Черный человек. Научно-фантастический роман - Василий Головачев

— И «черного человека» тоже?

— При чем тут «черный человек»? Шаламов биологически и физиологически — человек, гуманоид, несмотря на усиление некоторых качеств и засевшую в генах память маатанского компьютера.

— Дремлющую до поры до времени.

— Пусть дремлющую, но, даже если память пробудилась, она не способна разрушить органы чувств Шаламова.

— Шаламов — оборотень, вы это прекрасно знаете, иначе не поднимали бы панику по поводу его бегства. А если, усыпив в Шаламове человека, вы тем самым разбудите в нем «черного»? Что произойдет? Я уповаю только на то, что Клим удержится от выстрела из «василиска». До свидания.

Джума вышел.

Ромашин, глубоко задумавшись, опустил голову на кулаки.

Во второй половине дня он вспомнил заинтересовавшее его сообщение Шевчука о спасателе по имени Марсель Гзаронваль, который проник на полигон «Ад-3» ради острых ощущений, и что случилось это вскоре после бегства Шаламова из клиники. Связи между этими событиями могло и не быть, но Ромашин обязан был проверить, тем более что Гзаронваль и Шаламов работали когда-то в одной упряжке. Узнав, где находится пострадавший начальник отдела, он за несколько минут добрался до клиники «Скорой помощи» СПАС-центра, занимавшей левое крыло управления.

Гзаронваль лежал в отдельной палате, вернее, сидел перед виомом и смотрел какую-то комедию. Сопровождавший Ромашина врач выслушал доклад автомеда и вышел. Гзаронваль — красивый, мускулистый и загорелый парень с капризным изгибом губ и острым хищным носом — покосился на Ромашина, потом понял, что это не врач, и повернулся к нему лицом.

— У меня один вопрос, — сказал Ромашин, стоя. — Извините, я не представился: Игнат Ромашин.

— Я вас знаю, — кивнул спасатель хмуро. — Не хватало, чтобы мной еще занималась безопасность. Чем могу быть полезен? Или вас интересует, кто меня пропустил на полигон?

— Это я уже знаю, — спокойно ответил Ромашин. — Вопрос такой: что вас толкнуло на этот странный поступок? Ведь для того, чтобы пройти третий полигон, необходимо закончить курс спецподготовки, в который входит не только оптимайзинг, но и социотренинг, неформальное эс-моделирование, интепэальный пилотаж, тень-маскировка, а после этого необходимо еще и пройти проверку на сюрприз-сопротивляемость и стрессовую закалку. Вы понимаете, что могли погибнуть? С чего вдруг у вас возникло столь дикое желание?

— Ничуть не дикое… Мальгин смог пройти «Ад-3», и я смогу.

— При чем тут Мальгин? — Ромашин озадаченно погладил левую бровь.

— Был у меня с ним… разговор.

— Так это с его подачи вы кинулись в омут? — догадался начальник отдела.

— Да, — нехотя ответил Гзаронваль, помолчав.

— А откуда вы знаете, что Мальгин проходил третий?

Спасатель кривовато улыбнулся.

— Слухом земля полнится… Разве узнать об этом сложно?

— Понятно. А с Шаламовым вы давно виделись?

— Да, почитай, с момента его последнего «кенгуру». Вообще-то по графику идти курьером на Орион-6 должен был я, но у меня были… свои… в общем, я попросил Дана, и он согласился.

«М-да, насколько все было бы проще, — подумал Ромашин, оставаясь с виду бесстрастным, — вряд ли этот красавчик стал бы спасать маатанина столь изобретательно, как Шаламов. И не получилось бы этого кавардака с бегством и вынужденными нештатными режимами. Как говорили в старину: sublata causa, tollitur effectus[42] «.

— Спасибо. — Ромашин откланялся. — Желаю скорейшего выздоровления. Извините за беспокойство.

Он почувствовал облегчение и одновременно странное сожаление, что случай с Гзаронвалем не связан с Шаламовым. Правда, не совсем ясной была роль Мальгина в этом деле, но то была уже другая опера, неподвластная партитуре отдела безопасности. Ай да Мальгин! Вот тебе и тихоня хирург, упустивший жену из рук. Пройти «Ад-3» надо умудриться!

По пути в управление Ромашин зашел в бар, выпив брусничного соку, поговорил с коллегами из погранслужбы, забежавшими в бар «перехватить по капле смысла», и вернулся в отдел. В кабинете его ждала женщина с тонким красивым лицом, бровями вразлет и лучистыми серыми глазами. Он узнал ее сразу — Купава, жена Шаламова. Она встала при появлении Ромашина, молча ожидая его реакции.

Начальник отдела остановился на пороге, глядя женщине в глаза, потом поздоровался, усадил ее в «личном» углу кабинета и сел напротив. Он редко ошибался в оценке собеседника, поэтому, не ожидая ее вопроса, заговорил сам:

— Будем откровенны, Купава. Вы сильная натура, насколько я знаю, и в разговоре с вами не нужно искать путей обхода острых углов. Ничего утешительного сообщить не могу: он жив, но исчез.

— Кто? — шепотом спросила Купава; глаза ее наполнились слезами.

Ромашин опешил, оставаясь с виду спокойным и доброжелательным. Подумал: кажется, она одинаково беспокоится за судьбу обоих. Во всяком случае, ее вопрос явно не о муже… хотя такой паритет мне абсолютно непонятен. Зачем в таком случае надо было уходить от одного к другому? Захотелось проверить свою силу? Чувства? Впрочем, как говорят философы: единственная действительно непрогнозируемая вещь — женская логика.

— Мальгин исчез тоже, — сказал он ровным голосом.

Купава судорожно вздохнула, погладила живот — машинально, прислушиваясь к себе, потом глаза ее затуманило облачко недоумения.

— Клим? Как… исчез? Почему?

— Он участвовал в операции по перехв… поиску вашего мужа. Подробности вам ни к чему. Оба замечены в Горловине… редчайшем астрофизическом объекте, оставшемся от эпохи инфляционного расширения нашей Вселенной… и открытом вашим мужем. Дальнейшее местопребывание их неизвестно, хотя уверен, что они оба живы.

Купава с заметным усилием справилась с собой, улыбнулась сквозь тоску и внутреннюю боль.

— Простите… думаете, я всегда такая… рева?

— Не думаю, — как можно мягче ответил Ромашин. — Все дело в маленьком, так? — Он кивнул на ее живот.

— Вы проницательны. Но я жду не мальчика — девочку.

— Уже есть имя?

— Нет.

— Хотите предложу?

Купава недоверчиво посмотрела в глаза Ромашину, мудрые и всепонимающие, и вдруг поняла, что он далеко не молод, хотя с виду выглядит не более чем на тридцать пять-сорок лет. И еще она поняла, что ее успокаивают — ее, всегда гордившуюся своим самообладанием, с насмешкой относившуюся к любому проявлению женской, равно как и мужской, слабости.

— Спасибо, но все же пусть имя дают ей те, от кого это зависит.

— Резонно, — кивнул Ромашин, скрывая улыбку.

— А хотите в ответ выслушать мою историю? Вы не торопитесь?