Любовь за кадром - Эммануил Тафель

– Послушайте, господин Петров, – обратился Виктор к администратору и в его голосе послышалась ирония. – Я бы на вашем месте платил операторам дополнительные деньги за работу грузчиками.

Не поняв юмора, Шурик ответил:

– Я не имею права платить вам сверхурочные, так как вы относитесь к разряду инженерно-технических работников.

– Всё ясно! – констатировал Кравцов и потащил к выходу два тяжёлых кофра.

Когда вся аппаратура была вынесена из здания аэропорта, Петров уверенным шагом пошёл к стоянке такси, но через некоторое время с унылым видом вернулся.

– Ну что? – устало спросил Виноградов.

– Да они просто озверели эти таксисты, – взорвался администратор.

– Запрашивают такую цену, которая мне и в Москве не снилась.

Он с тоской оглянулся, увидел неподалеку рейсовый автобус и голосом, не терпящим возражений, сказал:

– Будем добираться до города на автобусе.

– Вот это номер, – недовольно пробормотал Кравцов. – Мне кажется, что за неделю этой поездки я сброшу лишний вес, который нагулял в экспедиции.

Виноградов молча взял кофры с плёнкой и понёс их к автобусной остановке. Кравцов, с двумя тяжёлыми кофрами, старался не отставать от него, а замыкал шествие Шурик Петров, с трудом перетаскивая тяжёлый аккумулятор. В несколько ходок они перенесли весь багаж в автобус и через сорок минут быстрой езды прибыли в центр города.

Когда они выгрузили аппаратуру, Шурик уверенно сказал:

– Я сейчас поеду в гостиницу, чтобы выбить для нас номер, а вы пока стерегите багаж и наслаждайтесь чистотой ночного воздуха.

Не став слушать возражений, администратор быстро пошёл по улице, перехватил на углу свободное такси и умчался в неизвестном направлении. Виноградов и Кравцов остались одни, закурили и стали неуверенно оглядываться.

Они были первый раз в Сухуми, хотелось увидеть что-то необычное, но та улица, на которой они сейчас находились, почти ничем не отличалась от подобных улиц в других южных городах. Ночью стало довольно прохладно, дул сильный ветер и Виноградов, одетый в лёгкую тенниску, заметно мёрз.

– Ничего, сейчас приедёт Шурик Петров и порадует нас уютным номером в тёплой гостинице, – Кравцов пытался взбодриться, но было видно, что и он устал сегодня.

Где-то в три часа ночи из-за угла вынырнула сутулая фигура администратора и Виноградов облегчённо вздохнул.

– Ну, как дела, Шурик?

– Пока ничего хорошего, Александр Михайлович, – угрюмо ответил Петров. – Мест в гостинице нет!

– Как нет? – возмутился Виноградов. – Места были забронированы ещё перед выездом из Керчи.

– Были забронированы, но свободных мест нет, – Шурик был явно огорчён, – но я нашёл выход, – администратор заметно оживился.

– Здесь, в городе, у меня много знакомых. Хорошие, компанейские ребята. Я обзвонил несколько человек и нас радушно приглашают в гости.

– Как же мы со всем этим барахлом поместимся в одной, небольшой квартире? – по тону Виноградова было ясно, что он совершенно не верит в эту затею.

– А мы и не будем располагаться в одной квартире, – Шурик нетерпеливо размахивал руками. – Я же вам уже сказал, что нас пригласили не один, а несколько моих друзей и поэтому нам придётся временно рассредоточиться.

Уговорив своих подопечных, администратор снова убежал и вскоре пригнал свободное такси. Чувствуя близость домашнего очага, еды и тёплых постелей, операторы быстро загрузили аппаратуру в багажник и уселись в машину.

– Откуда приехали? – спросил водитель, худой, черноволосый парень. Он говорил с сильным кавказским акцентом.

– Из Москвы, – коротко ответил Виноградов.

– Хороший город, я там был, но Сухуми всё равно лучше.

– Каждый человек хвалит тот город, в котором живёт.

– Но Сухуми действительно красивый город, – уверенно произнёс водитель.

– Во-первых он находится у моря, а во-вторых на Кавказе. Вот скажи мне, Москва находится на Кавказе? Нет. Вот и я о том же!

Машина мчалась по ночным улицам, мимо проносились освещённые витрины и неоновые огни реклам. Людей видно не было, город спал. Минут через пятнадцать, такси проехало по крутой улице вверх и остановилось у четырёхэтажного дома.

– Виктор, забирай свои вещи, два кофра с аппаратурой и выходи. Завтра мы за тобой заедем, – Петров был категоричен и возражать ему не хотелось.

– Не поминайте лихом, – буркнул Кравцов, выбрался из машины и, сгибаясь под тяжестью кофров, пошёл за администратором в дом.

