Раздать сценарий - Александр Никоноров

Я спокоен. Никаких нервов. Предвкушение. Чувство, знакомое любому читателю детектива — когда знаешь, что через несколько страниц раскроется правда: кто убийца, кто соучастник, каким образом они скрывались. Невзирая на внешнее спокойствие сердце выдает безумную дробь. Под густыми кронами прохладно, пар вырывается из раскрытых ртов, но мне жарко. Козыри вот-вот покинут руки игроков. Узел распутается.

— Куда мы идем? — не удержавшись, спросил староста.

— Уверен, что в самое логово мергов, — объявил я.

— О, Диондрий [57]… - обреченно пробубнил Фидл.

Больше мы не произнесли ни слова, безмолвно идя по следам болотников.

К шороху пожухлой листвы прибавился рокот, многоголосый, стройный. И чем глубже в лес мы заходили, тем более зловещим и ритмичным он становился. Я даже не понял, что за язык слышится мне, а звуки незаметно и плавно перешли в утробное могильное завывание.

Нескоро я разобрал, что же в нем не так: те мерги, коих мы преследуем, не могут издать такую палитру звуков, если только среди деревьев не прячутся их сородичи и не подпевают им. Фидл трясется и шепчет молитвы, Хомт Сорли — думаю, можно не оборачиваться, и так ясно — шамкает челюстью. Сквозь деревья впереди проглядывается небо, взору не препятствует непроницаемое полотно ветвей, а это означает, что лес кончается. Рокот стал нестерпимым, по масштабам я бы сравнил его с колоколом и головой, засунутой в него перед самым ударом. Потянуло дымком, в просвете замелькало оранжевым. Огонь? Что-то более волшебное? Сбавив шаг, мы крадучись подошли к выходу на поляну. Она окружена плотной стеной деревьев, высоких и стройных. Земля утоптана, в середине горит внушительных размеров костер, и даже водруженный на камни здоровый котел ничуть не умаляет его размаха. Языки пламени лижут стенки посудины и обтекают по стенам, будто укрывая от холода. За всем этим кухонным приготовлением собрался полукруг болотников, число которых в три раза превышает наших сегодняшних гостей. Они-то и издают непрерывное утробное гудение. В центре стоит вождь, если данный термин применим к одичалым особям. Его морду покрывают руны неизвестного происхождения, они резко контрастируют с бледной кожей, выделяясь черными полосами и завихрениями. Отсюда не разглядеть — рисунок ли там или так, детские каракули. Надо думать, что признаки отличия монстр имеет неспроста.

— Штук сто пятьдесят, не меньше! — заявил Хомт.

Мы остаемся незамеченными, стоим смирно, чуть пригнувшись. Кусты малины в меру густые, чтобы не выдать нас; у мергов дела поважнее, поэтому вряд ли нас увидят.

Но что за сеанс массового гипноза? Таким любят промышлять колдуны-самоучки, вытряхивая деньги из доверившихся жертв. Взгляды каждой твари обращены на едва тронутый торт. Его по-прежнему держит та парочка. Вновь прибывавшие вставали по обе стороны полукруга. Постепенно он разросся; еще с десяток болотников, и круг замкнется. Удача сопутствует, и пустое пространство находится как раз напротив нас. Рядом, в паре жезлов, прошли еще трое. Эти оказались последними, и безумное пение приглушилось, а носители торта приблизились к котлу. Сородичи проводили их вроде бы и пустыми глазами, но в то же время у ближайших можно заприметить что-то вроде увлечения. Или облегчения. Может, игра света. Я с нетерпением жду разворота событий и конца, казалось бы, бесконечной молитвы, неумолчной и надоевшей. На том спасибо старосте. Хомт перехватил мой недовольный взгляд и ткнул товарища.

— Фидл, ну-ка тихо. Дай посмотреть!

Резкий шепот подействовал.

Гудение прекратилось. Вместо него зазвучало подобие стихотворения. Говорят двое стоящих около костра. Грубый язык воспринимается сложно, непривычно для ушей, привыкших к ольгенику и немножко к эльсадиру. Если человек нырнет под воду и начнет что-то говорить — издаваемые звуки будут схожи. Темп стихотворения нарастает, мерги изрыгают слова все более экспрессивно, их неуклюжие рты двигаются очень быстро, губы дергаются, головы покачиваются и… Последняя фраза произнеслась по слогам, вкрадчиво, размеренно; чтецы замолкают и в абсолютной тишине скидывают торт в необъятную пасть котла. Поднос откидывается в сторону. Тут же подбегают еще несколько монстров: один несет в лапах что-то красно-зеленое, второй — бело-голубое, третий вообще желтое. Не то камни какие, не то…

— Именами Семи Богов! Да это же… [58]

— Торты! — помог другу Фидл. — Вон и пчеловодский, тот, желтый. И Свирига! Да тут же почти все те торты, что они у нас выкрали в свое время!

Из котла повеяло зловонием, взвихрился черный дым, затем он окрасился в желтый, а после в фиолетовый. В посудине забулькало, закипело; я встал на цыпочки и увидел темную густую жижу, что рвалась выплеснуться на землю. Первые капли выпрыгивают из котла, с шипением скатываются по горячим стенкам и испаряются. Раздался взрыв. Целое облако дыма цвета спелых баклажанов окутало всю поляну, всех мергов, зацепило нас и унеслось дальше. Секундное замешательство, и болотники начинают активно работать носами, как стая охотничьих собак, почуявших след. Они с шумом втягивают в себя воздух, а вместе с ним и дым — фиолетовое облако словно разрывают на клочья как старую тряпку.

Надеюсь, эта субстанция не причинит нам вреда. Фидл, словно услышав мои мысли, заскулил и воззвал к Богам.

— Тихо. Ты, наверное, им уже надоел, — шикнул я.

Субстанция быстро разнюхалась, и от нее не осталось и следа. Мерги стоят неподвижно, головы вжаты в подобие плеч. Ну точно глиняные изваяния, окрашенные бежевой краской. Ни движения, ни моргания глазами, ничего. Они, вроде как, и не дышат. Для всех нас время остановилось, и только неугомонные языки пламени напоминают, что мы еще не свихнулись, и мир продолжает жить и работать без перерыва. Я заметил шевеление — болотник с татуировками на лице дернулся, слегка, будто пробуя, пошевелился и…

Наверное, сердечные приступы так и случаются. Мерг заговорил!

— Наконец-то… — хриплый голос, скрипучий, но вполне различимый. Да это же наш язык!

Мы втроем переглянулись, не веря своим ушам. Поляна наполнилась шумом множества грубых голосов, заполняя ночь обрывками фраз.

— Какого доркисса… Да ведь это…

Меня перебили.

— Вы можете не прятаться! — окликнули с поляны. — Идите к нам, вас никто не тронет!

По спине пробежал холодок. Мои спутники дернулись, на лицах страх — даже у Хомта. Хоть что-то заставило его перестать жевать собственную челюсть. Я сделал шаг, но Сорли схватил меня за плечо.

— Я бы не спешил доверять им, парень. Мало что ли жертв на их счету?

— А я рискну!