Змееныш - Андрей Дашков

– Я могу спрятать вас в замке Гливрос, если угодно, – предложил он не без задней мысли. Все в Скел-Моргосе слишком хорошо знали, что означает заточение в этой обители. Поскольку принц уже отправил туда Венгу, мысль поселить в замке еще и госпожу Ганглети показалась ему чрезвычайно пикантной.

Гелла ответила на его предложение в точности так, как он ожидал.

– Я польщена, мой принц, но не думаю, что дело зашло так далеко. Я увижу министра сегодня вечером и расскажу ему о валидийце. Обещаю вам: приказ найти этого негодяя будет подкреплен моей личной просьбой.

«Что имеет для Гедалла гораздо больший вес, чем любые другие соображения», – подумал Морт, которого давно не устраивало такое положение вещей.

Теперь госпожа Ганглети выглядела слегка обеспокоенной. Впрочем, именно выглядела. В ее мертвых глазах ничего не изменилось. Вероятно, игра была рассчитана на то, чтобы Морт убедился: наживка проглочена.

Мокши на самом деле тоже хотел отыскать Стервятника, но по совсем другой причине. Тысячелетний опыт подсказывал ему, что судьбы мира будут вершиться здесь, в южном королевстве, таком далеком от его родины. И если где-то рядом объявился соплеменник, то, значит, час решающих потрясений близок.

Морт сказал все, что хотел, и не терял времени на отвлеченные разговоры. В данном случае флиртовать с госпожой Ганглети казалось ему излишним. Полагая, что оставил Геллу наедине с ее тревогами, он отправился в замок Гливрос, чтобы вдали от городской суеты обдумать свой следующий шаг.

Однако все его приготовления оказались совершенно бесполезными.

Глава тридцатая

ОСТРОВ ЛИГОМ

Люгер стоял на горячих камнях всего в нескольких десятках шагов от потока раскаленной лавы, распространявшего удушливый жар. Выглядело это место так, словно с тела земли содрали лоскут кожи и образовалась незаживающая воспаленная рана.

На горизонте поднималась темно-синяя стена. В той стороне, где за ней пряталось восходящее или заходящее солнце, висело кровавое зарево. Расслоившиеся облака застыли, как ступени гигантской лестницы. В зените небо было изумрудно-зеленым и усыпано бисером звезд. Среди таинственного и отталкивающего пейзажа Стервятник почувствовал себя совершенно чужим, пришельцем, волею случая заброшенным из иного мира.

Потом он заметил тени, скользившие над ним подобно бескрылым птицам. До него не сразу дошло, что это рыбы и что видит он их со дна озера Гайр. Мутно-зеленые воды озера, которые он вначале принял за небеса, окружали его. Он был словно насекомое под стеклянным колпаком, погруженным на дно колодца. Вот только он не мог понять, что поддерживает невероятную тяжесть прозрачного свода.

Люгер обернулся и посмотрел под арку. Там по-прежнему была только тьма, безмолвная и засасывающая. Он обошел арку и, заглянув в нее с другой стороны, увидел ландшафт острова, однако часть его, очерченная рамкой из камней, представала сильно искаженной расстоянием и казалась отодвинутой на четверть лиги.

Очень скоро Люгеру стало невыносимо жарко, и он направился к темному склону, поднимавшемуся в противоположной стороне от огнедышащего потока. У подножия горы почва была очень мягкой, как будто миллионы червей непрерывно взрыхляли ее. При каждом шаге Люгер проваливался по щиколотку. Отовсюду доносился тихий шорох, с которым пересыпалась земля. Всем своим существом Стервятник ощутил присутствие незримой враждебной силы…

С немалым трудом преодолев черные сугробы, он ступил наконец на твердую гладкую поверхность извилистого гребня, достаточно пологого, чтобы по нему можно было взойти на вершину горы. Склоны оказались покрыты веществом, которое вблизи более всего напоминало стекло с мерцающими вкраплениями.

Поднявшись выше, Слот увидел другие арки, расположенные на огибающей берег острова дуге. Он шел, выбирая кратчайший путь к вершине и надеясь оттуда обозреть остров целиком, а также, возможно, то, что находится за кольцевой стеной.

Он приближался к таинственной обители магов, нарушая своим вторжением тысячелетнее молчание и неприкосновенность чужих святынь. То чувство, которое он испытывал, не имело ничего общего с благоговением. Он ненавидел тех, кто уже использовал и собирался впредь использовать его, но как рыцарь Земмура он был готов сражаться и, если это неизбежно, принять на себя новое проклятие.

Поднявшись на вершину горы, Слот оказался на краю огромного кратера, внутренние склоны которого были гораздо круче внешних. Судя по тому, что он видел раньше, вулкан все еще извергался, но колдуны Лигома запечатали главное жерло и сумели направить разрушительные потоки лавы в другие русла.

Первое, о чем Люгер вспомнил, когда посмотрел вниз, был изображенный в старинной книге гигантский скелет фантастической крылатой рыбы – твари, которая, по преданию, перенесла Спасителя через Океан Забвения. Белеющий остов покоился в крестообразной яме, устланной бархатом темноты.

Вскоре Стервятнику стало ясно, что это порождение нечеловеческого разума, ибо он видел не распад, а сотворение, притом далекое от завершения – оно продолжалось у него на глазах. И хотя самих творцов нигде не было видно, в том, что здесь происходило, угадывалось вмешательство противостоящей природе магии, способной воссоздать подобие жизни из мертвого.

Серая дымка поднималась от земли и сгущалась в тончайшие вуали, которые окутывали скелет и, наслаиваясь друг на друга, застывали в виде полос, похожих на сморщенную кожу. Постепенно зыбкий кокон обретал очертания полупрозрачного зародыша, внутри которого струилась мерцающая лимфа и медленно растекалась бледная кровь.

Внезапно Люгер понял, что ему – может быть, единственному из людей – выпал случай увидеть, как создается летающий корабль. В его жизни хватало мрачных тайн, но сегодня одной стало меньше. Будто чья-то рука вывела очередной небессмысленный символ на пергаменте, и он еще на шаг приблизился к пониманию того, что записано в книге судеб и со всей неотвратимостью обещано каждому, за исключением сумевших ее прочитать.

Остров Лигом был могильником – очень древним, хранившим останки нечеловеческих существ. По воле черных магов эти останки, похищенные у вечности, обретали существование в новом чудовищном воплощении, враждебном всему истинно живому.

Зародыш увеличивался в размерах, вбирал в себя мглистые туманы забвения и едкую слизь незарытых могил, впитывал флюиды заживо погребенных в подземельях и поглощал прах, извлеченный из взрыхленного перегноя. Тысячи невидимых пауков ткали перепонки огромных крыльев, подобных тем, что бесшумно носят нетопырей. Призрачные прообразы парусов казались пока всего лишь бледными тенями, отражениями нездешних фиолетовых сумерек.