Госпожа Сумасбродка - Фридрих Незнанский

Дальше были еще несколько страничек, скрепленных степлером. К страничкам приколота также желтая бумажка, на которой был короткий текст: «Из оперативной записи во время встречи Попкова Ф. Д. и Караваева А. П. 15.09.00, 15-35 – 16-20».

– Костя, я быстренько прочитаю, ладно? И дам тебе.

– Валяй…

Чтение длилось недолго, поскольку текста и было-то всего три странички. Но они прямо-таки потрясли Турецкого.

Еще утром ему позвонил Денис и сказал, что по дядькиным сводкам вчера вечером недалеко от собственного дома был убит – практически раздавлен в собственной машине упавшими на нее бетонными плитами – майор Машков. И что квалифицировано как несчастный случай, хотя все указывает именно на заранее и четко спланированное убийство. И только сказал – на тебе! – лучшего подтверждения не найти… Правда, эти двое мерзавцев пытаются все завуалировать, но когда тебе уже известны некоторые исходные данные, вывод, как говорится, напрашивается сам. И получается, что вовсе не случайно рухнули бетонные плиты на голову Олега Машкова. Служил в ФСБ, работал на Попкова, а в сущности, на Аронова, но гонорары получал от Деревицкого? Веселая картинка!…

Костя прочитал, подумал, возвратил сложенные странички Турецкому и спросил:

– Слушай-ка, насколько я разбираюсь в этих делах… там, – он упер палец в конверт, – есть фраза о каких-то крупных, надо понимать, деньгах у Рогожина. А нам что-нибудь об этом известно?

– Нет, но я надеюсь…

– С какой стати? – поднял брови Меркулов.

– Денис должен подъехать. Он сегодня собирал «малый хурал», на котором неожиданно, как он сказал, выплыли некоторые новые данные о Рогожине. Ну, сам понимаешь, по телефону такие вещи не говорятся. А на эту фразу я тоже обратил внимание. И если все окажется именно так, я не исключаю, что и Машков, и Рогожин завязаны в один клубок… Однако, Костя, позволю высказать предположение, что, поскольку наш друг решил снабдить меня данными материалами, ты уже принял решение?

– Ну хорошо, – сказал Костя таким тоном, будто сперва в чем-то сомневался, а вот теперь наконец решил раскрыть и свою тайну. – Если ты полагаешь, что наш друг проявил личную инициативу, я позволю себе думать несколько иначе. Дело вот в чем, Саня. Вчера вечером я посетил Дмитрия Дмитриевича Коптева. У него выдалась свободная минутка, он позвонил, я и подъехал. Разговор был, говорю честно, сугубо предварительный. Но некоторые вопросы я смог поставить. На какие-то из них мы нашли приемлемые ответы и решения, что-то он оставил у себя для более детальной проработки. Так что я могу сказать с определенной долей уверенности, что инициатива нашего друга продиктована прямым указанием заместителя директора службы. Отсюда сделай вывод.

– Ну а в принципе-то что вы решили? Знакомиться просто так, ни для каких, как говорится, целей, я желания не имею. Но если ты навешиваешь это дело на меня, а их служба готова мне соответствовать, как можно понять вашу вчерашнюю беседу, то я не знакомлюсь, а просто забираю это дело к себе и начинаю пахать по-черному. Имея все наработки от ребят из «Глории», а также то, чего сумел добиться Гордеев. Да, кстати, Костя, тут еще один очень важный вопрос. Мне нужна будет санкция твоего знакомого деятеля из Мосгорсуда на установку прослушивающей техники. Пока, думаю, два объекта – это жилье генерала Попкова и его приемной дочери Елены Воеводиной. Тут же, как видишь, убийствами пахнет! Больше пока не нужно. Ну там обычное слежение, это сам понимаешь. Без этого нам не обойтись. Мне необходимо максимально легализовать наблюдения ребят. А если со мной и в дальнейшем поделится результатами собственной оперативной разработки и наш с тобой друг, буду только признателен. Эта ведь запись, касающаяся в том числе и Машкова, его ж, надо понимать, работа, верно? Значит, все-таки не зря я к нему ездил…

– Да, я думаю, он передал запись потому, что из нее видно: убийство Машкова – практически уголовщина, значит, по нашему профилю.

– Как и Рогожина, чьих бы рук это дело ни было.

– Согласен. Ну так что? Отправляйся к себе, я дам указание, а ты приступай. Принимай к производству. Пиши постановление на прослушивание телефонных переговоров, я вечерком поеду мимо горсуда и загляну к товарищу. Собирай материалы. Да, и вот еще кое-что по Юриному делу…

Пока Александр Борисович занимался необходимой рутиной, к нему приехали Денис с Юрием. Оба – несколько взвинченные. И было отчего.

