Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

— На помощь! — отчаянно закричал он. — Кто-нибудь! На помощь!

Человек перед ним завопил и упал, его нога оказалась пришпилена к сцене кинжалом, которого мгновение назад там не было. Затем рухнул мужчина позади Арклета, его глаза выпучились от неожиданной боли, когда что-то тяжелое огрело его сзади по голове.

К тому времени, как он коснулся пола, нападающие развернулись, чтобы посмотреть, кто этот новый противник — которому осажденный лорд уже улыбался, продолжая фехтовать ради того, чтобы выжить.

Это была танцовщица в маске — на которой были лишь блестки, пот и случайные следы крови — полностью чужой крови. Она отбросила маску, черные волосы свободно развевались, и в одной руке у нее был меч, весь в крови, а в другой — чистый кинжал, который она держала рукоятью вперед.

Тяжело дыша, она встретила их — и немедленно рассекла мечом лицо телохранителя, который по глупости опустил оружие, чтобы оскалиться.

— Убейте ее, — пьяно проревел Виндстаг. — Я смогу позабавиться и с трупом!

В его сторону повернулись головы — люди с недоверием глядели на Виндстага даже среди яростно клацающей стали.

— Н-ну, — прошипела им голая танцовщица, — теперь мы все знаем, как некоторые знатные лорды предпочитают проводить свой досуг...

— Взять ее! Взять ее! Взять ее! — завопил разъяренный Виндстаг достаточно громко, чтобы вопль эхом отразился от потолочных балок.

Он залез на сцену, и его телохранители поспешили следом. Виндстаг и его люди врезались сзади в тех, кто сражался с Арклетом Делькаслом, толкнув их прямо в закипающий хаос.

Лишь на мгновение, сквозь прореху в налетающих телах, лорд Делькасл увидел бесчувственное лицо Делнора, глядящее в никуда.

Затем оно исчезло за ордой людей, пытающихся убить его, и он снова начал сражаться за свою жизнь.

А где-то позади так же дралась Амарун, имя которой он только недавно узнал.

Кажется, как раз вовремя, чтобы они могли умереть вместе, и тогда подобные пустяки перестанут иметь значение. Навсегда.

***

В самом темном углу королевского склепа, на три этажа ниже последнего уровня дворца, куда еще достигали лучи солнца, одинокий старый волшебник внезапно застыл на месте, а его глаза полыхнули мерцающим синим огнем.

— Что-то здесь произошло, — мрачно сказал Эльминстер. — Здесь разбудили нечто. Сильная магия, древняя магия. Хмм. Как я сам.

Вокруг него возвышались каменные саркофаги Обарскиров, где мертвые короли, королевы, принцы и принцессы Кормира медленно превращались в прах. Магия лежала на этом месте, как тяжелый доспех, умерщвляя его чувствительность ко всему, кроме самых сильных колебаний, зато крайне эффективно скрывая его от любого боевого мага, который может захотеть облегчить задачу всем этим пурпурным драконам, сотворив подходящее поисковое заклятье.

Кто-то из этих современных боевых магов должен был знать подходящее волшебство, или хотя бы мог найти его в старом гримуаре. Если они вообще еще хоть что-нибудь читают...

Это произошло снова, волнение магии, вокруг и внутри него, как большой тихий крик, заставивший его заморгать и опереться о ближайший каменный гроб.

Высвободили нечто могущественное... но что?

Были времена, когда он мог пройти на расстоянии дневной скачки от Сюзейла и мгновеннов точности узнать, что именно произошло, когда нечто могущественное тревожило Пряжу. Да, были времена...

— Я не могу больше спасать Королевства, — прошептал он во мрак. — Не в одиночку.

Неожиданные слезы заставили мерцающие огни вокруг него поплыть и раздвоиться.

— Проклятье, я даже Кормир защитить не могу! Призраки Девятки могут, да, если отдать им правильные приказы — но они нужны мне, чтобы исцелить Алассру. Так что же это будет? Земля или моя госпожа?

Безмолвная тьма не дала ему ответа, а Эльминстер никак не мог решить прямо здесь и сейчас.

Он больше не мог сидеть и прятаться; ему нужно было подумать. Для этого требовалось пространство для прогулки, чтобы притвориться, что он снова курит свою старую трубку, и... и перестать притворяться во многих других отношениях.

Мертвецы вокруг него были прахом, их время давно прошло, как и его. Ему просто не хватило здравого смысла вовремя умереть и оставить позади все беды и заботы, переложить свой бесконечный бой на плечи кого-то по моложе и посильнее, у кого еще осталась надежда хоть на малейшую побе...

Да, вот оно. Именно это. Надежда.

В эти дни она стала для него редким сокровищем. Угасающая, отчаянная надежда. Надежда, что Алассра снова сможет прийти в себя, что... что...

Ох, ради любви Мистры, он должен выбраться отсюда!

Эльминстер выбежал из гробницы и понесся по темным, пустынным проходам, направляясь к ближайшему выходу из дворца наружу, на свежий воздух.

Он должен... должен... что он собирается делать?

Хрипя и задыхаясь, он поднялся по лестнице на другой этаж, который, к счастью, оказался темным и заброшенным. Что ж, так и должно быть: если бы солдатами и волшебниками дворца командовал он, у него наверняка бы обнаружилась масса более важных дел, чем какой-то старик, который мог быть вором!

Может быть, конечно, им было и не о чем волноваться, но почему-то Эльминстер серьезно в этом сомневался. В то, что они предпочли не замечать нависший кризис, пока он не поднял свою уродливую голову, Эл еще мог поверить, да, и...

На следующей лестнице он налетел прямо на торопящегося мимо человека.

Человека в мантии, который споткнулся и выругался, обернулся, вгляделся и воскликнул:

— Ты!

Боги улыбнулись, это был Рорскрин Мрелдрейк!

— К вашим услугам, — ответил Эльминстер, бросаясь вперед, туда, где он мог бы вывести противника моложе из равновесия.

У него это получилось, Мрелдрейк покачнулся — и Эльминстер нокаутировал его локтем в челюсть, не оставив времени вспомнить какое-нибудь подходящее гадкое заклинание.

Он опустил бесчувственное тело боевого мага на пол у стены, забрал у него весьма примечательный скипетр, и тяжело дыша, поспешил убраться из этого прохода. Он определенно потерял сноровку в деле дворцовых краж.

Но, опять же, он потерял сноровку во многих вещах.

— Амарун! — позвал Арклет, топча, пиная, рубя сбитых с ног и отчаянно борющихся мужчин, прежде чем они могли встать на ноги. — Сюда! Будем драться спиной к спине!

Его рот все еще произносил эти слова, когда что-то длинное и фигуристое пронеслось над его левым плечом. Это была Амарун, ногами вперед — ударила прямо в грудь Виндстага и сбила его со сцены. Тот полетел на пол, вытаращив глаза и комично раскинув руки.