Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор

Поэтому Влад рассказал, как оказался в Управлении полиции, как раздался сигнал тревоги, известивший о приближении ядерной ракеты и как они, выскочив из здания, хотели рвануть на машине к бомбоубежищу, но "тигра" на месте не оказалось. Как они бросились в парк, а там — в колодец теплотрассы. Как там оказалось снаряжение, он не знает и пояснений дать не может.

Как в городе оказался представитель погранвойск, или как они там называются, он не знает, структуру вооружённых сил и уж тем более Федеральной службы безопасности знает лишь в общих чертах, о полномочиях и задании капитана Плетнёва (вот оказывается какая фамилия у пограничника!) ничего не знает.

Он лишь благодарен ему, что захватил его с собой, когда побежал искать укрытие от надвигающегося конца света. И да, в том колодце остались ещё два человека: мать с ребёнком, и их не помешало бы вытащить, а то еды, и тем более, воды им надолго не хватит.

Наверняка, американка рассказала примерно всё то же самое, с небольшими поправками на то, что некоторое время до взрыва она находилась без сознания, получив оплеуху от пограничника. А так, всё должно было быть один в один.

А о том, как в колодце оказались защитные комплекты и оружие, это уже пусть Алексей рассказывает, скорее всего, у него на этот счёт заготовлен не один вариант правдоподобной истории, к тому же, как ни крути, выходило, что он реально имел отношение к соответствующим структурам. Уж насколько он был пограничником, не известно, но держался среди военных уверенно и по делу. Гражданский бы себя так вести не стал.

А вот про то, что им рассказал пограничник в здании полицейского управления (по совместительству регионального управления ФСБ) лучше помалкивать, хотя бы просто из желания не прослыть тронувшимися на почве попадания под ядерную бомбардировку. Учитывая то, что, по одной из версий, атака была произведена, чтобы уничтожить всего-то нескольких человек, тебя могли упечь в "дурку" и дальше бы ты рассказывал эти истории консилиуму специалистов от психиатрии.

"Да-да, и в яму закопал" — вспомнилась фраза из старой комедии.

Как там в другом уже американском фантастическом боевике говорил психиатр: "Её видения необычно логичны и структурированы". Как-то так вроде. А Владу хватало своих видений, которые то и дело накатывали ночными кошмарами, не давая ему толком спать.

В итоге их отпустили без особых указаний и ограничений, даже охрану не приставили. Наверное, решили, что бежать им всё равно особо некуда. А может, пока их трясли особисты, из Москвы пришло подтверждение полномочий Алексея и от них, по крайней мере, на какое-то время отвязались.

— Про женщину с ребёнком в колодце рассказал? — решил всё-таки после допроса уточнить Влад, когда они стояли на улице у вагона на колёсах, который тут играл роль своеобразного штаба.

— Да, — утвердительно кивнул пограничник.

Влад заметил, что пограничника что-то беспокоило. Выглядел он гораздо серьёзнее, чем обычно. Скорее всего, причиной этому был не допрос. К нему он явно был готов и не сильно переживал за его исход. Было ещё что-то, о чём он пока предпочитал не говорить. И нет, это были явно мать с ребёнком в колодце. Про них, складывалось ощущение, капитан вообще предпочитал не думать. Сдал информацию о месте нахождения — спокоен.

Оставалось только предположить, что причина осталась за дверями допросной, и, судя по всему, она не касалась неподтверждённых полномочий. Видимо, поступила дополнительная информация, которую он пока держал при себе.

Алексей внимательно посмотрел на то, как Влад, закончив с ужином и отнеся поднос с тарелками на кухню, достаёт свой блокнот и делает очередную запись. Влад перехватил заинтересованный взгляд капитана:

— Что не так? — спросил он.

— Да нет, ничего — развёл руками Алексей, — п-просто, это типа дневник, да?

— Типа, да.

— Зачем ведёшь? — продолжал любопытствовать Алексей.

— Помогает не свихнуться, — ответил Влад.

— Не пойми не правильно, только разве человеку с нормальной психикой нужны такие костыли для разума как дневник?

