Светила - Элеанор Каттон

– Это? Эта линялая тряпка? Это ты называешь «помощью»? Да я бы лучше отдала тебе обратно платье и оставила себе золото!

– Я вытащил тебя из тюрьмы, Анна Уэдерелл, подвергая себя немалому риску, а это платье принадлежало моей покойной жене, на случай, если ты не знаешь, – парировал Гаскуан.

Он бросил сигарету на пол и растер в прах каблуком. Анна уже открыла было рот, намереваясь ответить должным образом, но Гаскуан громко возвестил:

– Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы оценить мой сюрприз.

– Еще как в состоянии, благодарствую.

– Сюрприз, – продолжал Гаскуан, все повышая голос, – который я подготовил для тебя исключительно из милосердия и по доброте душевной…

– Мистер Гаскуан!..

– …Ибо мне казалось, тебе полезно было бы прогуляться и немного поразвлечься, – договорил Гаскуан. Он был бледен как полотно. – Я извещу даму, что ты не в настроении и не желаешь никого видеть.

– И вовсе я в настроении, – возразила Анна.

– А по-моему, нет, – отрезал Гаскуан. Он осушил бокал и отставил его на прикроватную тумбочку рядом с Анниной подушкой, в центре которой все еще темнела одна-единственная обугленная дырочка. – А теперь я тебя оставлю. Мне очень жаль, что пистолет не выстрелил так, как тебе того хотелось, и мне очень жаль, что твой стиль жизни выходит за рамки твоих средств. Благодарю за бренди.

Зенит / Надир

Глава, в которой Гаскуан поднимает тему Анниного долга, а Эдгар Клинч не удостаивает его своим доверием.

Гаскуан уже пересекал вестибюль гостиницы «Гридирон», когда дверь рывком открылась и внутрь стремительно ворвался хозяин мистер Эдгар Клинч. Гаскуан замедлил шаг, чтобы им двоим не столкнуться ненароком, – что Клинч посчитал за нерешительность совсем иного рода. Он резко затормозил в дверном проеме, заградив Гаскуану выход. За его спиной с глухим стуком захлопнулась дверь.

– Я могу вам чем-то помочь? – осведомился Клинч.

– Благодарю вас, нет, – учтиво отозвался Гаскуан и замешкался на миг, дожидаясь, когда Клинч сдвинется с места, чтобы выйти, не задев последнего плечом.

Но на хлопанье дверью уже отозвался слуга.

– Эй… вы! – окликнул он Гаскуана, выходя ему навстречу из своей каморки под лестницей. – Что там еще за история с пальбой из пистолета? Джо Притчард сошел вниз бледный как смерть. Точно привидение увидел.

– Произошло недоразумение, – коротко объяснил Гаскуан. – Недоразумение, и ничего больше.

– Пистолетная пальба? – насторожился Эдгар Клинч, который с порога так и не сдвинулся.

Клинч, высокий, рыжеватый сорокатрехлетний мужчина с располагающей внешностью, выглядел вполне безобидно. Его царственные усы, напомаженные на концах, – аксессуар воистину роскошный! – седели не так быстро, как волосы, тоже напомаженные, расчесанные на прямой пробор и подстриженные на уровне мочки уха. Прибавьте к этому щеки-яблоки, красноватый нос и скошенный профиль. Глаза его были так глубоко посажены, что словно бы закрывались сами собою, стоило Клинчу улыбнуться, а улыбался он часто, о чем свидетельствовали «гусиные лапки» морщин. Сейчас, однако, он грозно хмурился.

– Я тут за стойкой сидел, – объяснял слуга. – Этот человек, он был здесь, он все видел. Крики заслышал – и сразу рванул наверх; едва вошел – и тут же прогремел выстрел. А за ним еще один, секунду спустя. Я как раз хотел подняться выяснить, в чем дело, а тут Джо Притчард спускается и говорит мне: не беспокойся, мол. Дескать, шлюха пистолет чистила, а он возьми да выпали; но это ж объясняет только первый выстрел.

Эдгар Клинч перевел взгляд на Гаскуана.

– Второй выстрел – мой, – объяснил Гаскуан с плохо скрываемым раздражением: ему не нравилось, что его задерживают против воли. – Я пальнул проверки ради, когда обнаружил, что первый раз пистолет дал осечку.

– А крик-то подняли с чего? – не отступался хозяин гостиницы.

– Ситуация уже разрешилась.

– Этот Джо Притчард ее избивал?

– Отсюда казалось, что так, – подтвердил слуга.

Гаскуан метнул на слугу уничтожающий взгляд и вновь обернулся к Клинчу.

– Никакого физического насилия по отношению к проститутке применено не было, – заверил он. – Она в полном порядке, и ситуация уже разрешилась, как я только что сообщил вам.

Клинч сощурился.

