Сибирская амазонка - Ирина Мельникова

К ним он поспешил причислить Демидова и Осокина. Свара началась, не приведи господь! А старец Паисий под шумок отсиживался на Невьянском заводе, затем в монастырьке Нападова на Нижне-Тагильском заводе. Правда, там его чуть было не схватила военная команда, спасли лишь дозоры, которые выставляли вокруг, да тайные ходы. Через полгода, летом, Паисий перекочевал в лесные убежища по рекам Сылве и Буте. А уже в январе следующего года провел под самым носом у команды полковника Низовского на заимке купца Никодима Зайцева собрание руководителей крестьянских старообрядческих общин.

Старца так и не поймали, но через двадцать лет его имя вновь всплыло в связи с печально известными нарскими событиями, когда несколько сотен казаков и старообрядцев отказались присягнуть новому императору после неожиданной смерти Павла. Давно по приказу Екатерины старообрядцы, или как они себя иногда называли «каменщики», потому что бежали «за Камень», то есть за Урал, получили свободу от подушной подати и рекрутчины, но все же налоги они платили в два раза больше, чем никониане, а, самое главное, вне закона была поставлена старообрядческая семья: венчание разрешалось лишь по православному обряду, детей староверов должны были без их согласия обращать в официальную веру, налагались жестокие штрафы за исполнение любых треб по старым обрядам. Еще при Петре Первом был разгромлен крупнейший центр раскола в Керженце на Волге, и тысячи старообрядцев бежали на восток. Специальный розыск, учиненный Священным Синодом, обнаружил на огромных пространствах вплоть до томской тайги и Кузнецкого уезда, то есть вблизи тех мест, где мы с тобой находимся, сотни, представляешь, многие сотни тайных убежищ староверов. И это те, которые удалось обнаружить. А сколько их было и в вовсе не доступных местах?

— Откуда тебе все это известно? — поразился Алексей.

— Служба такая, — улыбнулся Константин, — не помнишь, какими полномочиями я наделен? А прежде чем сунуть голову в это гнусное дело, я очень долго готовился. Не один день провел в библиотеках Академии наук и Священного Синода. Там я познакомился с секретными приказами и списками «пустынь» по районам. В них порой скрывалось по несколько сотен беглецов. Некоторые из них удалось захватить врасплох. Я видел длиннейшие реестры старинных книг, обрядовой утвари, образов, которые были уничтожены солдатами. Трефильевская пустынь, Тавинская, Якимовская, Теврийская, Ировская, Томского дистрикта Тавалганская пустынь, Кузнецкого дистрикта Баровская пустынь… Это немногие, что я запомнил. Но более всего меня удивила Аремзянская пустынь. Этот скит располагался вблизи Тобольска и имел большое влияние среди крестьян и казаков. Сдается мне, что в свое время он был чем-то вроде Шихана для нынешних ратников веры. Власти долго не знали, где он находится.

В нем даже образовалась своеобразная школа, где детей учили старославянскому письму, обычаям и традициям старой веры. Руководил этой «школой» казак Страшилов, за что впоследствии и был посажен на кол. Дошло до того, что в одно прекрасное мгновение некоторые чиновники Тобольска и даже духовные чины с ужасом обнаружили, что их дети с упоением играют «в скит» вместе с аремзянской деревенской ребятней.

— А старец Паисий?

— В это время или чуть раньше Паисий появился в Никифоровском скиту недалеко от Нары. Здесь он разработал свое учение о близком конце света и о воцарившемся Антихристе. Он заявлял, что царь-антихрист ввел рекрутчину, чтобы собрать все русское мужское население на завоевание Иерусалима, где в соответствии с древними предсказаниями будет править три с половиной года и погибнет во время второго пришествия Христа, но перед этим безжалостно умертвит всех своих обличителей. После смерти Павла по Сибири и Уралу поползли слухи, что казаков заставят присягать царю без имени, то есть Антихристу, имя которого даже вымолвить невозможно. Говорили, что он мерою в аршин с четвертью и родился уже с зубами, которых не тридцать два, а в три раза больше.

— Как я понимаю, нарские казаки не слишком чуждались староверов? — спросил Алексей.

— Ты абсолютно прав, — ответил Константин, — немалая часть Нарского гарнизона считала Паисия своим наставником. Теперь ученики Паисия, среди которых был сам нарский атаман полковник Вельчанинов, в открытую призывали выступить против присяги новому царю. Паисий несколько раз приезжал в Нару и уговаривал казаков и солдат, что лучше погибнуть, бежать в леса, но не присягать. И хотя он пребывал в городе всякий раз тайком, проповеди его звучали почти в открытую. Словом, когда в городе появились указ и присяжные листы, их встретили враждебно, а в день присяги у городского собора сошлись огромные толпы казаков и горожан.