Когда он вернулся, машина снова продолжила путь. Промелькнули тёмные переулки, потом пошли какие-то огороды и неожиданно такси остановилось у кирпичного дома. Виноградов понял, что пора ему выходить.

– Александр Михайлович, я помогу вам перенести вещи, – Шурик был предупредителен, как опытный администратор. – Сейчас я познакомлю вас с Гогой и его мамой Серафимой Павловной. Она русская, но вышла замуж за абхазца, а когда он умер, осталась здесь с сыном.

Они поднялись на третий этаж и остановились у высокой, деревянной двери. Было заметно, что её недавно покрасили в коричневый цвет. После нескольких звонков, дверь со скрипом отворилась и на пороге появился высокий небритый мужчина в трусах. Во рту у него дымилась сигарета и он протирал руками заспанные глаза.

– Здравствуй, Гога, ты помнишь меня? – начал было Шурик, но хозяин только махнул рукой.

– Заходи, дорогой, мне мама сказала, что ты звонил.

– Я не один, вот товарищ со мной, – администратор подтолкнул вперёд Виноградова. – Мы в гостиницу не попали, ты оставь его у себя на ночь, а завтра я что-нибудь придумаю.

– О чём разговор, Шурик, хоть навсегда оставляй его. Я же вижу, что хороший человек пришёл в дом, еда и постель для друга всегда найдётся.

– Ну значит на том и порешили, – устало пробормотал Петров. – Вы отдыхайте, а я поеду. Спокойной ночи.

– Куда же ты поедешь ночью? Будешь стучаться в чужие двери? Оставайся! – Гога взял Шурика за руку и попытался задержать его в прихожей, но Петров обнял его и дружески похлопал по плечу.

– Спасибо, Гога, спасибо, дорогой. Я к Гие поеду, у него сейчас свободно жена к родителям на неделю уехала, да и звонил я ему уже.

– Как знаешь, дорогой.

Администратор ушёл, закрыв за собою дверь, а нахмуренный Гога повёл Виноградова на кухню. Там он нарезал хлеб, вынул из холодильника брынзу масло, сыр и, поставив на огонь чайник, пригласил гостя к столу.

– Спасибо, – поблагодарил Виноградов, – но мне как-то неудобно, что я беспокою вас.

– Ничего, друг, это не проблема, – Гога попытался улыбнуться. – Вот пройдёт немного времени, возможно я приеду в Москву и вы также встретите меня.

Хозяин ушёл в комнату, а Виноградов, несмотря на позднее время, принялся за еду. Брынза и сыр были отличного качества, масло просто таяло во рту, а хлеб был ещё тёплый, как будто его недавно испекли. Гога появился в тот момент, когда с едой было покончено и Виноградов сидел в ожидании чая.

– Всё было очень вкусно, спасибо, – сказал он.

– Это хорошо, но сейчас вы попробуете горный мед, его мои пчёлки на пасеке собирали, – хозяин засуетился у плиты, громыхая чайником, затем поставил на стол чашки и литровую банку мёда.

Пить чай они сели вместе и надо было признать, что мёд оказался превосходным. По вкусу он напоминал тёрпкую карамель, а запах был как у луговых цветов. После ужина Гога провёл Виноградова в полутёмную комнату и шёпотом проговорил:

– Мама уже спит и, чтобы её не тревожить, мы не будем зажигать свет.

Я вам постелил на диване, бельё чистое, отдыхайте.

Уже накрывшись тёплым одеялом, Виноградов подумал о том, что несмотря на дорожные приключения, поездка складывается удачно. Он глубоко вздохнул, повернулся на правый бок и сразу же заснул. Сон был глубокий, но с приятными сновидениями. Приснилась, конечно же, Наташа. Смеётся, бегает по берегу и зовёт за собой.

Сон был прерван от того, что кто-то упорно тряс его за плечо.

– Александр Михайлович, просыпайтесь, пора вставать, уже восемь часов утра.

Виноградов открыл глаза и увидел перед собой лицо Шурика, очень похожее на Буратино, но с одетыми поверх длинного носа очками.

– Откуда ты взялся и почему так рано? – стараясь стряхнуть сон, спросил Виноградов.

– Я уже вызвал такси и через несколько минут оно будет у подъезда. Так что советую вам поторопиться.

Оператор поднялся с постели и направился в ванную, прихватив с собой рубашку и джинсы. Петров подошёл к окну и распахнул полупрозрачные шторы.

Солнечный свет ворвался в комнату, осветив мягкими бликами старый шкаф с потускневшей политурой, стол, покрытый клеёнкой, на причудливо изогнутых ножках и небольшую этажерку, сверху донизу забитую книгами.

«Да, небогато живёт Гога, – подумал Шурик, бегло осматривая комнату. – Так что слухи о повсеместном богатстве жителей южных республик на поверку оказались ложными.»

Тихонько скрипнула дверь и в комнату вошла маленькая, совершенно седая женщина, одетая в тёмную юбку и серую шерстяную кофту.