– Просто поразительно, до чего ж часто пистолетам случается ненароком выстрелить при чистке, – проговорил он. – Просто поразительно, что проституткам вечно приходит в голову почистить пистолет, когда рядом джентльмены. Просто поразительно, сколько раз такое происходило в моей гостинице.

– Боюсь, что мне нечего сказать по этому поводу, – пожал плечами Гаскуан.

– А мне сдается, что есть, – возразил Эдгар Клинч. Он шире расставил ноги и скрестил руки на груди.

Гаскуан вздохнул. Вот только грубой демонстрации собственничества ему сейчас не хватало!

– Что случилось? – настаивал Клинч. – Что-то случилось с Анной?

– Почему бы вам не спросить у нее самой и не сэкономить ваше и мое время? Вам это труда не составит; она, знаете ли, наверху.

– Не люблю, когда меня выставляют идиотом в моей собственной гостинице.

– Я и не думал выставлять вас идиотом.

Усы Клинча опасно задергались.

– С кем у вас вышла ссора?

– Я не уверен, что вообще с кем-то ссорился, – покачал головой Гаскуан. – А у вас с кем?

– С Притчардом, – сплюнул он.

– А я-то здесь при чем? – удивился Гаскуан. – Притчард мне не друг и не брат.

Он чувствовал себя словно в ловушке. Бесполезно пытаться урезонить человека, который для себя уже все твердо решил, а у Эдгара Клинча, по всему судя, руки чесались подраться.

– Это чистая правда, – встрял слуга, приходя Гаскуану на помощь. Он уже заметил, что хозяин не в духе.

Лицо Клинча раскраснелось, штанина подергивалась, как если бы он раскачивался с пятки на носок, – верный признак того, что он злится. Слуга успокаивающе объяснил, что Гаскуан всего лишь прервал спор между Притчардом и Анной, а начáла его так даже и не застал.

Клинч производил впечатление не то чтобы пугающе грозное, даже в боевой стойке, как вот сейчас; он выглядел сердитым, но не страшным. Осязаемая ярость превращала его в существо довольно беспомощное. Это чувство завладевало им полностью; он был слугой своего гнева, а не господином. При взгляде на Клинча Гаскуану представлялся скорее ребенок на грани истерики, нежели боксер в преддверии потасовки, – хотя, конечно же, первый типаж таил в себе опасность ничуть не меньшую, дай только повод. Клинч по-прежнему загораживал собою дверь. Было понятно, что урезонить его не удастся, но, может статься, выйдет успокоить, подумал Гаскуан.

– Что вам такого сделал Притчард, мистер Клинч? – поинтересовался он, думая, что если даст собеседнику шанс высказаться, то ярость его, возможно, себя исчерпает и он поутихнет.

– Не мне – Анне! – сдавленно и невнятно прорычал Клинч. – Снабжает ее наркотиком, который ее убивает, – продает эту дрянь!

Такое объяснение Гаскуана не удовлетворило: наверняка ведь это не все!

– Да, но, если человек пьяница, трактирщика ли в том вина? – шутливо откликнулся он, задабривая собеседника.

Эту риторическую фигуру Клинч пропустил мимо ушей.

– Джозеф Притчард, – повторил он. – Он эту дрянь, кабы мог, ей бы как грудному младенцу скармливал; этот на все способен. Вот вы со мной согласны, мистер Гаскуан.

– А, так вы меня знаете! – облегченно выдохнул Гаскуан. И тут же удивленно переспросил: – Я – согласен?

– Это ваше обращение во вчерашнем выпуске «Таймс». Чертовски верно изложено, между прочим; чертовски недурная статья, – напомнил Клинч. Сделав комплимент, он словно бы подуспокоился, но затем лицо его снова омрачилось. – Вот ему недурно было бы с вашей проповедью ознакомиться. А вы знаете, где он ее берет? Эту свою дерьмовую пакость? Смолу то есть? Не знаете? Фрэнсис Карвер – вот кто поставщик-то!

Гаскуан пожал плечами; это имя ничего ему не говорило.

– Фрэнсис треклятый Карвер, который ударил ее ногой – ногой ударил, избил, – а ребенок-то его был! Его ребенок у нее во чреве! Убил собственную плоть и кровь!

Клинч почти кричал, а Гаскуан внезапно очень заинтересовался услышанным.

– Что вы такое сказали? – переспросил он, шагнув вперед.

Анна некогда призналась ему, что нерожденного ребенка убил его же собственный отец, – а теперь вот выясняется, что тот же самый человек имеет отношение к опиуму, от которого Анна едва не погибла!

Но Клинч уже набросился на своего слугу.

– Ты! – рявкнул он. – Если Притчард здесь снова объявится, а меня на месте не окажется, тебе поручено его выставить, понял?

Хозяин гостиницы себя не помнил от возмущения.