Дела семейные - Ольга Табоякова

Мне пришло в голову только закатить глаза на такое объяснение, но Васенька этого не оценил потому, что шел передо мной по узкой тропке.

-- Знаешь, Треш, - сказал он, остановившись перед узкой калиткой, - у них здесь есть ходы всякие разные. Это "черный ход" для тайных посетителей. Нат ждет нас в беседке. Ты идешь?

-- Иду, только не торопись, а то я ноги все переломаю в этой темноте.

-- Треш, - позвал он меня через минуту.

-- Что еще?

-- Треш, давай вечером пойдем на мамино выступление.

-- Давай, а нас пустят?

-- Пустят, донн Солемнити обещал. Треш, - опять позвал он.

-- Что еще опять?

-- Треш, я тебе травку заварю, ты спать не будешь хотеть. В Лавке пусть доктор Шалом посидит с Гришей, они кого хочешь, отпугнут, - проявил мой брат заботу.

Я, конечно же, согласился на все предложения и в очередной раз пожалел бедных девушек.

***

Нат встретил нас в маленькой беседке, закрытой от всего мира растением-вьюном. Он выглядел взволнованным и незамедлительно поделился с нами всем тем, что успел узнать от Хорора. Его информация была полезна, и обсудить ее мы решили попозже уже в нашем доме. На этот вечер мы составили план. Вместе с Васенькой, с разрешения донна Солемнити, мы будем на выступлении мамы. Я должен засветиться до начала ее выступления, пообщаться с людьми. Потом, это уже обещал организовать Нат, нас с ним будут ждать перевозки до северных ворот. Там мы немного пройдем до кладбища. У нас будет около трех часов. Потом мы должны будем вернуться, и предстать на вечере перед людьми. Васенька обещал все запомнить и пересказать нам, а также по возможности прикрыть мое отсутствие. Отсутствие Ната не удивит никого. Васенька очень сильно хотел поехать с нами, но не мог оставить донна Солемнити и маму. Мы уже почти собрались уходить, как Нат каким-то странным голосом позвал меня:

- Треш!

- Да, что-то еще, Нат?

- Треш, ты ведь занимаешь поиском?

- Занимаюсь, мы много кого ищем, - я недоуменно пожал плечами.

- Да нет, - Нат нахмурился, - ты ведь ищешь людей по вещам?

- Живых, да, конечно. А ты кого-то потерял?

- Треш, ты не мог бы..- Нат замялся, и я понял, что его высочество боится просить, вдруг ему откажут.

- Нат, есть такая замечательная фраза, которую часто повторял мой дед: "Постучите и Вам откроют!". Так что давай стучи, излагай, чем мы можем помочь.

Нат благодарно улыбнулся, осмыслив мое ободрение:

- Я познакомился с девушкой и потерял ее. Вот ее вещи, не могли бы Вы поискать ее.

- Без проблем, но мы ничего не обещаем, хорошо? Но мы обязательно поищем, Нат.

Когда я так увещевал молодого принца, то чувствовал себя его отцом, хотя мы и были ровесниками.

***

Наша мама готовилась к выступлению, к премьере. Само по себе это было отдельным представлением. Я несколько раз присутствовал на подобных мероприятиях и уже пообвыкся, но сегодня предвкушал нечто особенное, по моей мысли, если уж день такой особенный, то и здесь будет что-нибудь этакое. И я не ошибся. Все началось с первых минут.

- Щасик, ты что сделал? - с мощностью легких моей мамы это прогремело над всей площадкой.

Щасик довольно щуплый субъект, с выпирающими мослами, растерянно смотрел на приму.

- Донна Лиженда, - блеяло это создание.

- Нет, что ты скотина сделал? Ты привез декорации "Настурции", а мы что сегодня даем?

Этот вопрос не поставил Щасика в тупик:

- Так ведь "Настурцию" и даем, - уверенно проблеяло в ответ.

Мама вскинула голову, воздела руки:

- Мы даем "Настурцию".

- Тогда, что случилось?

Терпение мамы истощилось:

- Идиот, стоят декорации второго акта.

Щасик схватился за голову:

- Да? А я и не заметил, - простодушно ответило в ответ. - Но мы все исправим, донна Лиженда, Вы не волнуйтесь.

Зря он ее попросил не волноваться, мама не выносила подобного обращения и еще больше завелась:

- Ты представляешь, что несешь? У меня сегодня премьера.

К ним подошел старый артист Тоби, который, зная все мамины трюки, не реагировал на них, чем напоминал мне Жуца. Он спокойно отослал Щасика менять декорации и завел с мамой непринужденный разговор о будущей премьере, ее выступлении, их взаимодействии во время выступления. Они даже немного повесились вместе, глядя как несчастный Щасик заставил рабочих сменить декорации. Причина подобного веселья открылась для меня после того, как Щасик все сделал. Тоби тихонечко сказал ему, что это декорации к четвертому акту.

Постепенно темнело, все наполнялось огнями, людьми, в воздухе появилась магия будущего выступления.

***

Сегодняшний вечер выступления должен был стать триумфальным для нашей мамы, она блистала в главной роли в "Настурции". По ходу оперы мама меняла четыре раза наряды в первом акте, шесть во втором, три в третьем, и еще девять в четвертом. Впрочем, другие артисты от нее не отставали. Ее партнер Волио специально к постановке "Настурции" похудел на половину своего веса, иначе мама отказывалась его носить по сцене на руках, а делать ей это приходилось три раза минут по десять.

Вечер начинался с легких закусок и обсуждения последних новостей, которых благодаря моему отцу было не мало. Это общение продолжалось около часа до того момента, как на вечере появлялись первые лица государства, и сразу же начиналось трехчасовое представление. Затем, как я знал, по протоколу было отведено около двух часов на ужин и танцы в саду, затем шел фейерверк и магическое представление придворного мага, не более десяти-двадцати минут для услаждения королевы, чтобы ей спокойно спалось.

Мы с Натом собирались помелькать полчасика в самом начале, а потом явиться под конец маминого выступления или на ужин с танцами. В запасе у нас было до трех с половиной часов. На дорогу туда и назад должно было уйти не больше часа, еще два часа на саму работу, то есть по часу на каждую могилу, и полчаса в запасе.

Я находился среди актеров, они в основном не ели, впереди было еще выступление, зато другой персонал: музыканты, композитор Вал, режиссер, администраторы уплетали за все щеки. Присутствующие сдержанно приветствовали актеров, все было оставлено на "после представления". Меня мама, Вал, донн Солемнити представляли разным людям, я старался вести с ними непринужденную беседу, но вся моя голова была забита исключительно мыслями о предстоящем деле. На периферии сознания проскочила мысль о том, что сегодняшний день должен достойно закончиться, и, наверное, этим завершением могут стать восставшие покойники.

Я увидел Ната, важно вышагивающего с еще более молодым, чем он человеком, который имел явное семейное сходство. Нат, что называется, рассек толпу, и приблизился к артистам, он стал расточать комплименты, особенно моей матери. Я стоял недалеко и видел, что ей было очень приятно. Плавно Нат перемещался все ближе и ближе ко мне. При этом Нат цепко держал то руками, то взглядом своего родственника.