Змееныш - Андрей Дашков

Изредка обрастающий чужеродной плотью корабль содрогался, будто смерть ломилась в запертые двери, стремясь вернуть себе законную добычу, а долгая агония опережала само рождение, и так продолжалось до тех пор, пока студенистое дитя волшебства не обрело законченный вид. Стервятнику это было уже знакомо: плавные обводы корпуса, предназначенного не только для плавания, но прежде всего для полета, гармония легкости и силы, устрашающее оружие… и все окутано пеленой кошмара.

Люгера настолько захватило невероятное зрелище, что он не сразу заметил своих будущих слуг, появившихся будто из-под земли (скорее всего, так оно и было). Когда он почуял их запах, они уже подошли ближе, чем ему хотелось бы. Сладковатый аромат смерти исходил не от могильника-колыбели, расположенного далеко внизу в кратере вулкана, а от вооруженных людей, которые выстроились полукольцом у Стервятника за спиной.

Он медленно повернулся, понимая, что путь по внешнему склону отрезан. Солдаты не нападали. Их было девятеро. Ближайший открыл рот, но не издал ни звука – из его глотки и ноздрей потекла темная жижа.

К этому моменту солнце уже взошло над краем далекой стены. Багровый диск едва ли достигал половины своего обычного видимого размера. В тусклых лучах света, казавшегося тяжелым, как кровь, раны солдат не слишком бросались в глаза, но Люгеру хватило одного взгляда.

Эти люди были мертвецами. Они не дышали, на распухших лицах застыли маски смерти, и только в глазницах шевелились черви. Одежда трещала по швам; клинки были покрыты пятнами ржавчины.

Люгер мгновенно вспомнил все, что когда-то слышал о глонгах. Теперь он мог отделить вымысел от действительности. Похоже, сила, создавшая летающий корабль, позаботилась о том, чтобы он не остался без команды. Но откуда взялись эти мертвые люди, с каких полей сражений они были подняты и перенесены сюда, за что им было отказано в вечном покое?

В своей одержимости Стервятник тем не менее осознавал, сколь многое уже не имело значения. Он не испытывал ни страха перед глонгами, ни отвращения к ним. Мертвые давно были его союзниками. Рано или поздно плоть станет прахом, но война будет продолжаться бесконечно, если в каком-то другом слое времени и впрямь обитают призрачные двойники всех когда-либо живших существ…

Один из глонгов показал на летающий корабль, и Люгер истолковал его жест как приглашение. Слот начал спускаться в кратер, сопровождаемый свитой из девяти мертвецов, приговоренных к молчанию. Он и не ждал, что удостоится сомнительной чести говорить с колдунами Лигома или хотя бы видеть их. Это было бы слишком просто. А посредники вроде Люгера-старшего и Слепого Странника, наверное, не имели тут ни малейшего веса.

Несмотря на то что Стервятника со всей очевидностью подталкивали к нападению на Скел-Моргос, он не чувствовал себя чьим-то орудием, проводником чужой воли. В этой жестокой игре у него была собственная цель и собственный интерес. Он так долго подавлял в себе простительное человеческое любопытство, что теперь не испытывал даже намека на разочарование. Островные маги дали ему смертоносное оружие против врага, и он хотел лишь одного: побыстрее убраться отсюда. Это был редкий случай, когда Люгер проявил благоразумие, в остальном же его не покидало ощущение, что он по-прежнему очень близок к потере рассудка.

Багровый диск солнца совершил свой путь по небу и скрылся за опоясавшей горизонт стеной, а Стервятник все еще бродил по кораблю, одолеваемый опасными химерами. Он не чувствовал ни голода, ни усталости. Текло время, но будто мимо него; оказавшись на острове, он узнал, какова может быть цена бессмертия.

На адской верфи его подстерегали наваждения. Люгер снова погрузился в зыбкий лабиринт кошмаров, где всякий живой человек неминуемо ощутил бы, сколь противоестественно посмертное существование и чего стоит покровительство потусторонних сил. Но теперь Слот не был пленником, теперь он был почти хозяином этого корабля. Правда, порождение Лигома тоже имело немалую власть над ним, и с мыслью о неизбежной зависимости было трудно смириться, однако у Стервятника не оставалось выбора.

Ступив на полубу, он вдруг почувствовал себя подхваченным потоком времени, словно внезапно пересек границу полусна и яви, ускользнул из западни сумеречных грез. Корабль (или мертвец, преображенный, воссозданный спустя тысячелетия, заключенный в незыблемый панцирь колдовства) был готов к полету. Распластанные крылья, прежде нагретые лучами солнца, поглощали тепло земли. На бушприте и мачтах зажглись огни, испускавшие негреющий призрачный свет.

С наступлением ночи команда глонгов подняла паруса. Люгер насчитал на борту около трех десятков бездыханных матросов – все мужчины, погибшие в расцвете лет. Среди них были люди с распоротыми животами, пробитыми легкими, перерезанными глотками и пронзенными сердцами, но ни одного безрукого или хромого. От каждого исходило почти нестерпимое зловоние, и Стервятнику порой казалось, что через мгновение он очнется и обнаружит себя на заброшенной бойне.

И все же это были лишь мелкие неудобства. Главное, он владел кораблем, равного которому не найти во всем обитаемом мире. Оружие, прежде внушавшее ему панический страх, теперь оказалось в его руках, и он предвкушал ту минуту, когда увидит в действии истребляющий луч. Только однажды черное жерло повернулось в его сторону, и он почувствовал себя так, словно на него уставилась одноглазая Смерть…

Холодные огни вспыхнули ярче, выбелили лица глонгов и озарили верфь Лигома прощальным светом расколовшейся луны. Люгер стоял на корме и видел, как огромные крылья, уже утратившие прозрачность, медленно поднимаются подобно облакам, заволакивающим чистое небо. Но в этих местах ничто не было чистым.

Первый взмах… Удар накатившей волны… В лицо с обеих сторон повеяло могильным холодом…

Сладостный трепет охватил Стервятника, и корабль под ним содрогнулся. Люгер ощутил себя единым целым с этим чудовищем. Он обладал силой повелевать им и направлять его. Такого не предсказывал ему ни один оракул, и это не могло присниться в самом несбыточном сне.

Но он помнил сокрушительное поражение барона Ховела и бесславный конец «Бройндзага». Только одно древнее создание могло уничтожить летающий корабль, и Люгеру оставалось уповать на то, что пробужденный Звездой Ада

Небесный Дракон был последним.

Корабль поднимался в небо, а Слоту казалось – погружался в беззвездный мрак озерных вод. И это был далеко не обман зрения. В какой-то момент своды и дно поменялись местами, нижний мир отразился в верхнем, подземелья обернулись бескрайним простором, земля – тьмой, вода стала не плотнее тумана, паруса поймали свежий ветер…