Любовь за кадром - Эммануил Тафель

– До ручки ты его мог довести, а не до точки, – сказал оператор, сидевший на заднем сидении, – а вот по поводу пьянки перед поездкой, ты не прав, старик.

Водитель, лихо заломив бескозырку, продолжал всё быстрее гнать машину.

Виноградов держался за поручни, Наташа со страхом прижала руки к груди, а режиссёр, с побледневшим лицом, смотрел в окно.

– Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, – негромко сказал Виноградов. – Я надеюсь, что этот алкаш всё-таки доведёт машину до аэропорта. Дорога сейчас пустынная, встречных машин немного и крутых поворотов, как будто, не предвидится. А я сейчас с ним немного поговорю, в профилактических целях.

– Саша, будь осторожен, – тихо прошептала Наташа.

Оператор ободряюще улыбнулся ей и пересел вперёд, поближе к водителю. Администратор Петров подвинулся, освобождая место Виноградову. И вот на передних сидениях микроавтобуса расположились два, счастливо улыбающихся человека. Один, кстати, из-за того, что выпил слишком много, а второй потому, что ему сейчас было необходимо сыграть роль компанейского парня.

– Ну, что, старик, вперёд? – весело спросил Виноградов.

– Вперёд, шеф, – в тон ему ответил водитель и микроавтобус рванулся по шоссе, вычерчивая колёсами причудливые зигзаги.

«Только бы на милицию не нарваться, – подумал оператор, внимательно наблюдая за дорогой, – а то остановят, отберут права у водителя, а мы из-за этого опоздаем на самолёт.»

Но вот на встречной полосе показался грузовик и водитель, глупо улыбаясь, попытался справиться с рулём, чтобы отвести машину от удара. Сзади Наташа, бледная как мел, вцепилась в поручни сидения, а режиссёр закрыл глаза и, положив руку на сердце, сосал таблетку валидола. В последнюю секунды Виноградов протянул руки к рулю и резко повернул его, избежав столкновения со встречной машиной.

– Спасибо за помощь, шеф, – водитель вытер пот со лба, дружески подмигнул оператору и стал громко напевать «Катюшу». Песня была хорошая и Виноградов, не кривя душой, стал ему подпевать. Слух у него был неплохой, но голос оставлял желать лучшего и это подпевание, вместе с солирующим голосом пьяного водителя, производило жуткое впечатление.

«Боже мой, – с ужасом подумал Светланов, пытаясь унять боль в груди. – Они воют так, как будто находятся в пивной и ничего страшного не происходит.»

Микроавтобус, между тем, влетел на приличной скорости в предместья Симферополя и, счастливо избежав встречи с дорожной милицией, благополучно доехал до аэропорта.

– Ну вот, а вы боялись, – пьяно ухмыльнулся водитель. – Доставил по назначению в целости и сохранности.

– Вы преступник, которому место за решёткой, а не за рулём, – набросился на него режиссёр. – Вас нельзя допускать к машине, я обо всём доложу директору картины и начальнику вашей автобазы.

– Чего вы расшумелись? Уже и выпить нельзя, да?

К микроавтобусу на шум перебранки уже спешил Семёнов.

– В чём дело? Почему шумим?

– Вот, полюбуйтесь на этого красавца, который нас по дороге чуть не угробил, – Светланов кипел от негодования. – Напился как свинья и если бы не помощь Виноградова, мы бы сюда не доехали.

Директор картины отстранил, для начала, водителя от работы, пообещав разобраться с ним после отъезда группы. Когда страсти немного улеглись, вся съёмочная группа, получив зарегистрированные билеты, отправилась на посадку в самолёт и только двое молодых людей никак не могли расстаться.

– Ты будешь вспоминать обо мне, Саша? – Наташа пыталась заглянуть в глаза Виноградову.

– Обязательно буду.

– Я надеюсь, что через неделю ты вернёшься в Москву и я встречу тебя во Внуково.

– Обязательно вернусь и надеюсь, что встретишь, – Виноградов взял девушку за руку. – Я буду помнить блеск твоих глаз, твою озорную улыбку, буду помнить как ты бежала босиком по росе, как далеко заплывала в море, как голышом у окна, распахнув шторы, ты встречала утро.

– Да ты просто поэт, а не оператор, – Наташа поцеловала его и не оглядываясь пошла к самолёту.

Немного в стороне прощались Кравцов и Татьяна, которая, надев кофту выглядела вполне прилично.

– Ты всё ещё сердишься на меня?

– Чего на дурака сердиться? – Татьяна попыталась скрыть улыбку.

– Ты береги себя.

– Постараюсь.

– Я буду ждать тебя, – она обняла Кравцова за шею и потёрлась носом о его не бритую щеку.

Глава девятая Вылет на Кавказ

Резко взвыли форсированные двигатели, самолёт разбежался и задрав нос, взмыл в небо. Затем набрал высоту, развернулся и взял курс на Москву. У опустевшего аэровокзала остались трое: Виноградов, Кравцов и администратор Петров.