Тогда присягнули немногие — часть духовенства, сам комендант и еще несколько человек. Остальные отказались.

— Наказание последовало незамедлительно?

— Конечно, против бунтовщиков послали военный полк, две сотни татарской конницы, артиллерию. Полковник Ратасов, который командовал подавлением мятежа, внезапным ударом захватил Нару. Военные отряды прочесывали тайгу от тюменских болот до алтайских предгорий. Нарский розыск продолжался пять лет. За это время уничтожили несколько сотен скитов, поймали более тысячи мятежников. Сторонники идеи царя-антихриста редко оставались в живых. Казнили всех без разбору.

— Паисию удалось скрыться?

— Поначалу нет. Карательный отряд окружил скит, где он скрывался. Паисий готовился сжечь скит, но его ранили, и он не успел поднести свечу к соломе, которой был устлан пол в избе. В то время скиты полыхали, как снопы сена. В одном из них на реке Пышма погибло четыреста человек, в другом — двести, в третьем — семьдесят, но самой крупной была все-таки еланская гарь, когда сгорело более шестисот человек. Вожаков нарского бунта четвертовали, сажали на кол, им рубили головы…

— И это в России, которую уже считали достаточно просвещенной благодаря Петру и Екатерине… — тихо сказал Алексей.

— Да, поэтому рядовых бунтовщиков наказывали весьма милосердно: сотней ударов кнута, женщинам же делали скидку вдвое, — усмехнулся Константин. — Паисия же велено было четвертовать. Но когда палачи пришли за ним, то обнаружили его камеру пустой, хотя засовы были в порядке, а два дежурных стражника словно тронулись умом одновременно и заявляли в голос, что видели, как старец с образом Богоматери в руках прошел сквозь двери темницы, а потом сквозь стену каземата и исчез.

— Неужели «Одигитрия»?

— В это трудно поверить, но по Сибири опять поползли слухи, что «Одигитрия» помогла Паисию уйти от наказания и вывела старца и оставшихся в живых его учеников за Алтай в таинственную страну Беловодье. Видели даже, дескать, странный караван и людей в черных балахонах, которые увезли в горы более десятка сундуков с символами старой веры и спрятали в недоступных местах.

— Ты имеешь в виду Шихан?

— Вполне возможно, это и есть то самое место, и я уже десять лет бьюсь, чтобы найти его.

— Не хочешь ли ты сказать, что ратники веры охраняют «Одигитрию»?

— Наверняка не только ее, но «Одигитрию» в первую очередь. — Константин снова взял в руки трубку, с тоской посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Алексея. — Ты знаешь, по какому случаю оказался здесь Корнуэлл? Сам он известный английский путешественник, но все его экспедиции оплачивает хозяин, американский миллионер Дэвид Зиглер.

Он прослышал о чудодейственной силе «Одигитрии», решил непременно ее отыскать и всякими правдами-не правдами заполучить. Старый пень женился на молоденькой певичке, сам старше ее лет этак на пятьдесят, вот и решил вернуть себе былую резвость.

— Господи, что за ерунда? — скривился Алексей. — Это же древняя русская святыня! Как можно?

— Они все там без родины, без флага, — махнул рукой Константин. — Самое святое для них — деньги, а на чужие святыни как раз наплевать, лишь бы собственную выгоду поиметь.

— Выходит, ты с самого начала знал о целях Корнуэлла?

— Ты слишком преувеличиваешь мои возможности. Эта информация пришла от наших агентов в Париже и в Лондоне, а мы уж постарались с ней поработать как следует и по возможности ухватить два горошка на одной ложке: и Корнуэлла хлопнуть, чтоб неповадно было российские власти в заблуждение вводить, и до ратников добраться.

— Значит, в Североеланске ты определенно следил за Евпраксией?

— Я пытался помешать косорылым агентам Ольховского схватить ее раньше времени. Разве я мог предполагать, что вы с Иваном выскочите в самый неподходящий момент.

— Но откуда о ратниках узнала охранка?

— Насколько мне известно, кто-то подбросил Ольховскому письмо, где предупреждал его о скором ограблении Чурбанова бандой головорезов в черных балахонах.

— Я немного занимался этим ограблением, — сказал Алексей задумчиво, — и, сдается мне, уж не сам ли Чурбанов, а может, Усвятов, его секретарь, подбросили это письмо.