При Осетрове Гордеев все же не решился демонстрировать магнитофонную запись проведенного накануне вечера и разговора с Татьяной во время завтрака. Это был бы наверняка очень чувствительный и неприятный удар Жене под дых. Тем более, что о Татьяне он как раз говорил только хорошее, наверняка испытывая к ней достаточно теплые чувства.

А второе, что неприятно поразило Юрия и Дениса, это известие о «большом гонораре» Рогожина.

Турецкий прослушал долгую запись, потом не менее длинную – сегодняшнего «малого хурала», как назвал Денис совещание дома у Жени. А затем достал из желтого пакета странички с записью разговора Попкова с Караваевым и отчеркнул то место, где говорилось о рогожинском гонораре.

Да, вид у адвоката и руководителя «Глории» был обескураженный.

Но сняло напряжение и в конечном счете обрадовало их то обстоятельство, что Меркулов поручил-таки дело Рогожина Турецкому. И с ним теперь наверняка будет соединено в одном производстве и дело об убийстве Машкова.

Ну а ФСБ, оно будет вести свое расследование: у них же главное – «утечки».

И еще обрадовало Дениса известие о том, что Меркулов обещал получить разрешение в соответствующей инстанции на установку прослушивающей техники в Филях и на Профсоюзной и таким образом узаконить уже проводимую оперативную работу сотрудников «Глории». Они ж ведь теперь работают с Александром Борисовичем Турецким!

– А вот что касается твоего прямого дела, Юра, – сказал в заключение Турецкий, – то тут проглядывается следующее решение. Меркулов, как я вам уже сообщил, имел встречу с заместителем директора ФСБ Коптевым. Короче, послезавтра с утра позвонишь вот по этому телефону, – он протянул Гордееву карточку с напечатанным на ней номером, – и явишься, куда тебе скажут. Я не уполномочен передавать тебе подробности их беседы, но могу сказать лишь одно, главное. Коптев возмутился и сказал Косте, что им только и не хватает, как судиться с восьмилетней девочкой. Дожили, мол! Срам, ну и так далее. Есть там, конечно, свои сложности, связанные, как я теперь понимаю, с тем рогожинским гонораром, но я полагаю, что тебе не стоит заострять на нем внимание заместителя директора, поскольку ничего об этом ты не знаешь. Никто тебе не говорил о деньгах. Ни друзья-приятели, ни тем более вдова, понимаешь меня?

Гордеев уставился на невозмутимого Турецкого, подумал и кивнул.

– Вот и правильно сделаешь. Пусть потом сами и разбираются. Если сильно захотят. В чем сомневаюсь. В общем, я считаю, что ты получишь полную информацию по своему иску. И закрывай вопрос.

– Я тоже думаю, что ни до какого суда дело не дойдет, – сказал Гордеев.

Вячеслав Иванович старался не совершать скоропалительных действий, продиктованных, как правило, эмоциями, чем нередко грешил в молодости. А теперь он по возможности давал плоду созреть, дойти до кондиции. Касаемо же человека это означало, что генерал Грязнов не торопился хватать «нехорошего дядю» на первом же его проступке. Зачем торопиться, пусть этот «редиска» подобно герою известного фильма, почувствует свою безнаказанность, осмелеет, охамеет, в конце концов. Вот тут он и должен стать клиентом не менее известного заведения на Петровке, 38, под названием Петры. Изолятора временного содержания.

Поэтому, провожая в прошлый раз капитана Новиченко, Вячеслав Иванович, как бы обнадеживая младшего коллегу, совсем уже опустившего голову ввиду того, что человеку не дают заниматься его прямым делом – сажать преступников, предложил наблюдение за Мамедовым не только не прекращать, но и по возможности усилить. Но самим не светиться. Как и всякий толковый сыскарь, капитан конечно же имел в банде Мамедова – если называть вещи своими именами – источники, вполне заслуживающие доверия. И, по их сведениям, выходило так, что в один из самых ближайших дней к Арифу Абдурахмановичу должен был поступить груз, следующий из Баку кружным путем: автотранспортом через Тбилиси и Сухуми до Новороссийска, а там по железной дороге до Москвы. Вероятно, осваивали один из новых каналов, потому что обычно предпочитали более долгий, зато менее опасный путь – через бывшие советские республики Средней Азии и Южный Урал.

Выслушав капитана, Грязнов дал команду приготовиться. Причем ни с кем из высшего эмвэдэшного руководства согласовывать операцию не стал. Незачем посвящать в нее лишних людей. Зато он позвонил своему старому товарищу полковнику Владимиру Кондратьеву, командиру спецподразделения СОБР и попросил оказать посильную помощь. Естественно, тот не мог отказать коллеге.