Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор

— Выжившие хотят спастись, — вставил Влад.

— Выжившие, прежде всего, непредсказуемы, — резонно заметил Алексей и сделал широкий жест рукой — Тем более после такого.

Они вступили на мост и начали осторожно продвигаться вперёд. Вертолёт, тем временем, по дуге ушел в сторону Москвы, куда планировал добраться и Алексей со своими попутчиками.

— Однако, то, что он тут пролетел уже хорошо, не всё потеряно, — произнёс он, проверяя ногой прочность поверхности моста.

Мост осыпался и даже для его размеров заметно шатался. Крупные куски отваливались и с шумным плеском падали в мутную воду с высоты. Правая сторона обрушилась, и пройти можно было только по узкой полосе вдоль левых перил.

Они шли осторожно, держась за перила, след в след за пограничником. Влад подумал, что неплохо было бы использовать верёвку, которую можно было бы перекинуть через перила, и таким образом подстраховаться от падения в мутную воду, что и предложил Алексею.

— Не, — не согласился тот, — А если кусок отвалится, и ты вместе с ним рухнешь? Не уверен, что успеешь отвязать его, так вместе с ним на дно и пойдёшь. И в связке идти, я бы не стал по той же причине. Не тот случай.

Цинизм Алексея несколько покорёжил Влада, он живо представил, как падает в вялотекущие воды, а пограничник просто провожает его взглядом. Но стоило признать, что логика в такой постановке вопроса была.

Идти приходилось осторожно, проверяя каждый метр перед собой, поэтому путь, который раньше занял бы от силы минуту-две, сейчас отнял у них времени раз в десять больше, и это им ещё повезло. За ними постоянно что-то сыпалось и крошилось, а снизу раздавались всплески.

Вот они, наконец, достигли верхней точки моста.

Взгляд Влада скользнул по навешанным на страховочном ограждении замкам разных величин и фасонов. "Дурацкий обычай", — подумал он. Смысла в нём не было никакого, тем более, что наверняка многие из тех, кто их тут оставили и выбросили ключ от замка в воду в надежде на крепкий и долгий брак, уже успели развестись, некоторые даже по несколько раз.

Аля тоже хотела тогда навесить замок, но Владу хватило шумной и дорогой, по его мнению, свадьбы, ведь, по большому счёту, это были деньги, выброшенные на ветер. Чего стоило только пережить все эти дурацкие шутки-прибаутки тамады, которого где-то раскопали родственники жены. Он тогда ещё несколько дней приходил в себя, да и потом то и дело на него накатывали волны испанского стыда.

Можно ведь было спокойно расписаться, сделать фотосессию и посидеть в кафе. Но нет, Аля была не такой человек. Иногда ему казалось странным, что они познакомились и сошлись, настолько они были разными по характеру.

В одном месте полоска оставшегося моста, по которой можно было пройти, была совсем узкой, можно сказать, что это были одни перила, висящие над рекой. Алексей уже прошёл её и обернулся посмотреть, как там его подопечные. В это момент в опору моста ударил дрейфующий и давший сильный крен на левый борт теплоход. Такие здесь летом часто ходили по реке и по озеру — катали туристов.

Мост содрогнулся, и Влад потерял опору под ногами. Алексей замер, не в силах как-то помочь, а шедшая за Владом Джессика, взвизгнув, вцепилась в перила.

Влад оступился и повис на одних руках. Его сердце билось как бешеное, а рюкзак и винтовка тянули вниз, противогаз откровенно мешал дышать.

Главное — не смотреть вниз, главное — не смотреть. Почему, при этом всегда хочется посмотреть? Влад не боялся высоты как таковой, но он никогда и не стремился подойти к краю какого-нибудь обрыва или крыши высотки, чтобы проверить себя. Зачем? Ведь и так всё хорошо.

Он скосил взгляд, и голову повело, а руки предательски ослабли.

По обе стороны от него стояли два человека, которые ничего не могли поделать в этой ситуации и всё, что им оставалось — с напряжением ждать, чем всё закончится.

Где-то там внутри, Влад раздобыл ещё немного сил для решающего рывка. Выдохнув, он закинул ногу на край, и рукам сразу стало легче, но это ещё не конец. Надо подтянуться, держась за широкие перила руками в неудобных перчатках, готовых соскользнуть в любую секунду. Было бы глупо утонуть в реке, пережив ядерную бомбардировку.

