Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

Когда он достиг пола, все здание клуба содрогнулось. Из самого Виндстага выбило весь дух, его конечности безвольно повисли, как у тряпичной куклы. Амарун соскочила с него и побежала вниз по комнате, оставив окруженного Арклета на сцене в одиночестве.

Он прыгнул вслед за ней, тяжело приземлился и побежал к далеким дверям, ведущим наружу. Его преследовали больше дюжины людей. Впереди обнаженная и прекрасная танцовщица перепрыгнула барную стойку и исчезла за ней из вида.

Почему она не побежала к дверям? Неужели был ход наружу из погреба? Или в погребе можно было забаррикадироваться?

Амарун вынырнула из-за стойки, лицо искажено гримасой гнева, и начала бросать бутылки — сильно и метко, прямо в лица телохранителей и лордов. Арклет пригнулся, спотыкаясь, но не останавливаясь — но ему не стоило волноваться, ни одна из бутылок не полетела в него.

Он увидел, как человек упал, облитый вином, как отдернулась голова другого, когда от нее отскочила бутылка, и внезапно все вдруг забыли про Арклета и бросились к бару, возжаждав крови Амарун.

Разгневанная танцовщица продолжала швырять бутылки. Упали пятеро, шестеро... но другие уже достигли стойки и принялись рубить ее своими клинками, пытаясь заставить ее отступить, чтобы они могли забраться на стойку и...

Неподалеку от бара с грохотом распахнулась дверь, и Тресс влетела в комнату, а следом за ней — весь персонал клуба с разнообразным импровизированным оружием в руках.

Долю секунды спустя распахнулись ведущие на улицу двери клуба, и помещение заполнили пурпурные драконы с мечами наголо.

— На помощь! На помощь! — закричала Амарун, указывая прямо на Донтарда и Сорнстерна. — Эти три лорда только что прикончили дворцового посланника и пытались убить лорда Делькасла!

Тресс заставила своих подчиненных остановиться. Телохранителей и прилипал остановить было сложнее, но вскоре и они замялись под тяжелыми взглядами пурпурных драконов.

У сцены трое телохранителей помогали стонущему, пошатывающемуся Виндстагу подняться на ноги, положив его руки себе на плечи.

— Которые три лорда? — спросил капитан драконов у Амарун.

Она показала. Когда ее палец указал на Каскота Донтарда, тот ухмыльнулся:

— Ха! Слово какой-то распутной девки против показаний лордов королевства?

— Я тоже являюсь лордом королевства, — парировал Арклет, — и мои слова поддержат ее показания против вас.

— Да, но против нас троих один ты и эта лживая ничтожная простолюдинка, которая с готовностью сочинит любую ложь, чтобы очернить лорда , — усмехнулся Донтард.

Капитан пурпурных драконов услышал достаточно.

— Один почти без сознания, а ты такой пьяный, что едва можешь стоять. Прежде чем я тебе поверю, нам понадобятся боевые маги, чтобы залезть в ваши мозги.

Донтард побледнел и угрожающе поднял меч. Офицер-дракон с отвращением кивнул одному из своих людей, который подобрался к Донтарду сзади. Солдат послушно и крайне эффективно воспользовался рукоятью своего кинжала, чтобы сбить зарвавшегося лорда на землю.

— Господин капитан, я готов ответить на любые вопросы, — любезно предложил Арклет, бросая вызывающий взгляд на Виндстага.

— Ух, ургх... как и я, — мрачно пробурчал тот. — Мы... мы пьяны, да, это правда.

Он огляделся, заморгал, увидев кровь под распростертыми телами, и нехотя добавил:

— Виндстаги возместят ущерб, капитан. Это наша вина.

Затем он наградил Арклета тяжелым и злобным взглядом.

Офицер-дракон угрожающе покачал пальцем:

— Я видел это, о благородный наследник дома Виндстагов. Если с лордом Делькаслом что-то случится, я буду знать, к кому посылать магов для допроса.

Ответ Виндстага был коротким, выразительным и очень грубым.

Глава 22

Сомкнувшиеся на графине руки

Двое часовых у двери увлеченно обсуждали свои шансы с самой красивой из младших горничных, когда между ними прошаркал потрепанный старик в рваной одежде, вежливо кивнул и вышел из дворца в кормирскую ночь.

Младший часовой напрягся, но его старший товарищ — убедившись после короткого взгляда, что у покидавшего дворец старика в руках ничего нет — кивнул в ответ и любезно пожелал: «Пусть боги даруют тебе добрую и приятную ночь».

В ответ старик молча улыбнулся и помахал рукой, а затем, сгорбившись, неторопливо зашагал прочь.

— Ты просто его отпустил! — зашипел младший стражник. — Это был Ролиган, которого мы должны...

— Должны немедленно выдворить из дворца, как только увидим, — ответил его товарищ. — И именно это мы и сделали. Так?

Согбенная фигура продолжала уходить вдаль по хорошо освещенному променаду.

— Это... это кажется неправильным, — запротестовал младший, когда старик растворился где-то во мраке.

— Что и в самом деле неправильно — так это те слишком поспешные и наглые приказы, которые так любят отдавать некоторые из молодых боевых магов, — веско ответил старший. — Они слишком любят командовать и слишком не любят думать, прежде чем открывать рот. Некоторым из них стоит разок обжечь пальцы и научиться хоть чему-то. Надеюсь, это случится прежде, чем грядущий Совет вывалит им на колени настоящую проблему.

— Думаешь, все обернется бедой?

Вместо ответа бывалый пурпурный дракон наградил товарища длинным, тяжелым взглядом.

Они оба, вероятно, переменили бы свое мнение, если бы видели в этот миг старого Элгорна Ролигана. Он выпрямился и шагал куда быстрее и тверже.

Эльминстер спешил в сердце города.

— В-вот, — быстро сказал Белгрин Муренстур, оборачиваясь к двум пылающим мужчинам и торопливо пятясь, как только указал на резную вывеску, изображавшую женщину на камне в лесу, с натянутым луком, над головами рычащих волков. — «Храбрая Лучница»!

— Спасибо, добрый человек, — ответил тот из них, который был пониже. — Но, как ни странно, мы и сами умеем читать на элементарном всеобщем.

Высокий сделал быстрое движение в сторону Белгрина, но его спутник покачал головой.

— Мы должны оставить одного свидетеля, Трет.

Он бросил взгляд на Белгрина.

— Пойди внутрь и посмотри, там ли Ханткраун. Предупредишь его — или кого другого — что мы здесь, и умрешь. Очень медленно.

— Сначала мы отрежем тебе язык, — почти нежно прошептал высокий. — Потом нос. Потом один палец, другой...

— Хватит, Трет. Он начинает трястись, — прервал товарища низкий — и шагнул вперед, чтобы хлестнуть Белгрина по лицу с такой силой, что владелец «Иноземных вин Муренстура» ударился головой о переднюю стену клуба, задохнулся и заморгал, оглушенный, глядя прямо на широкую, бесконечную улыбку мужчины в огне.