Пятьсот лет спустя - Стивен Браст

Кааврен решил поговорить с Тэком относительно его записей, а также с теми, кто пропустил Алиру, – хотя тиаса искренне сочувствовал всякому, кто попытался бы не пустить дочь Адрона туда, куда она хотела попасть.

Он как раз размышлял над этой проблемой, когда стоящий на посту перед его кабинетом гвардеец объявил:

– Герцог Гальстэн хочет видеть капитана.

– Ага! – воскликнул Кааврен. – Кажется, долго ждать не пришлось. Пусть герцог войдет.

Герцог Гальстэн вошел, и Кааврен вскочил на ноги.

– Пэл! – вскричал тиаса.

– Собственной персоной, – с улыбкой поклонился Пэл.

Долой простой темный плащ; нарядную белую блузу украшало искусное золотое шитье на груди, длинный, с заостренными концами воротник лежал на плечах. Поверх блузы Пэл надел ярко-красный жилет с черной вышивкой. Черный кант на жилете образовывал двойную линию с золотым шитьем на блузе. Талию йенди стягивал широкий кожаный с изящным тиснением пояс, за который Пэл засунул пару элегантных серых перчаток. На поясе также висела шпага с узким клинком и дуэльной рукоятью – Кааврен отлично ее помнил и знал, что Пэл покончил со множеством врагов при помощи этой шпаги. Еще стоит упомянуть бриджи свободного покроя и сверкающие черные, почти до колен, с маленькими серебряными шпорами сапоги.

– Пэл! – снова вскричал Кааврен. – Гром и Молния, как я рад, что вы вернулись!

– Ах, значит, вы одобряете мой костюм? – улыбкой спросил Пэл.

– Одобряю? Конечно!

– Ну, тогда все слова сказаны. Идемте, нас ждут старые друзья, и вы поведаете мне о трудностях, которые заставили вас обратиться ко мне, оказав тем самым честь. Рад, что мое мнение имеет для вас значение.

На это Кааврен не нашелся что ответить, он просто поднялся на ноги и вывел Пэла из Крыла Дракона на улицу Дракона, по которой друзья и зашагали в сторону улицы Резчиков Стекла.

– Сколько же лет прошло с тех пор, как я в последний раз тут бывал, – заметил Пэл. – Сейчас ко мне вернулись воспоминания, а вместе с ними и молодость.

– Полагаю, наши друзья будут рады вас видеть.

– О да. А добрая Сахри? Она меня вспомнит?

Кааврен рассмеялся:

– Сейчас она с трудом вспоминает свое собственное имя – все ее мысли заняты нашим старым другом Микой.

– Вот оно как! – воскликнул Пэл. – Впрочем, нам следовало ожидать такого поворота событий.

Вскоре они подошли к дому Кааврена, и Сахри их впустила. Оказалось, что Айрич, Тазендра, Мика и Фоунд – последний наконец пришел в себя после трудного путешествия – отправились куда-то часа два назад вместе с Сетрой. Они очень торопились, хотя Сахри не знала почему. Служанка Кааврена выглядела такой озабоченной, что практически не обратила внимания на Пэла, однако принесла им по бокалу вина, когда они расположились в креслах.

– Что ж, воссоединение с друзьями откладывается, – заметил Пэл. – Но расскажите мне о своих проблемах.

– Так я и сделаю, – ответил Кааврен. – Только прежде должен вас предупредить: речь пойдет о делах Империи, и, если слухи о них попадут не в те уши, последствия могут быть крайне тяжелыми, как для меня, так и для самой Империи.

– Кааврен, вы меня обижаете, – заявил Пэл. – Разве я хотя бы раз проявил неосторожность?

– Никогда, друг мой, – ответил Кааврен. – Да я ни в чем вас, собственно, и не обвиняю; просто хочу, чтобы вы поняли: мне пришлось столкнуться с исключительно серьезными проблемами.

– Ясно, я вас понял.

– Тогда я начну.

– Слушаю с нетерпением.

И Кааврен подробно рассказал о покушениях, аресте графини Беллор и ссоре между Алирой и его величеством. Пэл внимательно выслушал тиасу, его лицо при этом ничего не отражало. Он не перебивал Кааврена, не задавал никаких вопросов, пока тот не закончил. После чего йенди задумчиво проговорил:

– По некоторым вопросам я смогу дать вам разъяснения.

– В таком случае, весь превращаюсь в слух.

– Во-первых, – начал Пэл, – вы правы – Академия действительно подала петицию его величеству об увеличении фондов, и полагаю, отказ графини Беллор послужил причиной ее ареста. Мы не хотели, чтобы ее посадили в тюрьму или даже сняли с поста управляющего финансами, – скорее, мы очень нуждаемся в средствах, чтобы Академия могла продолжить свое существование. Вы каждый день имеете дело с его величеством и должны понимать важность нашей роли. Вы ведь наверняка заметили, как изменился характер его величества после того, как Уэллборн ушел на покой.

Кааврен ограничился тем, что просто кивнул.

– Необычный разговор между Алирой и его величеством, а также практически отсутствие реакции его величества на ее выходку настораживают меня по двум причинам.

– По двум?

– Именно. На одну вы тоже обратили внимание – почему его величество позволил Алире так возмутительно себя вести и не отреагировал на оскорбление?

– Ну а вторая?

– Вторая заключается в следующем: откуда его величество мог узнать, что в покоях Алиры находится предмет, связанный с волшебством доимперского периода? Безусловно, он не осмелился бы производить обыск в покоях Крыла Дракона, если бы не был абсолютно убежден в том, что найдет там нечто интересное.

– Да, пожалуй, вы правы. И что же?

– Возникает вопрос: откуда он мог получить такую информацию?

– В самом деле, – признался Кааврен, – я не подумал.

– Не знаю ответов ни на одну из этих загадок, но мне известно, где их следует искать.

– И где же?

– Премьер-министр.

– Джурабин?

– Точно.

– Но, Пэл, почему именно Джурабин?

Пэл улыбнулся:

– Речь-то идет о леди Алире э'Кайран, до меня дошли сплетни, будто Джурабин столь увлекся ею, что совсем ничего не видит вокруг, хотя глаза его никогда не отличались особенной ясностью.

– Хм-м-м. Мне следует обдумать то, что вы мне сказали.

– Относительно самого заговора тут я вынужден полностью с вами согласиться, Кааврен. Все признаки хорошо продуманного плана. Даже слишком. Действительно не представляю, за какую ниточку следует потянуть.

– Этого я и опасался, – вздохнул Кааврен.

– Хотя, – неожиданно добавил Пэл, – мне вдруг пришло в голову, что есть сразу два места, где можно попытаться отыскать концы.

– Ну так расскажите мне о них, чтобы я мог с чего-то начать.

– Ну прежде всего Джурабин, по причине, о которой я уже упоминал.

– Да, насчет Джурабина все ясно.

– А потом – императрица, поскольку рано или поздно ниточки всех интриг ведут к ней.

– И тут вы правы, – согласился тиаса. Капитан немного подумал, а потом сказал: – Ну, вы указали мне несколько направлений для расследования. Утром я обязательно им займусь.

Нам следует добавить: голос Кааврена звучал уверенно, но душу его обуревали сомнения – тиаса умел допрашивать узников, но не имел ни малейшего представления о том, как следует действовать в столь щепетильных делах.