Собрав остатки сил, он сделал рывок, потом ещё один, и вот он уже стоит на двух ногах на шаткой осыпающейся конструкции, но сила инерции его толкнула вперёд и он, чуть было, не перекинулся через перила с другой стороны.

Внизу в мутной холодной воде вяло текущей реки плыли обломки катеров, лодок, зданий, и тела, много тел. Искалеченные и обожжённые взрывом они плыли по своей реке мёртвых. Только Харон их не встретит и не переправит в царство мёртвых, наверняка он махнул своей костлявой рукой на весь этот ужас и уплыл писать заявление по собственному желанию, не справившись с таким наплывом клиентов.

Картина плывущих тел пугала и завораживала одновременно. Они словно манили пойти за ними. "Только мёртвые видели конец войны" всплыло в голове древнее изречение. Да, им уже всё равно, они уже отмучились.

Влад стал осторожно продвигаться дальше и вскоре уже стоял на прочном основании, где он тут же упал на колени, а потом завалился на бок. Пот заливал глаза, из-за чего те нестерпимо жгло. Хотелось содрать противогаз и расчесать веки.

— Ну, ты как? — Алексей одобрительно похлопал его по плечу. — Не вздумай снимать. Остынешь — пойдём дальше, всё п-пройдёт.

Влад только лишь кивал, что, мол, всё норм, хотя в реальности было совсем наоборот. Противогаз его душил, и он испытывал жгучее желание сделать вдох полной грудью без этой резиновой душегубки на голове.

Алексей тем временем подошёл к краю и махал Джессике, отдавая указания, где и как надо идти. Та послушно выполняла всё, что могла понять, и не торопясь осторожно двигалась по мосту, медленно переставляя ноги и удерживаясь за ограждение.

Шаг за шагом, минута за минутой, и вот она уже стоит рядом. Влад к этому моменту уже более-менее пришёл в себя и сидел прямо на асфальте, рассматривая свой костюм на предмет повреждений. Если что, то можно будет залепить дыру прихваченным скотчем. Но нет, костюм, не считая легких потёртостей, выдержал приключение на мосту, не позволив Владу напитаться лишней радиацией.

Дождавшись американку, они ещё немного передохнули и двинулись дальше. Необходимо было как можно скорее покинуть заражённую зону, иначе фильтров для противогазов могло не хватить.

Они шли по большой улице, которая должна была вывести из города на шоссе в сторону Москвы. Эта часть города пострадала не так как та, где они укрывались, но взрывная волна прокатилась и по ней. Дома смотрели на путников пустыми глазницами выбитых окон. Кое-где ещё продолжался пожар, и столбы сизого дыма поднимались в серое и пасмурное зимнее небо.

Парк, где когда-то находилось колесо обозрения, превратился в лес из ночных кошмаров с присыпанными пеплом деревьями, и абсолютным отсутствием жизни. Нет птиц, нет белок, нет собак и кошек. Нет ничего. Только чёрные стволы, скрюченные предсмертной судорогой.

— Смотри! — Влад обратил внимание Алексея на движение возле одно из домов.

— Вижу, — ответил пограничник.

Из подвального окна на поверхность, будто демоны из преисподней стали вылезать измождённые фигуры. Уцелевшие люди рискнули выбраться наружу, но здесь их не ждёт ничего хорошего. Только надышатся радиоактивной пылью, что лишь затруднит их дальнейшее лечение.

Сначала вылезла одна фигура, мужчина, потом он принял из окна фигуру поменьше, и ещё одну — дети. А вот, наверное, их мать.

— Вы — спасатели?! — они бросились к незнакомцам.

Вот чёрт! Они приняли их за спасателей. Видимо, выглядывали наружу, а тут люди в полной защитной экипировке. Что ещё они могли подумать? Естественно, что наконец-то пришла помощь. Не хотелось их разочаровывать, но…

— Стойте! — Алексей поднял левую руку в останавливающем жесте, а правой сняв с предохранителя автомат.

От людей в такой ситуации можно ждать чего угодно, и какой угодно реакции. А если их тут много и они начнут вылезать из своих укрытий, ринувшись к мнимым спасателям? А когда они не получат ожидаемой помощи, то что тогда? На кого они выплеснут свою обиду и разочарование? Ответ бы настолько очевиден, что Влад тоже положил руку на СВД, на всякий случай. Движение получилось каким-то естественным, как будто он всю жизнь так делал.