Путь Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин

— Она и так его, — неожиданно произнесла Василиса, подойдя к нам. Она хоть и стояла чуть в стороне, но всё слышала. И в разговор не вмешивалась. До этого момента. — По праву старшего среди потомков боярина Константина.

— А реакции боярина Михаила не боитесь? — спросил Сильнов, перестав улыбаться.

— Не боимся! — задрала нос Васька.

— Стоп! — перебил я. — Никто власть забирать не собирается. Не хватало нам ещё войны внутри рода. Но с Кагановым я всё равно разберусь. С твоей помощью, боярин, или без неё!

Сильнов ненадолго задумался, потер ладонью подбородок, а затем махнул мне рукой.

— Давай отойдём. Пошепчемся.

Я решил не спорить и проследовал за боярским сыном. Отошли мы недалеко. Но достаточно, чтобы никто не услышал.

— Та-ак, — протянул Сильнов с таким видом, словно не знал с чего начать. — Если что, Маркус, то я тебя не отговариваю. Но! Хочу спросить, а о последствиях ты подумал?

— Каких именно?

— Например о том, что сделает княгиня, узнав о своём боярине, которого без суда казнил род Дёминых?

— Кхм, — кашлянул я. И спросил, неожиданно для собеседника: — Боярин, а как тебя по отчеству?

— Да зови дядей Сашей, как Василиса. Я привычный.

— Хорошо, дядь Саш. Но всё же. На людях, если что, лучше по имени отчеству.

— Сергеевич я.

— Отлично. Вот скажи мне, Александр Сергеевич, а чтобы ты сделал на моём месте?

— К боярину своему пошёл, — без раздумий ответил Сильнов.

— Ага. Хороший вариант, — криво улыбнулся я. — Вот только к Михаилу Васильевичу мне идти смысла нет. Только хуже станет.

— Возможно…

— Ну вот. К боярину идти — не вариант. И чтобы ты сделал в этом случае?

— Маркус, — Александр Сергеевич поднял ладони в примирительном жесте, — я же сказал, отговаривать тебя не собираюсь.

— Тогда к чему эти вопросы? — нахмурился я.

— Хочу, чтобы ты подумал. Как думаешь, что может сделать боярин Дёмин?

— Да хрен его знает, — пожал я плечами. — От него всего можно ожидать.

— Правильно, — кивнул Сильнов. — А теперь подумай, что ты уже не один. За тобой стоят люди, которым предстоит нести ответственность за поступки своего господина.

— Как и мне за их поступки. И проступки.

— Верно, — снова согласился боярский сын. — Они сами решили тебе служить. Решили, что ты достоин. И если будет на то воля богов, то примут за тебя смерть. Но подумай, готов ли ты ради собственной мести подвергать их опасности?

— Сегодня, — немного помолчав, я отвел взгляд и тихо заговорил, — эти люди могли лишиться жизни. Только потому, что боярин Каганов возжелал мести. Так же могли убить и Василису. И убили Кондратия. Моего человека!

Я посмотрел в глаза собеседнику и совсем чуть-чуть повысил голос:

— Если бы дело касалось одного лишь меня, то я бы подумал. Но сейчас — уж извини. А о последствиях будем думать после.

— Молодец, сынок, — неожиданно улыбнулся боярский сын и хлопнул меня по плечу. — Именно это я и хотел услышать.

— Это что, какая-то проверка была? — разозлился я.

— Ну а как ты хотел? — невозмутимо развёл руками Александр Сергеевич. — Я должен был узнать, по какой дороге ты идёшь. И то, что ты выбрал путь чести, не может ни радовать. Ведь я пойду рядом… А теперь поехали. Надо напомнить людям, почему не стоит нападать на род Дёминых.

— Подожди, дядь Саш! — остановил я его. — Есть ещё одна проблемка.

— Что-то серьёзное?

— Да как сказать… — почесал я в затылке. — Тут лучше самому увидеть. Пойдём.

Киска лежала на том же месте и в том же виде. И растерянности в глазах у неё тоже меньше не стало.

— Вот, — зайдя за экипаж, указал я рукой на рысь.

— Ух ё! — замер истуканом боярский сын, таращась на большую кошку. Но ненадолго. Пара секунд и что-то в его образе кардинально меняется. Появляется некая солидность. А когда заговорил, то ещё и почтительность: — Саблеслава Мечеславовна, моё почтение! Рад вас видеть. Всё ли у вас в порядке?

Я удивлённо уставился на Сильнова, не сразу сообразив, за кого он принял Ханну. А сама Киска… Она часто-часто зафыркала. Будто смеялась. Хотя, почему — будто? Вон и в глазах наконец-то вместо испуга появилось веселье.

— Эмм, — промычал я. — Дядь Саш…

Но договорить он мне не дал.

— Так они что, на княгиню напали? — спросил Сильнов. И было в его голосе что-то такое, отчего стало не по себе даже мне.

А вот на Киску не подействовало и она зафыркала ещё чаще и громче.

— Да не княгиня это! — остановил я Александра Сергеевича, который, кажется, уже готов был куда-то бежать и кого-то рубить.

— А кто?

— Ханна. Одноклассница моя.

— Кискер? — удивился боярский сын. И вгляделся в рысь. — Хм. И правда. Помельче и потемнее.

— Р-р-р, — сказала Киска.

— А… А чего тогда? — как-то растерянно спросил меня Сильнов.

— Так получилось, — развёл я руками.

— Мя, — согласилась со мной рысь.

— Так это всё меняет! — неожиданно приободрился Александр Сергеевич. — Нападение на княжью кровь! Нам потом никто и слова не скажет. Надо выдвигаться!

И он побежал отдавать распоряжения воинам.

— Ага, — кивнул я, задумчиво глядя на огромную кошку. — Киска… Хм… Ханна. Ты же видела всё, что тут происходило?

— Мя, — кивнула она.

— Могу я попросить тебя об этом молчать?

— Мя.

— Я понимаю, что это… Как сказать-то?

— Мя-мя!

— Хм…

— Р-р-р!

— Обещаешь?

— Мя-яр, — раздражённо мяукнула рысь и ударила лапой себя по губам.

— А-а-а, говорить не можешь! Ну это может и к лучшему…

— Р-р-р!

— Да не переживай! — улыбнулся я. — Это же не навсегда!

— Мря, — пригорюнилась Киска. Мне даже жалко её стало. Присев на корточки, я аккуратно почесал за пушистым ушком. А рысь неожиданно заурчала. Но длилось это недолго. Видимо, поняв, что именно она делает, Ханна тряхнула головой и возмутилась: — Мя-яр-р!