Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

К барону Бальдфасту Бредли я чувствовал особое доверие, потому поручил охрану моих покоев и моей особы, то есть он еще назначен и временно исполняющим обязанности сенешаля и моего личного секретаря.

Он лично перетасовал охрану, кого-то заменил, кого-то переставил, а сам выбрал себе место за дверью моего кабинета и первым весьма подозрительно встречал каждого, желающего пообщаться со мной.

Я торопливо перебирал бумаги Фальстронга, много весьма любопытного, кое-что сразу сунул в сумку, разберусь потом, что-то надо принять к сведению сразу же…

В дверь просунул голову сэр Клифтон.

— Ваша светлость, — проговорил он со всей почтительностью, я же сижу в кресле самого Фальстронга, — к вам Варвик Эрлихсгаузен, князь Стоунбернский, властелин Реверенда и Амберконта!

Я поинтересовался:

— Это тот, с которым мы скрестили клинки в прошлый мой визит?

— Не совсем, ваша светлость.

— А как совсем?

— То был его сын.

Я сказал злорадно:

— Очень хорошо… Приятно, что у него сын — такой допотопный свинтус грандиозус…

— Вам виднее, ваша светлость.

Я посмотрел на него волком.

— В чем дело? Разве не он предоставил свои площади в городе для расквартирования отрядов принца?..

Он покачал головой.

— Напротив, ваша светлость.

— Это как?

— Он не позволил там расквартироваться, заявив, что он верен даже погибшему королю. И будет добиваться расследования…

Я в удивлении покрутил головой.

— Гм, у него еще и принципы. И почему пришел, как думаешь?

Он продолжал смотреть на меня бесстрастно, подчеркивая, что он только удобная и необходимая мебель, а решения принимаю только я.

— Его сын, ваша светлость… Сдуру примкнул к мятежникам.

Я подумал, кивнул.

— Ладно, зови этого гада.

Я не успел договорить, как в кабинет по-хозяйски вошел высокий и очень немолодой лорд, я подсознательно ожидал что-то моложе и живее, лицо просто пергаментное, глубокие морщины испещрили не только щеки, но даже лоб и подбородок, тяжелые мешки под глазами в три яруса, крючковатый нос, что говорит об очень преклонном возрасте, однако сухощавая фигура не потеряла осанку, и этот князь, видимо, не дожидался разрешения войти, а шел следом за Клифтоном, который его немного опередил…

Он остановился и рассматривал меня критически и с неодобрением. Я поднялся, чувствуя раздражение, не люблю, когда инициативу пытаются взять в свои руки, обогнул стол и чуть-чуть склонил голову, все-таки теперь вижу, что этот князь Стоунбернский втрое, если не вчетверо старше меня.

— Сэр Варвик, — произнес я вопросительно.

Он рассматривал меня с бесцеремонностью хозяина, которому привели нового раба.

— Уважаю рыцарей, — заявил он холодно, — не люблю паладинов.

Я ответил холодно:

— Сочувствую, ваше высочество.

Он сказал так же враждебно:

— Но вы где-то очень здорово хитрите, сэр Ричард. Только вот где, не пойму пока…

— Почему, — поинтересовался я, — обязательно хитрю?

Он фыркнул.

— Скажите, что нет!.. Я что-то не припоминаю за всю свою совсем не короткую жизнь, чтобы паладины хоть когда-либо становились даже владельцами крупного поместья. Да что там крупного, мелкопоместных нет. И не было.

— Паладины могут только странствовать? — уточнил я. — И выполнять за других их грязную работу?

— Грубо сказано, — обронил он, — но в общем… верно.

Я осведомился с холодком в голосе:

— По-вашему, почему?

— Дураку понятно, — едко ответил он. — Рыцари — за короля, паладины — за справедливость. Так?

— Так, — согласился я. — Вы объясняете очень понятно, ваше высочество.

— Благодарю, сэр Ричард. Паладинов не люблю потому, что у них понятия справедливости могут быть другими, и тогда обнажат оружие против меня, их сеньора!.. Это, думаю, вам понятно. Паладины… слишком уж чистенькие. Потому не могут быть, как я уже сказал, даже владельцами поместий…

Я кивнул.

— Ваше высочество, ваши намеки куда уж более ясные, мне разжевывать не надо. Но Господь все еще не снял с меня паладинства, хотя моя мощь не уступает королевской. И владения мои несколько побольше поместья.

— Вот я и говорю, — сказал он резко, — как вы можете быть паладином и… политиком?

Я перекрестился и сказал предельно скромно, даже глазки потупил:

— Видимо, Господь считает, что могу. Потому ваш сын, Людвиг фон Эрлихсгаузен, герцог Ньюширский, — вы ведь пришли из-за него?.. — будет завтра повешен. Ничего личного, как вы понимаете, все в интересах дела, интересах дела… Как вам такой расклад?

Он не дрогнул лицом, хотя речь о его старшем сыне, на которого столько надежд, даже слегка искривил губы.

— Как я понимаю, вы сообщаете мне лишь затем, чтобы о чем-то поторговаться?

Я охнул.

— Ваше высочество! Что за блажь? Торговаться? С вами?.. Это вы можете попытаться мне предложить нечто, что хоть на миг привлечет мое внимание…

Он кивнул:

— Да-да, именно для этого вы мне и сообщили, иначе зачем?.. Что вы хотите, чтобы я вам предложил?

Я пожал плечами:

— Откуда я знаю ваши возможности?.. Но не пару кур в лукошке, это вы понимаете.

Он смотрел на меня с холодным презрением.

— Вы торгаш, сэр Ричард, а вовсе не паладин. Что вас интересует? Золото, драгоценности, древнее оружие?

Я произнес холодно:

— Я крупный торгаш, ваше высочество, не оскорбляйте меня. Это может быть опасно.

Он нахмурился.

— Тогда что вас интересует?

— Где ваши владения?

Он фыркнул.

— На юге, в одном месте даже граничат с Турнедо. Но это фамильные владения Эрлихсгаузенов, вам оттуда не получить ни пяди!

— И не нужно, — сказал я. — Насколько помню, там два очень хороших рудника по добыче железной руды… Я правильно говорю? И вроде бы плавильные цехи там же на месте… У вас хорошие управляющие.

Он подтвердил мрачно:

— Все так. И лучшие в Варт Генце оружейные мастерские. Изготавливают как доспехи разного класса, так и любое оружие.

— Это я как раз имел в виду, — сказал я. — Вы удвоите выпуск оружия и доспехов… пока накапливайте в складах.

— Зачем?

— Я скажу, — сообщил я мирно. — Если, конечно, хотите увидеть своего сына не совсем… повешенным.

Злой и ненавидящий меня от макушки до пят, он произнес с каменным лицом:

— Даю слово.

— Отлично, — сказал я, — договорились. Вы — человек слова, я — человек слова. Оружие начинайте накапливать с сегодняшнего дня. Казнь вашего сына пока… отсрочена. А будет ли отменена вовсе, зависит полностью от вас.