— А может у меня психика давно уже не нормальная, не думал?

— Ну-да, ну-да, — капитан отхлебнул сладкого чая из стакана в подстаканнике. — А там сильно личное?

Влад тяжело вздохнул. В людях он очень ценил прямолинейность, и крайне не любил всяких экивоков и обходных манёвров. Если тебе что-то нужно, так и спроси, не теряй время. Надо денег в долг — спрашивай, а не юли, всё равно тебе не дам. Нужна помощь по работе — попроси, может быть смогу помочь, или нет, но время не теряй.

— Если хочешь посмотреть записи, так и скажи, — он захлопнул блокнот и протянул его капитану, но на полпути остановил руку, из-за чего рука Алексея, протянувшаяся было подхватить книжку, замерла пустой в воздухе. — Но ты мне расскажешь, зачем она тебе понадобилась.

Влад не сильно переживал за то, что его сокровенные мысли станут достоянием кого-то другого, тем более, что их-то как раз он держал при себе и не изливал душу на страницах дневника. Дневник в большей степени содержал записи и описания всяких интересных событий, а их с октября, было столько, что приходилось выбирать, о чём писать.

Иногда он записывал свои сны, не все, конечно, если записывать весь тот бред, который обыкновенно сниться человеку, никакой бумаги не хватит. Нет, он записывал те, которые производили на него наиболее сильное впечатление и были и в самом деле логичны и структурированы. Хотя и оставались не более, чем просто сны.

Зачастую ему снилась Аля. И в такие минуты ему не хотелось просыпаться. Там, во сне она была живой. Весёлой, нежной и живой. От таких снов становилось грустно, потому что приходилось просыпаться. А в реальности Али уже не было.

И да, он сделал запись о смерти Али. И нет, страницы не были залиты слезами или кровью, на них не было словесного заламывания рук и обращения к Богу с сакраментальным вопросом "За что?" и "Почему?"

Просто дата. Просто запись: "Алю убили".

— Надо кое-что п-проверить. Ты же там записывал истории беженцев, так? — Алексей продолжал держать руку навесу.

— Иногда, да, — он всё-таки передал блокнот Алексею. — И что?

— Может и ничего, но я хочу для начала убедиться, — он стал перелистывать страницы, быстро пробегая их глазами.

Иногда он останавливался на какой-то записи, вчитывался более подробно, потом опять листал дальше. Иногда возвращался обратно.

— Я оставлю у себя? — спросил он у Влада. — Обещаю вернуть.

Влад только пожал плечами в ответ, мол поступай как считаешь нужным. Делать в столовой ему было больше нечего. Набросив выданную куртку, он собрался отправиться в свою палатку. Надо было выспаться, того и гляди, пограничник решит сорваться с места и отправиться в Москву, о чём он как-то обмолвился в разговоре с Владом. Или ещё куда. Кто знает, что у него в голове.

— После допроса тебя что-то насторожила, я правильно понял? — внезапно решил спросить Влад. — Если это касается нас, не хотелось бы быть в роли слепых котят.

Лицо пограничника, листающего дневник, стало серьёзнее, чем обычно и как будто бы замерло. Всё-таки скрывать эмоции получается не всегда. Он оторвался от чтения и взглянул на Влада.

— Это касается всех нас, Влад, — ответил он. — Но пока я ничего рассказать не могу. Надо разобраться.

Оставалось лишь молча удалиться, тем более, что спать хотелось всё сильнее и сильнее.

Выйдя из палатки соловой он направился к своей почти через весь лагерь. Поравнявшись с дорогой, он увидел, скопившиеся автомобили с тюками на крышах и в оттопыренных багажниках. Нет, это не были люди из города. Вряд ли там оставалась хоть какая-то рабочая техника. Скорее всего, какие-то другие беженцы, которые решили, что оставаться в их населённом пункте без снабжения не имеет смысла.

Часть народа толпилась у автомобилей, как правило, это были мужчины, скорее всего, отцы семейств. Женщины и дети сидели внутри, ожидая дальнейшего развития событий.