Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка - Николай Кирмель

Однако в конце 1920 года, в отличие от начала 1918 года, разведка не спешила предрекать близкий конец большевизма в России, а предлагала систематически собирать и изучать уже имеющиеся материалы для более точного практического вывода о его… нежизнеспособности{686}.

Стремление желаемое выдавать за действительное, несмотря на обладание более-менее достоверной информацией о Советской России, не позволило белым постичь простую истину, что в условиях Гражданской войны, острого кризиса в стране, именно политическая воля, диктатура, о которой в открытую говорили большевики, помогла им мобилизовать людские и материальные ресурсы, подавить сопротивление внутри страны и в конечном счете победить многочисленных противников.

Большевики действовали так, как учили классики марксизма. Один из них, Ф. Энгельс, по этому поводу писал: «Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков и пушек, то есть средств чрезвычайно авторитарных. И если победившая партия не хочет потерять плоды своих усилий, она должна удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие»{687}.

Следующий вектор деятельности белогвардейских спецслужб был направлен на Украину. В годы Гражданской войны на южной окраине бывшей Российской империи пересеклись интересы Советской России, Германии, Англии, Франции, «самостийных» украинских режимов и белогвардейцев. Поэтому командование Белого Юга, в первую очередь, с помощью политических центров, осуществляло не только вербовку офицеров, но и проводило разведывательно-подрывную деятельность в этом регионе. Вначале — против большевиков и немцев, а затем — и Украинской народной республики (УНР).

Агентура Киевского центра, действовавшего с весны 1918 года по осень 1919 года, смогла проникнуть в советские административные учреждения, занять высокие посты в украинской Красной армии. Для внедрения в советские штабы использовались документы, подписанные первым помощником Наркомвоенмора Украины, бывшим полковником Б.М. Шапошниковым. Переводчицей в аппарате Наркомвоенмора Украины Н.И. Подвойского работала член Киевского центра Е. Гауг. Офицеры Центра служили в штабе Южного фронта, в оперативном отделе Губвоенкома, в артиллерийском отделе снабжения, в фотометрическом отделении воздушного флота. «Программа» работы Киевского центра включала в себя: «извлечение всех ценных документов», «разрушение вновь создавшейся Украинской армии», работу «по обострению отношений Укрфронта и Наркомвоен», «разжигание угрозы внутренней смуты и мятежей, систематическое запугивание» и «оттягивание всех лучших сил на внутренний фронт», а также «борьбу всеми силами с посылкой подкреплений на Донецкий фронт»{688}.

Киевскому центру удалось достичь определенных результатов в добывании сведений разведывательного и контрразведывательного характера: о передислокации частей Красной гвардии, чертежи Киевского укрепрайона, списки явочных подпольных центров, организованных большевиками после оставления Киева, и т.д.{689}

По признанию самих информаторов, «данные о составе, организации, группировке, снабжении и состоянии красной украинской армии» являлись «недостаточно полные». Поскольку связь центра со штабом ВСЮР была нестабильной, то его члены сосредоточили усилия на дезорганизации работы командования, нарушении порядка передислокации воинских частей, к намеренному искажению получаемых директив и т.д. «Данные акции сыграли немаловажную роль во время наступления частей ВСЮР на Полтаву и Киев, — пишет В.Ж. Цветков. — По оценке одного из членов Киевского Центра, работавшего в штабе Южфронта, «сам Подвойский (наркомвоенмор Украины. — Авт.) всецело подчинялся нашему влиянию»{690}.

Харьковский центр под руководством полковника А. Двигубского, который занимал должность помощника командующего советским Украинским фронтом В.А. Антонова-Овсеенко, не только добился значительных успехов в добывании секретной информации, но и в подготовке антибольшевистского выступления в городе накануне его занятия белыми войсками{691}. Офицерская организация имела батальон (до 1000 активных бойцов), 3 тыс. винтовок, 20 пулеметов. «Ее филиалы работали в других городах Харьковской и Полтавской губерний»{692}.

