хвост. Чует, чует вражина, что однажды и его могут так… однако девица не стала издеваться над честным демоном. Лишь поманила пальчиком поближе - а потом с таким аппетитным хрустом врезала тому по физиономии, что бедняга даже трезубец свой потерял.

- Признаёшь хозяйскую руку?

- Тяжёлая, - покладисто кивнул расплющенный по скале Жулик, и с уже постепенно переходящей в привычку сноровкой растёр по харе сопли кровавого огня.

Селина внимательно, с обстоятельностью настоящей сельской ведьмы осмотрелась - ничего ли не забыто или упущено? Заставила Жулика подобрать оставшиеся от девиц одежды. Правда, полосу драгоценного шёлка отобрала и протянула ламии. Та снова заартачилась было, уж в этом отношении она оказалась куда упрямее Ариэлы. Однако мысль о том, что это единственная и любимая одежда дочери, быстро перевесила остальные соображения.

- А здорово, мам, - завязавшая ей повязку новенькая окинула Верайль лукавым взором. - В ней ты ещё более сооблазнительная, голая и развратная, чем без неё.

Удивительно, но три девицы смеялись. Видимо, все страшные и великие события этой ночи настолько опустошили их, что даже для удивления места не осталось. И смех - это единственное, что им оставалось…