Лимбус. Том 2 - Эон Линь

Шеол вовремя схватил меня за плечо и притянул к себе. В следующий миг под моими ногами прошлась глубокая трещина, разламывая камень напополам. Нас всех разделило по отдельным островкам, утопающим в бушующих волнах.

Статный мужчина в безупречно сидящем на нем темном костюме плавно приземлился на обрушенную колонну. Взявшись за трость, он поднял ее и резко опустил на камень. В тот же момент под его ногами вспыхнул магический круг печати. Яркие линии начали разрастаться, напоминая извивающихся змей. Постепенно они охватили все вокруг, замедляя наши движения, словно само время повернулось вспять. Достигнув здания, куда увели Янь Шэнли и Инидия, печать остановилась. Ее черное свечение сменилось глубокими пульсирующими зелеными всполохами. Из символов на круге стремительно прорастал гигантский плющ. Его лианы с ужасающей быстротой оплели здание и начали сдавливать его до пронзительного скрежета. Стены вспыхнули синими печатями, будто сопротивляясь атаке, но быстро погасли, поддаваясь натиску.

Когда здание окончательно разрушилось, посреди его обломков я увидел демоническую лису. В ее брюхе зияла дыра, словно кто-то откусил часть бока, обнажив скелет и свисающие кровавыми нитями кишки. Из спины торчали острые уродливые кости, странно напоминавшие ветви дерева. Лиса держала в своей большой пасти неподвижного Янь Шэнли. По его лицу стекали ручейки крови, а пальцы прижимали к груди фонарь. Рядом с ними, излучая ледяное спокойствие, стоял Зависть.

– Ты задержался, Одор.

Князь Тьмы небрежно стряхнул воображаемую пыль с рукава своего идеально скроенного костюма и стукнул тростью еще раз.

– Возникли небольшие проблемы, – произнес он почти небрежно. – Вижу, ты хорошо справился, Инидий, и пламя теперь у тебя. Только скажи, зачем тебе мальчишка?

– Фламорис решила поиграть, – усмехнулся Зависть, поправляя длинные пряди светлых волос, чуть подернутые закатным отсветом. Он покосился на лису и чуть брезгливо бросил: – Выплюнь его.

В пустых глазницах лисы вспыхнули багровые огни. Она склонила голову и выплюнула Янь Шэнли. Его тело рухнуло на камни тряпичной куклой, а фонарь выпал из рук. Фламорис ухватила артефакт за кольцо и поднесла Инидию. Он равнодушно взглянул на артефакт и взял его, стараясь не прислонять к себе. Ловким движением Зависть запрыгнул на спину лисы, и они одним грациозным прыжком оказались рядом с Одором.

– Одор! Аристократичная дрянь! Ты предал меня! – Лис сорвалась с места и подбежала к самому краю островка, на который ее закинуло вместе с У Вэйшенем.

– В этой войне каждый сам за себя, – равнодушно ответил Одор. – Благодарю, что привела нас сюда и помогла найти синее пламя.

Он подал руку Инидию, предлагая ему опереться на нее и спуститься с лисы. Зависть довольно улыбнулся и, приняв помощь Князя Тьмы, спрыгнул со спины Фламориса. Инидий протянул ему вещицу, похожую на клеймо Смертных Грехов. Не отпуская его руку, Одор резко провел амулетом перед собой, и в следующую секунду они исчезли, оставив после себя легкую дымку.

Как только Князь Тьмы и Смертный Грех растворились в воздухе, Лунный город затрясло с новой силой. С неба слетел налет иллюзии, и серебристый лунный свет хлынул вниз, обнажая реальный облик всего, что нас окружало. Застывшие русалки и тритоны, будто завороженные этой картиной, вдруг разом повернулись в нашу сторону. Их глаза полыхали ненасытным голодом, пронизывая тело холодным страхом.

Почувствовав, как что-то схватило мой сапог, я опустил взгляд и увидел костлявую руку тритона, вцепившуюся в голень. Больше от неожиданности, чем от ужаса, ноги подкосились. Пытаясь уйти от существа, я попятился и, неудачно споткнувшись о камень, упал на землю. Лунный свет скользил по тритону. Там, где лучи касались его тела, теперь блестел белый скелет. Только те, кто оставался в тени, сохраняли иллюзию прежнего вида. То же относилось и к воде, зданиям, природе – все под разоблачающими лучами покрылось плесенью и гнилью, утратив свое очарование. Весь прекрасный город оказался одной огромной ложью.

Я с силой отпихнул тритона ногой, ломая ему запястье, и отполз повыше, чтобы остальным было сложнее до меня дотянуться. Шеол встал между мной и ожившими мертвецами и направил на них меч.

– Шуй Сяолун, уйми своих тварей, – рявкнул он.

– Сердце города украли, они больше не подчиняются мне. – Голос градоначальника звучал хрипло. Он лежал на валуне, отплевывая кровь и тускло мерцая, будто с каждой секундой жизнь покидала его. – Город высасывает из меня остатки энергии, я не продержусь долго.

Шеол быстро взобрался на возвышенность, и я последовал за ним, чтобы осмотреться. Лис стояла на островке и смотрела, как Оми помогает У Вэйшеню добраться до Янь Шэнли, избегая когтей русалок. Сердце тревожно стучало, боясь худшего исхода.

– Юань Фэнь, закрой разлом, – из последних сил прокричал Шуй Сяолун.

После исчезновения Одора дыра только увеличивалась, расширяясь с ужасающей скоростью. Огромный разлом протянулся через весь Лунный город, раскалывая его, как старую глиняную чашу.

– Я последую за ними. Пламя надо вернуть. – Шеол удобнее перехватил меч и сжал рукоять с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Не смей! Ты не справишься в одиночку с Князьями Тьмы, там не наша территория. – Лис свесилась с края островка и, сообразив, что просто так ей не удастся добраться до нас, зло бросила камень в воду, попав тритону по голове. В ответ раздалось мерзкое шипение.

– Шеол, – в отчаянии позвал я, ощущая, как ужас сдавливает горло. Мы ни разу не сражались с ним вместе. А что, если моя душа не настолько сильная и я подведу его в решающий момент или наши чувства не будут едины в сражении? – Мы не сможем противостоять им вдвоем.

Но он уже не слушал. Резким движением он отбросил ближайшего тритона, карабкающегося к нам, и со свистом рассек воздух, обезглавив другого. Голова мертвяка скатилась к моим ногам. Лучи наполовину осветили пустые глазницы, а из тени на меня уставился пустой взгляд из-под густых ресниц. Запахло рыбой, тиной и гнилью, а по камням заструилась зеленая кровь.

– Шуй Сяолун умрет, Янь Шэнли ранен, генерал тоже. Не имеет смысла оттягивать нашу встречу. – Слова Шеола прозвучали как приговор, гасящий остатки надежды на здравый смысл. – Ты хотел сражаться вместе, Нейн. Твое желание исполнилось. Шигэтайян, Единение.

Против воли солнце в груди вспыхнуло, болезненно обжигая изнутри. Теперь я знал, что значит принуждение. Призыв причинял гораздо больше боли, чем добровольное единение. Все во мне противилось подчинению. Хотелось закричать, но меч был безмолвным оружием и никто не мог меня услышать.

Шеол не знал, что чувствует насильно призванная душа, с которой они