«Активно действовал Одесский центр, в июле 1919 года подготовивший восстание в немецких колониях вокруг города, — пишет историк В.Ж. Цветков. — Восстанием в самой Одессе руководили председатель центра полковник А.П. Саблин и поручик А.П. Марков, работавший в одесской милиции. Отряд судебной милиции под командованием бывшего ротмистра царской армии Асанова захватил здание Одесской ЧК, и к моменту высадки десанта Добровольческой армии практически весь город контролировался вышедшими из подполья офицерскими отрядами»{693}.

Руководители деникинских спецслужб положительно отзывались о работе вышеуказанных и Екатеринославского центров. Удовлетворительной оценки заслуживали центры в Крыму и Таганроге{694}.

Елисаветградскому центру удалось внедрить секретных сотрудников в 6-ю украинскую советскую дивизию, завербовать агентов из числа мобилизованных офицеров в штабе 3-й советской армии, которые занимались диверсиями на железной дороге. Центр также сделал попытку использовать крестьянское движение для свержения власти большевиков и «содействия движению частей Добровольческой армии». Однако штаб повстанцев, «состоявший из явных и тайных петлюровцев, чинил препятствия посланным офицерам»{695}.

В декабре 1918 года — январе 1919 года начальник разведки Таганрогского центра сообщал о скрытой борьбе между тайными большевистскими организациями и осведомительными органами на Украине, о неустойчивом положении Директории, стремлении военных кругов заменить ее диктатурой{696}.

Но в то же время центр оказался не осведомленным о перевороте в подведомственном ему Бердянске и организации там офицерского отряда под командованием капитана 1-го ранга Дмитриева. Об этом он узнал из… Екатеринодара{697}.

Назвавший белогвардейцев российскими шовинистами украинский историк B.C. Сидак пишет: «“Белое” подполье собирало информацию об Украине в интересах Добровольческой армии, разворачивало антиправительственную агитацию, формировало вооруженные отряды для открытого выступления против Гетмана. Подпольные организации имели свою агентуру даже среди высших государственных кругов Гетманата. Известно, что ряд высших сановников, представители генералитета, офицеры личного конвоя П. Скоропадского посылали в Добровольческую армию заверения в лояльности к “российской идее”, вступали в контакты с предложениями своих услуг относительно организации государственного переворота»{698}.

Некоторый успех деятельности политических центров на Юге России объясняется присутствием в регионе поддерживавших Белое движение политических организаций — «Монархического блока», «Совещания членов законодательных палат», «Союза возрождения России», «Совета государственного объединения России», «Клуба российских националистов» и большого количества офицерства.

Так, осенью 1918 года в Киеве находилось 40 тыс. офицеров, в Херсоне — 15 тыс., в Симферополе — 10 тыс., в Екатеринославе — 8 тыс., в Житомире — 5 тыс. и т.д.{699}

Облегчала работу центров сложная политическая, военная и оперативная обстановка, а также слабость власти режимов П.П. Скоропадского и С.В. Петлюры. Однако, несмотря на относительно благоприятные условия, политические центры так и не смогли оказать белогвардейскому командованию серьезной помощи в борьбе с австро-германскими войсками, большевиками, а затем и украинскими правительствами, стремившимися создать самостоятельное государство на южной окраине России. Возложенная на них задача по организации широкого партизанского движения в тылу противника так и осталась невыполненной. Причин тому видится несколько.

Во-первых, намерение вождей Белого движения после победы над большевиками возродить Россию в территориальных рамках бывшей империи лишало его сторонников среди политических кругов, так называемых «самостийников», стремившихся к созданию самостоятельного государства, и идущей за ними части населения. Белогвардейская разведка в августе 1919 года докладывала: люди идут за украинскими политиками, среди которых встречались авантюристы и демагоги, лишь потому, «что некуда больше идти, по сравнению с советами украинцы все-таки лучше. Но достаточно было появления другого элемента, чисто русского, и от этого сора и следа не останется»{700}.

Хорошо знавший обстановку на Украине начальник Елисаветоградского центра предлагал взять под покровительство служивших в частях С.В. Петлюры и Н.А. Григорьева и боровшихся с большевиками крестьян, оставлять в пользовании повстанцев имущество, отбитое у красных, «благонадежных умеренных украинцев» назначать на неответственные государственные должности{701}.