– Ну как, Шурик, завтра вылетаем? – оператор взглянул на Петрова.

– Летим, – подтвердил администратор, – только надо упаковать аппаратуру и плёнку, чтобы я знал, сколько мест регистрировать.

– Не мешает и личные вещи собрать, – поддержал его Кравцов.

– Поехали в гостиницу, готовиться к отъезду, – сказал Виноградов и направился к машине.

Так как ассистенты и механики улетели в Москву, операторы всё подготовку провели самостоятельно. Упаковав шесть кофров с аппаратурой и четыре яуфа с плёнкой, они, уставшие до невозможности, рано легли спать.

На следующий день, позавтракав в ресторане, Виноградов, Кравцов и администратор Шурик решили перед отъездом сходить на море. Погода стояла солнечная, было жарко и море плескалось у берега небольшими, как бы ленивыми, волнами. Раздевшись, Александр вошёл в воду и быстро поплыл. Шурик и Виктор старались не отставать от него. Они заплыли довольно далеко и оператор, перевернувшись на спину, взглянул на своих товарищей. Виктор выглядел вполне прилично, а вот Шурик, казалось, был уже на пределе.

– Зачем ты заплыл так далеко? – гневно закричал Виноградов, но его возмущение осталось без ответа, так как от Шурика Петрова на поверхности остались только нос и большие очки, а сам он уже весь был под водой и подавал лишь слабые признаки жизни.

Виноградов и Кравцов ринулись к нему и, подхватив обессилевшее тело, как можно скорее поплыли к берегу. Уже лёжа на песке, после того как Виноградов сделал ему искусственное дыхание, Шурик постепенно пришёл в себя.

– Спасибо, – еле шевеля синими губами, только и смог прошептать он.

Вокруг сразу же собралась толпа любопытных, всем хотелось знать что произошло, но Виноградов, поднявшись, громко сказал:

– Граждане, всё в порядке, пострадавших нет и свидетели не требуются.

Во избежание дальнейших неприятностей, я прошу всех немедленно разойтись.

Его патетическая речь возымела действие, толпа быстро рассосалась и через полчаса трое молодых людей благополучно вернулись в гостиницу. После сытного обеда, когда к Петрову возвратилась административная хватка, он твёрдым голосом объявил:

– Мы вылетаем через два часа, прошу собрать аппаратуру и не опаздывать к автобусу.

Когда Шурик вышел из за стола, Виноградов и Кравцов беззлобно посмеялись над серьезным тоном Петрова, но они были уверены, что несмотря на некоторые странности, их администратор является вполне надёжным человеком, на которого всегда можно положиться.

Как и следовало ожидать, вылет самолёта задерживался и Виноградов привыкший к сюрпризам аэрофлота, зашёл в буфет выпить чашечку кофе. Торговля шла довольно бойко и полная буфетчица в тёмном парике ловко орудовала у прилавка.

– Двойной кофе, пожалуйста, – Виноградов вынул портмоне, готовясь заплатить за заказ.

– Ой, а я вас узнала, – приветливо улыбнулась буфетчица. – Вы актёр и в кино на лимане снимаетесь.

– Нет, я не актёр, я оператор и работаю за камерой.

– Тю, да какая разница! – буфетчица поставила горячий кофе на стол. – Всё равно ж в кино крутитесь. А я ж смотрю такой знакомый, ну просто как на плакате у клуба.

– Ну вы скажете, спасибо порадовали, – Виноградов расплатился и присел за столик.

«Вот уже и за киноактёра принимают» – он неторопливо пил кофе и одновременно делал пометки в блокноте, составляя план на следующий день.

Выйдя из буфета, он ещё немного побродил по аэровокзалу, купил пару газет и, уже возвращаясь к группе, услышал объявление по радио. Суровый женский голос сообщил, что рейс на Сухуми задерживается ещё на два часа.

– Вот мы и попали, – удручённо сказал Кравцов. – Шурик, ты же обещал, что мы улетим вовремя.

– Я не диспетчер аэропорта! – вспылил администратор. – У меня помимо вылета ещё много других нерешённых проблем. Я надеялся, что мы прилетим вовремя и я смогу выбить места в гостинице, но теперь мне это кажется уже не реальным.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы будем ночевать в чужом городе на улице?

– Я надеюсь, что этого не случиться, – голос Петрова слегка дрогнул. – Иначе я потеряю доверие Семёнова, а это верный крест на моей служебной карьере.

Посадку объявили в десять часов вечера и через сорок минут самолёт взмыл в ночное небо. В двенадцать часов ночи, после посадки в аэропорту Сухуми, Виноградов и Кравцов получили свой многочисленный багаж. Здесь были кофры с аппаратурой, яуфы с плёнкой, штативы и аккумуляторы.