Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

Она стояла и не могла оторвать глаз от зеркала.

— Будем упаковывать? — спросила продавщица.

— Нет, пусть едет так. А эти ее тряпки выбросьте, пожалуйста, — попросил Павел.

— Но я не смогу сейчас на таких каблуках! — взмолилась Люба.

— Да, да… — вспомнил Павел про вывих. — Подберите ей кроссовки.

— У нас нет спортивной обуви, но есть туфли на низком каблуке. Может, заодно и джинсовый костюм от Армани? Только получили.

Услышав совет продавщицы, Люба втянула голову в плечи, словно боялась, что сейчас уж точно получит по шее. Павел, глядя на нее, едва не расхохотался. И это несчастье собралось выигрывать европейский конкурс.

— Давайте Армани. И какую-нибудь коттоновую кофточку.

Когда Люба переоделась в черный, с блеклыми вставками джинсовый костюм, влезла в кожаные плетеные мокасины и выпятила грудь в облегавшей вишневой кофточке, Павел довольно отметил про себя, что девчонка-то — ничего. Еще бы хорошенько ее отмыть…

Они вышли из магазина под завистливые взгляды продавщиц. Люба болтала пакетом, в котором лежали ее сокровища — платье, туфли и колготки.

Дойдя до гостиницы «Красная», Павел вдруг уловил раздражающий запах котлет по-киевски и понял, что проголодался.

— Остается обмыть твои покупки, — предложил он Любе, рассматривающей свое отражение в стеклах витрин.

— Покупки твои. И я теперь твоя, — выпалила девчонка.

Павел чуть не поперхнулся.

— Вот этого не надо, — предупредил он. — А шампанское выпить можно.

Они вошли в почти пустой ресторан, и пузатый важный метрдотель проводил их за столик на двоих.

— Пить будем? — почему-то спросил он.

— Будем, — успокоил его Павел.

Любе не сиделось на месте. Она то и дело открывала пакет и вытаскивала кусок платья. Потом достала туфли и поставила их на стол, точно ребенок свои новые игрушки.

Подошедший официант сделал вид, что не заметил туфель среди обеденных приборов.

Павел заказал полный обед — закуски, борщ и заманившие его сюда котлеты по-киевски. Пить решили исключительно сухое шампанское. Люба призналась, что вообще не пьет. Разве что немного. Потому что потом ее очень тошнит.

Под звон хрустальных бокалов она сказала:

— Все произошло так быстро, что я не успела помучиться и пострадать. Как в сказке, раз — и готово. Я до сих пор в ауте. Будто все произошло не со мной. Вообще-то, если уж совсем честно, мне то старое платье совсем не нравилось. Да и туфли тоже. А о таких и мечтать не приходилось… — Затем подумала и добавила: — Хотя подарки мне, конечно, делали.

— Не сомневаюсь. Но надеюсь, что с этими обновами ты завоюешь корону! — поддержал ее Павел, в душе прекрасно понимая, что милой девочке ничего не светит, кроме веселого круиза и фантастической Греции. Но в ее годы и это неплохо. Кстати, о возрасте.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать будет. Я из Ростова-на-Дону. Приготовься выслушать мою сложную историю…

— Может, не надо? Лучше поешь.

— А я есть и говорить могу одновременно. Ты должен обо мне все знать…

Она сделала небольшую паузу и принялась за салат из крабов. Павлу не хотелось выслушивать очередную банальную историю обманутой девушки. Но он настолько вжился в роль Санта-Клауса, что решил до конца быть добрым, щедрым и всепонимающим.

— Так, значит, обо мне. Ну, родители мои от меня отказались. Отец считает меня проституткой. А мать с ним не спорит, потому что боится остаться брошенной. Папаша мой — тиран. Короче, ничего мне про них уже год не известно. А в Ростов я приехала из Новочеркасска. Покрутилась по знакомым и подалась на областной конкурс красоты.

— И победила, — вставил граф.

— Держи карман шире. Там дурочек и на порог не пускали.

Она снова прервалась и, с шумом хлюпая, быстро съела борщ.

— Мне сразу втолковали, мол, иди ищи спонсора, который тебя заявит и взнос заплатит. Понял, как делается? У кого больше взнос, тот и красивше. Ах, как же я расстроилась… Вокруг девки все высокие, накрашенные. Смотрят свысока, чуть не пинками прогоняют. А рядом сидят всякие мужики и смеются. Вдруг один из них ткнул в меня пальцем и говорит, спорим — вот эта кошелка, то есть я, станет мисс «казачка». Все засмеялись. И я с ними. Только зря смеялись. Парень тот хоть и был маленько выпивший, а не простой… Ты сам-то чем занимаешься?

Павел слушал вполуха и не сразу сообразил, что вопрос адресован ему.

— Я? — он замешкался. Давно ему таких вопросов не задавали. — Я — бизнесмен.

Люба смерила его подозрительным взглядом.

— Понятно. Тогда, может, слышал о нем. Ваня-Нахичевань. В Ростове такой район есть. Он оттуда. Слышал?

— Нет.

— Ну и не услышишь. Его убили. Только это уже потом. А началось у нас с романа. Он мне деньги давал, квартиру снял, женщиной сделал. А про спор не забыл. Повел меня во всякие салоны, чтобы накрасили по правилам, и барахла всякого накупил. После этого привел меня на конкурс, да и заплатил взнос такой, что им и не снилось. Меня королевой в тот раз не выбрали, но приз симпатий дали. Конечно, если бы у меня было такое платье, как ты купил, куда бы они делись!

— Ничего, наверстаешь. Съешь котлету, пока не остыла.

Люба проглотила ее, почти не пережевывая. Запила шампанским и с жаром продолжила:

— Ваня-Нахичевань страшно на них обиделся. Пообещал, когда стану мисс Европа, дисквалифицировать все ихнее жюри. И надо же, один его московский кореш по зоне этот самый круиз и организовал. Они договорились, что Ваня едет вместе со мной. Я как супермодель, а он как спонсор. И вот я здесь.

— А Ваня? — не выдержал Павел.

— Застрелили дружка моего. Перед самым нашим отъездом. Прямо в голову.

Павел почувствовал какую-то тонюсенькую ниточку, ведущую к Маркелову. Поэтому сочувственно сказал:

— Бывает. Кто занимается криминалом, живет хорошо, но недолго. Судьба такая. А кто в круиз пригласил? Может, я его знаю? Леонтович?

— Ого, хватанул, — возмутилась Люба. — Леонтович — звезда. Нет. Бизнесмен. Кажется, Лавром зовут.

Павел решил дальше не расспрашивать девушку, чтобы не вызвать подозрений.

— Что ж, теперь я о тебе много знаю. Об остальном расскажешь на корабле. Давай-ка провожу тебя в гостиницу. И гляди, чтобы платье не стащили.

— Ну, ты даешь. Я его, дорогой Пашенька, под подушку положу.

Они вышли на улицу. Солнце исчезло. Серый день напомнил о переменчивом характере весны. Не спеша, все еще прихрамывая, дошли до «Черного моря». Люба хотела поцеловать Павла, но он неуклюже увернулся.

— Беги, а то Леонтович уволит!

— С такими-то шмотками? — гордо крикнула